- Нет, потому что к тебе скоро придут на помощь..
- Ну, а последствия этой истории?
- Тебя арестуют, конечно, будут допрашивать, а потом будет совершенно ясно для всех, что у тебя зарезались два человека из-за одной только ревности… вот и все. Репутация твоя - несколько пострадает, но тебя опять скоро выпустят, а вследствие этого ты попадешь в большую моду у всех ослов и сумасшедших.
- Ах! - прошептала Тюркуаза. - Это ужасно, и я положительно не хочу.
- Полно, не глупи… ты знаешь, что у тебя выбора нет, - холодно ответил он.
Тюркуаза замолчала; она была убеждена, что сэр Вильямс убьет ее, если только она вздумает отказаться быть его сообщницей.
Она взяла векселя и вошла в будуар, где ждал ее Фернан.
Роше был пьян - вокруг него все вертелось, и хотя будуар был освещен только одной свечкой, но ему казалось, что их стоят десятки.
Впрочем, нужно здесь заметить, что в ожидании этой страшной драмы, подготовленной подлым Андреа, камин в будуаре не был затоплен, так что если бы пришлось задуть свечу, то вся комната осталась бы во мраке.
Тюркуаза положила перед Фернаном пять векселей, которые тот хотя и с большим трудом, но все-таки подписал.
Тогда Тюркуаза крепко пожала его руку и прошептала: "Благодарю тебя, мой милый друг, за того, кого ты спасаешь этим!"
Она взяла векселя, воротилась в гостиную и подала их сэру Вильямсу, который взял их и спокойно сложил.
- Хорошо, - заметил он, - теперь отправляйся, человек с ножом скоро придет.
Тюркуаза воротилась в будуар, а Андреа вынул бумажник, чтобы положить в него добытые векселя… но он вдруг задрожал, потому что ему послышалось сзади человеческое дыхание.
Он обернулся…
Потухавшее пламя бросало вокруг себя слабый свет; но тем не менее низкий негодяй заметил в двух шагах от себя неподвижную тень - а" наверху этой тени две блестящие точки, светившиеся во мраке, как глаза тигра.
Неужели в эту минуту к Фернану явился спаситель?
Вернемся назад.
Мы, вероятно, помним, что когда Тюркуаза уехала в Париж, то Рокамболь и Вантюр возвратились назад в харчевню.
- Черт побери! - ворчал импровизированный трактирщик. - Пусть меня лучше повесят, если я только хоть что-нибудь понимаю из всего этого.
Рокамболь расхохотался.
- Почтеннейший, - проговорил он, - человек никогда не может знать всего и всего понимать, но, пожалуй, я тебе объясню, почему этот болван, перед которым мы разыгрывали всю эту штуку, может слышать - но не может двигаться и говорить.
- Я не верю в колдунов, - заметил скептически трактирщик.
- Вы никогда не были в Америке, Вантюр? - спросил Рокамболь.
- Никогда.
- Очень жаль, иначе бы вы знали, что там живут дикие люди, обладающие многими весьма дельными познаниями как в медицине, так и в свойствах различных корней и трав.
Вот эти-то милые люди и продали мне тот серый порошок, который я всыпал вчера в бордо и который имеет свойство парализовать на известное время все чувства за исключением одного слуха.
- Так. А долго ли этот болван будет наслаждаться таким положением?
- До завтрашнего вечера.
- Ну, а завтра?
- Это уж мое дело.
- Что же мы-то будем делать до тех пор?
- Сначала поужинаем, а потом ляжем спать… Через несколько минут после этого они привели свой план в полное исполнение.
Леон Роллан находился все в одном и том же состоянии. Он вспомнил случаи, что живых людей принимали за мертвых, и затрепетал.
Наконец, на другое уже утро дверь в его комнату отворилась, и к нему кто-то вошел.
- Каков! - пробормотал голос трактирщика. - Хорош, он все еще спит и даже не проснулся в эту ночь.
И Вантюр опять ушел.
- Он, вероятно, опять придет, - подумал Леон, - потом зайдет еще раза два или три и, наконец, подумает, что я умер.
Конечно, если бы летаргия Леона Роллана продлилась еще несколько часов, то он очнулся бы, верно, с поседевшими волосами и состарившись на десяток лет - но это ужасное положение прекратилось вдруг.
Сначала к нему возвратилось зрение, затем он нервно вздрогнул и почувствовал, что движение тоже возвратилось к нему.
Он вскрикнул.
На этот крик явился трактирщик.
- А, наконец-то вы проснулись, - заметил он.
- Где она?
- А вы, барин, славно спите, - продолжал трактирщик.
- Где она? - повторил еще раз Леон.
- Кто она?
- Дама, которая приехала со мной.
- Гм!.. надо предполагать, милейший, что она так же думала о вас, как и о всяком другом… она снова уехала в Париж.
Леон вскрикнул… итак, это была правда, что Тюркуаза уехала.
Он проворно вскочил с постели.
- Я хочу ехать тотчас же в Париж, - крикнул он и бросился на лестницу.
