– Только головой! – невозмутимо ответил Ксантипп.
– Твоя голова против всего нашего государства?! Не велик заклад! – усмехнулся Газдрубал.
– Кому как, мне моя голова при этом раскладе дороже всего Карфагена! – Ксантипп продолжал вести себя дерзко. – Лишь родная Спарта стоит моей головы!
– Но у тебя наверняка будут какие-то условия, если ты решишь возглавить нашу армию? – поинтересовался Гамилькар, которому импонировал спартанец.
За его гордое поведение утончённые царедворцы назвали бы его грубым и невоспитанным. "Что можно взять с солдафона, воспитанного на кровяной чечевичной похлёбке?" – сказали бы они.
– По таланту золота и таланту серебра на каждого из моих соратников. Мне в два раза больше. Неограниченное командование. Чтобы никто не мешал мне руководить армией. И все строго выполняли мои указания. Смею заверить, они не будут направлены против Совета Карфагена и его жителей, – на этот раз Ксантипп был долгоречив. – Я думаю, что это достаточно скромные запросы.
– Скромные… – покачал головой скупой Магон.
– Очень скромные. Или Карфаген уже почти ничего не стоит? – тут Ксантипп на самом деле решил, что продешевил. О чём он не постеснялся сообщить Совету. – Впрочем, – добавил он, – часть добычи я возьму у римлян, чтобы богатые люди Карфагена не слишком растрясли свои кошельки.
– А пусть, действительно, этот наглый спартанец возглавит наши войска! – шепнул Газдрубал Магону. – Если он победит, то никто из наших конкурентов не усилится, а если проиграет, то на нас никакая ответственность не ляжет. За всё ответит чужестранец!
– Согласен, – кивнул Магон. – Тем более, от этих спартанцев можно ожидать чего угодно. Даже победы над римлянами! Ведь побили же они Пирра, я уже не говорю о Ксерксе и афинянах.
– Уж больно их мало осталось, – с сомнением произнёс Озмилк.
– Тем лучше. Если что, то и у нас будет меньше проблем, – Магон понял, что и Ганон склоняется к тому, чтобы доверить войска этому спартанцу. В этом случае лучше всего будет перехватить инициативу.
– И с чего бы ты начал обустройство нашей армии? – тем временем задал вопрос Гамилькар.
– Я бы начал с того, что научил бы солдат ходить по открытой местности, чтобы отучить римлян от неожиданных нападений, – все секреты Ксантипп выдавать не собирался, но кое-что решил рассказать. Чтобы быть убедительным, он начал вспоминать недавние неудачи карфагенян. – Вы помните, конечно, как римляне, взяв город Аспид, осадили Адис, и ваша армия отправилась спасать город от осады. Всю свою конницу и всех слонов вы загнали на холм, чтобы, как заявляли военачальники, захватить господствующие высоты. То есть те войска, которым нужны ровные поверхности, чтобы показать себя в полную силу, застряли на неровных возвышенностях. И пока они спускались, римляне разбили пехоту. А потом и спотыкающуюся при спуске конницу. То есть ваши командиры сделали самые глупые ошибки, приведшие к поражению. Достаточно? А то можно долго пересказывать, как карфагеняне проигрывали сражения.
– Ладно, достаточно, – среди членов Совета был целый ряд военачальников, участвовавших в том несчастном сражении.
Пока шёл Совет, вошёл офицер.
– Прибыло посольство от римского консула Марка! Требуют принять немедленно! – доложил он.
– Требуют… – эхом пронеслось по рядам Совета. Но в этом эхе звучала лишь горечь, удивления или возмущения уже не было. Римляне могли требовать, требовать по праву сильнейшего! Они побеждали, они были везде, они подходили к Карфагену.
Ксантипп продолжал стоять в центре, сложив руки на груди. Про него на время забыли. Но уйти никто не предложил, поэтому он решил посмотреть на посольство римлян. Римляне, около десяти человек, гордо вошли в зал. Они были одеты не как послы, а как воины. Возглавлял посольство крепкий, лысеющий человек с обветренным лицом и в позолоченных доспехах.
– Меня зовут Гай Марций Сертулиан, – сказал он. – Я послан консулом Марком, чтобы передать следующие требования Рима.
– Мы слушаем, – отозвались за весь Совет Магон, Ганон и Гамилькар.
– Карфаген капитулирует. Выдаёт всех пленных. Пунийцам запрещается иметь армию и военный флот, разумеется, должна будет уплачена контрибуция в размере пятисот талантов золота и тысячи талантов серебра. Все города, уже завоёванные нами, остаются у нас. Вы отказываетесь от своих Иберийских и Сицилийских владений. Военного флота у вас не остается. При выполнении этих требований наш плуг не пройдёт по городу! В противном случае – горе побежденным! Мы сровняем город с землей.
Члены Совета повскакивали с мест и закричали:
– Не бывать этому! Это хуже смерти!
– Тогда вас ждёт гибель! – заявил Гай Марций.
