Глава Х
БРАЗИЛЬЦЫ И ФРАНЦУЗЫ
Вернувшись из Сан-Кристобаля, я сел в трамвай и отправился к господину Сойе. - А-а! - воскликнул он, увидев меня. - Я ждал вас с нетерпением! Ну что же? Вы остались довольны? - О, я восхищен, все было точно так, как вы говорили, но только меня заставили вписать мое имя в какой-то список.
- Да-да, я забыл вам сказать об этом, это пустяковая формальность, не имеющая, впрочем, ничего неприятного. Кроме того, выполняется она всего только раз при первом посещении.
Я сообщил господину Сойе о милостивом приглашении, которым меня удостоил император, на что мой собеседник воскликнул:
- Я так и знал!.. А завтра что вы думаете делать? Есть у вас на завтра какие-нибудь приглашения?
- Никаких.
- Значит, вы свободны? В таком случае я хочу предложить вам нечто: в воскресные дни, надо вам сказать, в Рио нет никого, одни уезжают в Ботафаго, в Сан-Кристобаль, другие - в Сан-Доминго, в горы или же на Тижуку, а те, которые никуда не едут, прячутся у себя в домах и… и потому вы согласитесь, может быть, доставить удовольствие моей жене, которая очень желает видеть вас своим гостем; она прочла большинство ваших романов и хотела бы познакомиться с их автором.
- Очень ей благодарен, я только боюсь, чтобы, увидев меня, ваша супруга не разочаровалась.
- Ох, какой вы кокетка!.. Итак, если вы ничего не имеете против, завтра около трех часов я заеду за вами, и мы вместе отправимся к моей жене. Отобедаем у меня запросто, по-семейному.
- Я буду чрезвычайно рад познакомиться с вашей женой и детками, я этого давно желал.
- Так, значит, решено? Завтра я заеду за вами.
- Да, да, я буду ждать!
Я вскочил в проезжавший мимо трамвай, или, как их здесь называют, boud, и вернулся домой.
Переодевшись, я отправился делать визиты. В мое отсутствие ко мне заходил один господин и оставил мне книгу, в которой я нашел карточку. На карточке этой я прочитал: А. д'Эскраньоль Тонай, штаб-офицер бразильской армии.
Оставленная мне книга крайне заинтересовала меня; она была озаглавлена: "Отступление от Лагуны; эпизод из Парагвайской войны". Книга эта была написана по-французски и издана в Париже в 1879 году, автор ее, вероятно, был тоже француз. Я обратился с расспросом относительно господина Тоная к моему любезному хозяину. Оказалось, что он прекрасно знает этого офицера, отец которого действительно был французом и в продолжение нескольких лет являлся французским консулом в Рио. Сын его, родившийся в Бразилии, натурализовался и служил теперь в бразильской армии. Он всеми уважаем и весьма ценим императором, который знает толк в людях и редко ошибается.
Получив все эти сведения, я вернулся в свою комнату и развернул книгу. На первом листе ее автор написал очень милое и любезное посвящение мне, за что я был, конечно, весьма ему признателен. Такого рода внимание всегда лестно и приятно нашему брату. Кроме того, эта книга заинтересовала меня еще и потому, что, находясь в Бразилии, я вполне естественно желал как можно лучше ознакомиться с историей и литературой этой страны, а присланная мне книга относилась к истории войны Бразилии с Парагваем. Засев за нее, я прочел ее залпом, настолько она была интересна по своему содержанию и при этом написана так живо, так ярко в ней были обрисованы типы, что нельзя было не увлечься.
В тот момент, когда я дочитывал последние строки и уже готов был захлопнуть книгу, ко мне в комнату зашел господин Сойе.
- Ну что? Вы готовы? - спросил он, пожимая мне руку.
- Весь к вашим услугам! - ответил я.
- Прекрасно! Значит, мы можем ехать… Скажите, что вы читали, когда я вошел?
- Книгу господина Тоная.
- А-а… "Отступление от Лагуны"?
- Да; вы ее читали?
- Нет, я в военном деле решительно ничего не смыслю! Вы все забываете, что я не более как только часовщик… Так вы готовы? Едем! Ведь нам далеко ехать!
- За город?
- Нет, я не настолько богат, чтобы иметь возможность снять дачку в Ботафаго или Сан-Доминго; я живу в скромном домишке на самом краю города по дороге в Сан-Кристобаль.
Разговаривая таким образом, мы вышли из дома. Господин Сойе остановил проезжавший мимо трамвай, и несмотря на то, что он был полон публики, мы все-таки ухитрились кое-как уместиться.
Наши мулы везли нас всю дорогу галопом. Кажется, эти бедные животные не знают здесь другого аллюра. Минут через двадцать господин Сойе дернул за шнур звонка - и трамвай остановился разом, как вкопанный. Мы сошли.