Проходя через кухню, он услышал сзади себя хриплый голос, кричавший ему: "Барин, если хотите ехать в Париж, то я живо свезу вас туда".
Леон обернулся и увидал вчерашнего почтаря в рыжем парике, который сидел у печки и спокойно покуривал себе трубочку.
- Давай, скорей лошадей!
- Подаю, только, барин, я съем здесь кусочек хлеба да выпью стаканчик вина. Эй! Вантюр! (Вошел трактирщик.) г
- Я еду на обратных и вот зараз отвезу и барина, а поэтому-то, милый друг, дай нам чего-нибудь поесть и выпить.
- Я не голоден, - заметил Леон.
- Все равно! Вам, вероятно, захочется пить, когда я вам расскажу тайну одной особы.
- Вы!
- Ну да. И почтальон сел к столу.
Последние слова почтаря взволновали всю кровь у Леона.
Несчастный безумец машинально сел за стол с почтарем, налил себе стакан вина и выпил. Ему хотелось узнать что-нибудь.
Трактирщик уселся рядом с ними и снова налил Леону вина.
- Что же вы знаете? - допытывался Леон.
- Ведь я, - начал почтарь, - был в услужении у этой госпожи.
- А!
- Да выпейте же, - угощал между тем добродушный трактирщик, беспрестанно подливая Леону вина.
- Этот господин, - продолжал почтарь, - настоящий мерзавец, он бьет напропалую эту развратницу и, вероятно, кончит тем, что добьет ее.
- А! - вскрикнул Леон, схватив со стола большой кухонный нож. - Тогда ему будет беда!
- Если бы этот негодяй" умер, - продолжал почтарь, - то она была бы одной из самых счастливейших женщин, так как она сходит с ума от любви к вам.
- Если так, - вскрикнул опять Леон, - то я убью его.
Через час после этого Леон был страшно пьян.
На Леона, как и вообще на всех людей из простого звания, вино действовало убийственным образом, возбуждая в нем жестокость и свирепость.
Трактирщик с помощью Рокамболя усадил Роллана в экипаж, который помчался быстрее вихря в Париж.
Когда карета доехала до Рульской заставы, то столяр, благодаря тому, что Рокамболь не переставал поить его всю дорогу, был почти не человеком - опьянение сделало из него хищного зверя.
Карета быстро проехала предместье, повернула в улицу Виль л'Евэк и с шумом въехала во двор отеля Тюркуазы. ЙГ
- Идем! Идем! - шептал почтарь.
Леон, шатаясь, следовал за ним и яростно махал во все стороны длинным ножом.
Глаза его налились кровью, и вокруг него все представлялось в красном цвете.
На дворе отеля и на лестнице не было ни души. Почтарь шел вперед и указывал ему дорогу.
- Я уверен, - говорил он, - что он теперь там наверху вместе с ней.
Они прошли приемную комнату и подошли к будуару. Здесь они встретили лакея.
- Куда вы лезете? - крикнул он. Леон молча, грубо оттолкнул его.
- Мне нужно видеть барыню! - крикнул он.
- Их нет, или, лучше сказать, они теперь с барином…
Эти несколько слов окончательно взъярили столяра.
Он толкнул еще раз лакея и громко стукнул в дверь будуара.
- Отворите, отворите! Или я вышибу дверь, - заорал он во все горло.
- А теперь, - проворчал Рокамболь, - будь что будет… я же бегу…
Отдав векселя сэру Вильямсу, Тюркуаза снова вошла в будуар, где Фернан полулежал на диване, предавшись какому-то восторженному блаженству.
- Вы благородны и добры, мой милый друг, - шептала она, садясь около него, - в настоящую минуту есть на этом свете один человек, который выходит из этого отеля, благословляя вас.
- Этому человеку надо благословлять тебя, мой ангел.
- Боже! - шептала она. - Я еще никогда не была так счастлива, как теперь.
В это самое время во дворе послышался какой-то особенный шум… на лестнице раздались шаги и чьи-то голоса.
Шум этот заставил Фернана невольно вздрогнуть… он привстал со своего дивана.
- Господи! - вырвалось у Тюркуазы, и Роше не мог не заметить, как она побледнела и смешалась.
Прошло еще около двух минут, шум все усиливался и усиливался и наконец раздался у самых дверей будуара, где они сидели.
- Она дома, я хочу ее видеть, - раздалось за дверью. При этих словах Тюркуаза вскрикнула, бросилась к двери будуара и проворно заперла ее на ключ.
- Что вы делаете? - вскричал Фернан.
- Тсс! - едва слышно прошептала Тюркуаза.
В приемной в это время происходило что-то вроде борьбы, и наконец в дверь крепко и громко стукнули.
- Это он! - вскрикнула Тюркуаза.
- Кто он?
- Он! он! - говорила она в страхе. - Бегите… в эту дверь ради всего святого…
- Бежать? - вскрикнул в свою очередь Фернан. - Но кто же этот человек, который смеет таким образом врываться к вам… Бежать?!
- Он убьет вас! - прошептала она с ужасом, который ясно проглядывал во всех ее движениях.