Я тяжело вздохнул и печально понурил голову. В последнее время не проходило и недели, чтобы в газетах или по телевидению не сообщалось о моих соотечественниках, которые или устроили пьяную потасовку, или ограбили какого-то запоздалого прохожего. А нередко доходило и до членовредительства, и душегубства. В Португалию, с открытием правительством кампании по легализации иммигрантов, наряду с гастарбайтерами из республик бывшего Советского Союза, хлынул поток криминальных элементов, скрывающихся от неотвратимого правосудия или вытесненных из родных мест более удачливыми конкурентами. А так как подавляющая масса приезжих прибывала из Украины, то всех иммигрантов "dо Leste" (с востока) португальцы обычно называли ucranianos. А как бы хотелось услышать что-то хорошее об украинцах, вроде: "Иммигрант из Украины предотвратил трагедию!", или "Украинец спас португальского спортсмена!" Но, видно, в нашей обыденной жизни уже не осталось места для бескорыстного подвига или иного благочестивого деяния. Прозаическое добывание хлеба насущного заслонило всё то героическое, что всегда было присуще нашему многострадальному народу.
Пока в моей голове роились такие безрадостные и тоскливые мысли, крючконосый велосипедист продолжал величественно возлежать на благоухающем ковре экзотических трав и цветов. Опершись на локоть и приподняв свою птичью головку, он бездумными тёмно-карими очами глазел на быстро удаляющийся вниз по улице пелетон велогонщиков. Мне показалось, что оцепеневший спортсмен находился в состоянии глубочайшей прострации. По унылому и безучастному лицу поверженного велосипедиста было предельно ясно – личное участие в нынешней гонке для него уже утратило какой-либо смысл.
Но, похоже, что далеко не все участники состязания разделяли его пессимистическое настроение. У клумбы резко затормозил автомобиль, на крыше которого были закреплены несколько новеньких гоночных велосипедов. Из салона легковушки ловко выпрыгнули двое мужчин средних лет. В одном из них без особого труда можно было разглядеть опытного врача, а в другом – бывалого и маститого спортивного тренера. Медик тут же бросился к предполагаемому пациенту, а руководитель "полётов" напряженно замер, ожидая от доктора краткого, внятного и правдивого вердикта. Этот суровый, статный и начинающий седеть муж, по-видимому, в младые годы и сам был известным и титулованным гонщиком. Судя по его мужественному лицу, испещренному мелкими рубцами и шрамами, он за свою спортивную карьеру побывал не в одном массовом завале и пропахал "фасадом" не одну сотню метров жесткого дорожного покрытия.
Медик сноровисто ощупал тело "загорающего" велосипедиста и о чем-то бодро проинформировал своего томящегося в неизвестности начальника. Последовала отрывистая команда и водитель легковушки, покинув насиженное место, принялся суетливо снимать новый велосипед с крыши сопровождающего гонщиков автомобиля.
Вся эта суета мгновенно привела в чувство расслабившегося щуплого спортсмена, и он истерически запротестовал, указывая пальцем на свои утратившие первозданную красоту шорты. Насколько я понял, он небезосновательно опасался, что будет неминуемо дисквалифицирован, если появится на финише этапа в таком вызывающе неприличном виде.
Однако его сетования и жалобы нисколько не тронули сердца строгого, взыскательного и требовательного тренера. Этот суровый атлетичный мужчина с легкостью поднял симулянта в воздух и ловко стряхнул с него останки покореженного аварией велосипеда. Не опуская своего подопечного на землю, тренер тут же усадил его на новую машину и вместе с водителем резко подтолкнул её вслед уже давно скрывшегося из вида пелетона. Велосипед крючконосого бедолаги покатил вниз по улице, но не по прямой, а по какой-то замысловатой затухающей синусоиде.
И вдруг над омытым дождем городом прогрохотал мощный праздничный салют. Португальцы фанатично обожают отмечать даже самые незначительные события оглушительными дневными залпами и красочными ночными фейерверками. По мнению администрации муниципалитета, очередной этап "Volta a Portugal" был достаточно веским поводом для громоподобного сотрясания воздуха.
Но этот внезапный шумовой эффект оказался полной неожиданностью для и без того уже напуганного и выбитого из колеи крючконосого гонщика. Руки его дрогнули, руль вывернулся и горемыка, громыхая своей новой машиной, изящно растянулся на достаточно-таки жестких булыжниках у монумента павшим героям Первой мировой войны.
