Тити во всем подчинился завоевателям и был доволен, что положил конец бессмысленной войне, несущей лишь смерть и муки тысячам египтян. Градоправитель давно смирился с тем, что гиксосы - полновластные хозяева Коптоса и всех его окрестностей, и что сила и власть - на их стороне. Тити хитрил, вел двойную игру. Ему даже удалось добиться некоторых привилегий, поэтому его друзьям и близким не так уж плохо жилось при гиксосах. Нужно было только избавиться от замшелых предрассудков и подладиться к правителю Апопи.
Вот и старинный праздник в честь бога плодородия, священный и в то же время земной, с его легкой руки из магического действа превратится и в прославление Апопи, благодетеля Египта, и в обычное народное гулянье.
Население Фив тоже могло жить тихо-мирно, если бы не эта безрассудная Яххотеп и не ее слабоумный муженек. Великое счастье, что Секненра убит, а жалкие остатки повстанческой армии разлагаются в Кусах.
Правда, царица и одна натворила бы много бед. Тити принимал ее у себя в Коптосе несколько лет тому назад и отлично понимал, что она пойдет до конца. Упрямица. Не хотела взглянуть правде в глаза. Еще немного, и южные номы подверглись бы по ее милости чудовищной расправе.
Но градоправитель Тити спас Коптос. Он подослал к Яххотеп лучшего своего помощника, чтобы тот ее отравил. И теперь он герой, весь Египет его прославляет. Смерть царицы означает конец войне. Отныне мир воцарится повсюду. Эту радостную весть он сообщит жителям Коптоса, приумножив их ликование по случаю долгожданного праздника.
- Все ли готово? - спросил он у подошедшего управляющего.
- Все готово, но гиксосы требуют, чтобы их стражники оцепили праздничную процессию.
- Они правы. Я тоже не потерплю никаких безобразий, нарушающих общее веселье.
Тут приблизился начальник стражи, ставленник гиксосов, сириец с тупым и грубым лицом. Тити с подобострастной поспешностью приветствовал его.
- При малейшем беспорядке я жестоко накажу всех виновных. Большую часть прикажу казнить, - объявил он.
- Беспорядков не будет. Поверь, обитатели Коптоса вполне благоразумны и благонадежны. Они мирно повеселятся, прославляя правителя Апопи, милостиво разрешившего им возродить праздник Мина.
Жрецы вынесли из храма на диво огромную и величественную статую бога плодородия, обернутую в белое полотно, - белый цвет символизировал возрождение к вечной жизни. Мин, "телец своей матери", "податель урожаев", несокрушимо воздвигнутый фаллос, благословлял непрерывное размножение живых существ и прорастание зерна.
Торговцы, караванщики, рудокопы, неутомимые искатели сокровищ молились ему с истовым рвением. Ведь только Мину были открыты все недра земли, только ему покорялась пустыня. В короне, увенчанной двумя перьями, он воздевал одну руку вверх, а в другой держал плеть о трех хвостах, напоминавших о трех царствах: подземном, земном и небесном. Его магическим жестом втайне приветствовали друг друга строители храмов. Бесстрашные путешественники и торговцы испрашивали у Мина удачи, поскольку пользовались его особым покровительством.
Вслед за носилками со статуей вели красивейшего белоснежного быка с солнечным диском, прикрепленным между рогов. По традиции рядом с быком должна была идти сама царица, как бы смиряя необузданную силу животного и благословляя его оплодотворяющую мощь. Но законную царицу Египта отравили. И вообще Апопи запретил женщинам участвовать в священнодействиях.
С помощью канатов и рычагов воздвигли столб Мина. Началось состязание в ловкости. Кто провор нее и быстрее всех вскарабкается наверх, доберется до желанных разнообразных даров? Многие падали, ушибались, но синяки и ссадины никого не смущали.
- У вас в Коптосе слишком много храмов, - заявил начальник стражи. - Правитель полагает, что одного вам будет вполне достаточно. В остальных мы поселим наших воинов и разместим склады оружия.
Градоправителю оставалось только поддакивать. Тити знал, что Апопи ненавидит древние египетские культы. Он только что добился расположения правителя гиксосов и не хотел потерять его.
- Ты уверен, что царица мертва? - спросил сириец.
- Совершенно уверен. Моего слугу, отравившего Яххотеп, казнили. Фивы погружены в траур. Вскоре все мятежники сложат оружие. Царица была душой восстания, его вдохновительницей. Без нее у бунтарей не хватит ни мужества, ни воли к продолжению борьбы. К тому же я отлично знаю своих соотечественников. Египтяне сочтут, что боги покарали царицу, поскольку ее замысел был нечестивым. Мне кажется, мы со своей стороны должны укрепить это мнение в народе.
- Я лично позабочусь об этом.