– Мы будем сражаться! – крикнул Ганон.
– И кто же вас поведёт на бой? – Гай Марций засмеялся.
Ксантипп, перестав стоять неподвижной статуей, подошёл к Гаю Марцию, положил тому руку на плечо и спокойно сказал:
– Я.
– Ты? Кто ты такой? – с презрением спросил Гай Марций.
– Ксантипп из Спарты! – представился спартанец.
– Ладно. Я вспомню твоё имя, когда сровняю здесь всё с землёй, – засмеялся Гай Марций.
– Я думаю, что нет смысла расходовать свой пыл ещё до сражения, а то в нужный момент силы духа не хватит, – спокойный тон Ксантиппа сбивал с толку.
Гай Марций резко прервал переговоры:
– Консул Марк даёт вам три дня. Если вы не примете наши предложения, то погибнете! И ваш новый полководец тоже! Как там его? Ксантипп?
– Рад, что хоть проблем с памятью у тебя нет, римлянин. Я постараюсь, чтобы моё имя ты не забыл до конца жизни! – такими словами Ксантипп проводил уходящее римское посольство.
Именно вмешательство Ксантиппа в общение с римлянами окончательно решило вопрос о его руководстве пунийской армией. Принимать столь позорный ультиматум никто не хотел.
6
– Вставайте, господин! – Орест был настойчив.
Ксантиппу пришлось вскочить с ложа. Время было дорого. А оставалось его совсем мало. Надо было научить взаимодействовать конницу и элефантерию .
Особенно Ксантиппу нравились слоны. Всего их было сорок семь.
– Вот эти "малютки" и решат исход сражения! – сказал Ксантипп, осмотрев слонов.
– Но Александр Македонский справлялся с персидскими слонами, да и римляне, сражаясь с Пирром и пунийцами, научились их побеждать. А здесь и слонов-то – сорок семь! – засомневался Кратид, который по заданию Ксантиппа тренировал наёмников.
– Это смотря как использовать! – ответил Ксантипп, поправляя красный плащ. – Мне будут нужны ещё верблюды!
– А они-то зачем? – удивился Кратид.
– Верблюдов боятся лошади, впрочем, и слонов тоже, – пояснил Ксантипп. – Я собираюсь побыстрей разогнать римскую конницу. У них, конечно, неплохая пехота, но и с ней можно бороться. Главное, разорвать её на части, а на открытой местности небольшие отряды не смогут сражаться с фалангой.
– И как ты этого всего добьёшься?
– С вашей помощью. Нас семнадцать спартанцев, и каждый будет командовать порученным отрядом так, как должно. Спуску на тренировках пунийским войскам давать не надо.
И они старались. Семь потов сходило с солдат на тренировках. В это же самое время Ганон, Газдрубал и Гамилькар обсуждали сложившуюся ситуацию.
– Этот лакедемонянин Ксантипп очень усиленно гоняет солдат, и его соотечественники не отстают. Но при этом и не дают устать войску. Разумные тренировки! – Гамилькар рассказал всё, что увидел сам.
– Он надеется успеть подготовить солдат? – удивился Ганон.
– Мне кажется, спартанец в этом уверен, – улыбнулся Гамилькар.
– Вы ему явно симпатизируете! – удивился Ганон.
– Есть немного. Но ему нравятся только женщины! – отшутился Гамилькар.
Последнее время он подумывал, что неплохо бы сделать спартанца союзником и во внутренней борьбе за Карфаген. А насчет симпатии он пошутил. И он тоже предпочитал любовные отношения с женщинами.
– Чему он учит наших воинов? Неужели владеть оружием? – хихикнул Газдрубал.
– Двигаться! – пояснил Гамилькар. – Спартанец прав – воинам надо уметь двигаться. Правильное движение заменит несколько лишних ударов мечом или копьём.
– Если Ксантипп проиграет сражение, то Озмилк и Магон обвинят во всём нас! – сказал Ганон.
– Если он проиграет войну, то всем нам будет без разницы, кто виноват! Римляне уравняют наши споры. И вряд ли кто из нас сможет тогда кичиться богатством и знатностью! – глубокомысленно заметил Гамилькар.
– Не слишком ли он становится популярным среди солдатни и черни? – сказал Газдрубал.
– Это и нужно для достижения победы! – возразил Ганон. – Солдаты должны верить в своего полководца.
– Но после победы это может стать лишним! – добавил Газдрубал.
– Вот тогда мы и примем меры! – отрезал Ганон, мысленно решив, что хороший герой – мёртвый герой. Он сказал бы это и вслух, но в последнее время поведение Гамилькара вызывало у него подозрение. Вдруг тот захочет защитить или предупредить спартанца.
– Римляне уже послезавтра собираются начать боевые действия, – заметил Газдрубал, – заканчивается срок их ультиматума.
Ганон слегка побледнел и с надеждой подумал о Ксантиппе. "Дай, Мелькарт, победу нашему войску под предводительством этого спартанца!"