- Я живу на этой улице, что прямо перед нами! - сказал мой спутник.
- Что же вы говорили, что это так далеко?
- Да, если бы мы пошли пешком, то шли бы, вероятно, не менее часа.
- Неужели?
- Да, могу вас уверить!
Мы стали подниматься вверх по улице, которая шла в гору и хотя была светлая, широкая и прекрасно вымощенная, что в Рио довольно редко, но такая крутая, что мы подвигались с трудом. Я совершенно задыхался, да и мой спутник не меньше меня.
- Ну, вот мы и пришли! - вымолвил наконец господин Сойе, вздохнув полной грудью.
Вдруг дверь его квартиры сама собой распахнулась, и на пороге показалась еще молодая и очень красивая женщина с ребенком лет трех на руках.
Ребенок был прелестной белокурой девчуркой с вьющимися, как у херувима, волосами и веселыми, смеющимися глазками.
- А-а, папа! Папа! Здравствуй, папа! Нини была хорошей девочкой!
И она повисла, обхватив обеими ручонками шею отца.
- Ты была умница? Да?
- Да, папа, очень, очень хорошей! Да, мамочка?
- Хм! - неопределенно вымолвила молодая женщина. - Мне кажется, что не совсем! - И она улыбнулась, обнаружив при этом два ряда ослепительной белизны зубов. - Но входите, прошу вас! - обратилась она ко мне. - Зачем же вам стоять так долго в дверях?
Мы вошли.
Любезная хозяйка провела меня в гостиную, усадила и стала расспрашивать о том, как мне нравится Рио, хорошо ли меня приняли здесь, доволен ли я своей квартирой, наговорила мне много приятного о том, как она страстно желала познакомиться со мной, как она увлекалась моими книгами и тому подобное, а затем, извинившись, пошла присмотреть за своим хозяйством.
- Ну, а теперь располагайтесь, как у себя дома, - обратился ко мне господин Сойе, - мы люди не церемонные, и я желаю только одного, чтобы вы чувствовали себя хорошо у меня в доме. Если хотите, я покажу вам нашу квартиру; тогда вы будете иметь понятие о том, что такое бразильский дом.
Мне уже была знакома оригинальная архитектура домов в Рио, но я не имел ни малейшего представления о том, каково их внутреннее устройство и расположение. Я не стану утверждать, будто все дома в Рио таковы, как дом господина Сойе, но, насколько я сумел убедиться впоследствии, все они весьма плохо устроены, очень дурно распланированы, неудобны и совершенно лишены всякого комфорта.
Едва вы войдете в квартиру, как увидите прямо перед собой лестницу, приблизительно ступенек в тридцать, по обе стороны которой громоздятся высокие, глухие каменные стены; самая лестница до того узка, что занимает не более полутора футов в ширину. Спустившись по этой лестнице вниз, вы попадаете на кухню, откуда ведет дверь в сад величиной с ладонь, без малейшего намека на тень, но прекрасно прибранный и выметенный. Кухня - или, вернее, подвал с земляным полом, служащий кухней - низкая, но довольно светлая, благодаря настежь открытой двери в сад. Рядом с этой кухней находится точно такая же ванная комната, а из этой ванной ведет наверх другая лестница, ужасно крутая, по которой непривычному человеку трудно подниматься. Преодолев это препятствие, вы попадаете в огромную столовую, прекрасно освещенную четырьмя громадными венецианскими окнами, из которых открывается чудный вид, но это нельзя приписать искусству архитектора и приходится только благодарить его за то, что он не догадался загородить чем-нибудь этот вид. Эта прекрасная, светлая и высокая комната находится на полпролета лестницы влево, а в самом конце ее, справа, прехитро устроена дверь, переступив за порог которой, вы ежеминутно рискуете слететь или скатиться прямо в кухню с высоты приблизительно от полутора до двух метров, без малейшей возможности уцепиться за что-нибудь и тем самым удержаться от окончательного падения.
Переступив с надлежащей осторожностью порог этой двери, вы вступаете в длинную анфиладу комнат с высокими потолками, прекрасно освещенных большими окнами и роскошно обставленных на французский лад со вкусом и изяществом, присущим только парижанкам.
Особенно меня прельстили прекрасные кровати, с большими и малыми подушечками, с легкими волосяными и упругими пружинными матрацами - словом, такие, к каким мы привыкли во Франции.
Господин Сойе сообщил мне, что такого рода кровати можно достать и в Рио, но только они стоят громадных денег.
Таков был дом, в котором жил господин Сойе; он ужасно дорожил им, поскольку, как он сам говорил, дом это был чрезвычайно удобен, и ему пришлось долго искать, прежде чем напасть на это помещение. Каковы же должны были быть те дома, которые считаются здесь неудобными!