В Коптосе в день праздника были открыты всего два питейных дома. Здесь продавали прескверное пиво, но за неимением иного приходилось довольствоваться и этим. Стража пристально следила, чтобы гуляки не устроили бесчинств. Любого, кому выпитое ударило в голову и развязало язык, немедленно хватали и волокли в темницу. Правитель не терпел беспорядков на улицах и не простил бы попустительства пьяницам. А госпожа Аберия только радовалась, если умножалось число обреченных сгнить в зловонных топях Шарухена.
- Что за гнусное пойло! - возмущался Афганец.
- Урезанная по мерке гиксосов процессия не лучше, - заметил в ответ Усач.
- Это не праздник, а сплошной обман. Они у меня поплатятся!
- Зовем хозяина?
- Нет, презренный трус и так еле жив от страха. Хочу наказать негодяя поважней. Того вот стражника, например.
Усач лениво приблизился к стражнику.
- Знаешь, приятель, нам с другом вовсе не понравился ваш праздник. Процессия жалкая, пиво скверное, компания никудышная. Что, не привык к таким речам, не нравится?
Растерявшийся было представитель власти мигом опомнился.
- Вы оба пьяны! А ну, пошли со мной, и не рассуждать!
- Нет, мы никуда не пойдем. Нам нельзя.
- Поговори еще!
- Мой друг сказал правду, - подхватил Афганец. - Нам нельзя уходить отсюда. Мы не затем пришли, чтоб повеселиться. Не затем, чтоб сидеть под стражей. И мы вовсе не пьяны.
- Да кто ты такой, чтобы мне возражать!
- Кто я такой? Разведчик повстанческой армии. И намерен убить стражника-гиксоса, а потом запалить этот грязный питейный дом и тем подать сигнал к наступлению.
10
Завидев дым, воины Яххотеп, уже проникшие в город и смешавшиеся с толпой, бросились на гиксосов. Они быстро разделались с противником, поскольку напали внезапно и к тому же, благодаря наставлениям Усача и Афганца, прекрасно владели всеми приемами рукопашной.
Начальник стражи в ужасе и растерянности обернулся к Тити.
- Скорее во дворец! Прикажи своим людям сразиться с мятежниками.
Жрецы, вне себя от страха, бросились в храм, унося статую Мина. Двое мальчишек бросали в стражников камни, вскарабкавшись на верхушку праздничного столба. Усач призывал жителей Коптоса разделаться с притеснителями. Последних представителей власти растоптали разъяренные горожане, счастливые, что могут наконец выплеснуть так долго сдерживаемый гнев.
Градоправитель и глава стражи не смогли спрятаться во дворце.
Все воины Коптоса, даже телохранители Тити, перешли на сторону царицы Свободы.
- Теперь они в наших рядах и не послушаются твоего приказа, - объявила Яххотеп дрожащему Тити.
- Царица! Ты жива… Нет, не может быть. Ты, наверное, призрак, явившийся из загробного мира! Укроемся поскорей в храме Мина. Там они не посмеют нас убить.
Один из лучников хотел пустить в него стрелу, но Яххотеп не позволила.
Начальнику стражи и Тити чудом удалось бежать, хотя повсюду кипело сражение и египтяне одерживали верх.
Верный союзник Апопи и преданный его слуга добрались до храма Мина, который оказался заперт.
Тити яростно забарабанил в двери.
- Откройте! Здесь градоправитель! Я требую немедленно впустить нас! Мин защищает взывающих о помощи!
Никто не отозвался.
Внезапно в городе воцарилась зловещая тишина.
Смолкли победные кличи, стоны раненых, шум битвы. Не слышалось даже лая собак.
Градоправителя и главу стражи окружили на ступенях храма жители Коптоса и воины армии освобождения.
Яххотеп выступила вперед.
- Вот слова, произносимые в этом храме всякий раз, как начинается суд: "Да убоится клятвопреступник Мина, охранителя всего сущего, ибо он любит правду и ненавидит ложь. Он один вынесет справедливое решение".
Градоправитель Тити упал на колени, с мольбой протягивая руки.
- Поверь, царица, тебя ввели в заблуждение. Я невиновен. Я лишь прикидывался сторонником гиксосов, чтобы спасти мой город. Если бы не я, многих бы пытали и казнили. На самом деле я предан тебе с самого начала освободительной войны. Разве ты не помнишь, как гостила здесь, в Коптосе? Я сразу же отнесся к тебе и фараону Секненра с глубочайшим уважением и доверием. И сейчас на деле докажу, что по-прежнему верен тебе. Во-первых, я назову имена всех предателей египтян, торговцев, флотоводцев, караванщиков, что продались гиксосам. Клянусь, не утаю ни единого! А во-вторых, вот тебе еще неопровержимое доказательство!
С этими словами Тити вонзил кинжал в спину главы стражников. Тот с криком повалился навзничь. Градоправитель ногой перевернул его и добил вторым ударом.
Затем снова встал на колени.
- Я твой преданный слуга, царица.
В глазах Яххотеп разгорелась ярость.