Незадачливый спортсмен, теперь уже в изрядно выпачканной зеленой майке, с трудом поднялся на трясущиеся от нервного напряжения ноги и обреченно понурил свою непутевую голову.
Но это абсолютно не растрогало и не впечатлило сурового и непоколебимого тренера команды. Безусловно, его железный жизненный принцип гласил: шоу должно продолжаться при любых обстоятельствах. Конечно, если ты ещё не умер.
Непреклонный начальник вместе с помощником быстро подбежал к неудачнику, заново усадил его на велосипед и, основательно разогнав, отправил своего питомца в направлении места планируемого финиша. Гонщик что-то возмущенно верещал, но строгий наставник не обращал внимания на истошные вопли своего подопечного. Улица, по которой была проложена траса гонки, проходила через центральную площадь города и имела заметный уклон вниз. Поэтому спортсмену для разгона даже не нужно было особо интенсивно крутить педали.
А утомленный тренер, вытирая платком выступивший на его мужественном челе пот, вразвалочку вернулся к злополучной цветочной клумбе. Он поднял с газона поврежденный велосипед своего воспитанника, укоризненно покачал головой – и, неожиданно, остолбенело замер. Лицо его вытянулось, брови коромыслообразно выгнулись, а изумленные очи заметно расширились и округлились. Доктор и помощник тренера удивленно переглянулись, подошли к начальнику, взглянули на велосипед – и тоже окаменели.
В контактных педалях спортивной машины были зажаты велотуфли несчастного гонщика вместе с торчащими из них носками.
Похоже, только сейчас до тренера дошло, на что так отчаянно сетовал его капризный воспитанник. На протяжении трех километров трасса спускалась к реке, но затем начинался крутой и затяжной подъем к перевалу на древний Гимараеш. А при таких экстремальных условиях накручивание педалей босыми ногами становилось сродни самой изощренной иезуитской пытке.
Уважаемые начальники! Хотя бы изредка прислушивайтесь к ропоту своих бесправных и угнетённых подчиненных! И это предохранит вас от попадания в массу щекотливых ситуаций, и позволит избежать бездны досадных и неприятных недоразумений!
С другой стороны, руководителей команды можно понять. Трудно сориентироваться и уследить за всеми мелочами в кипящем, неистово ревущем море зрителей. Тем более, когда вокруг вас в воздухе порхают и мельтешат яркие лоскутки блестящей и разноцветной бумаги. Хотя некоторые неисправимые романтики и величают эту макулатуру не иначе как серпантин или конфетти.
С минуту троица бывалых спортивных мужей упорно дырявила глазами бесстыжие велотуфли, которые так предательски покинули своего доверчивого хозяина. Наконец, пришедший в себя тренер эпилептически дёрнулся, дико взревел, одним махом вывернул из захватов педалей туфли и стремглав бросился к стоящей у бордюра легковушке. Помощник тренера и доктор во весь дух бросились вдогонку за своим чрезмерно взвинченным предводителем. Резко хлопнули дверцы тренерского автомобиля, и под его капотом тут же взревел не знающий устали мощный мотор. Машина буквально сорвалась с места и с бешеной скоростью умчалась на поиски уже растаявшего вдали босоногого гонщика. И только велосипед с погнутым передним колесом так и остался лежать посредине порядочно вымятой клумбы.
Неожиданно из толпы зрителей вынырнул сутулый худощавый паренёк в старом потертом и местами прохудившемся джинсовом костюме. Из-под его помятой бейсболки с надвинутым на лицо козырьком выбивались длинные и давно не мытые черные локоны. Молодой человек бочком пододвинулся к брошенному велосипеду, воровато осмотрелся по сторонам и ещё глубже натянул на чело свою видавшую виды бейсболку. Затем он нагнулся, подхватил бесхозное средство передвижения, взвалил его на спину и, распихивая зевак, двинулся сквозь толпу в сторону городского кладбища. Вполне вероятно, что именно там рьяный болельщик и собирался торжественно предать земле останки этой славной гоночной машины.
– Опять Мигель Сигану за старое взялся, – услышал я над ухом осуждающий, но приятный драматический баритон.
Резко обернувшись, я увидел рядышком того самого полицейского, который совсем недавно так эффектно утихомирил чересчур возбужденного местного болельщика. На вид этому ладному мужчине было лет этак за сорок, и своей внешностью он вовсе не походил на обыкновенного среднестатистического португальца. Белая кожа, круглое лицо, усы и волосы пшеничного цвета, а также светло-серые глаза красноречиво говорили, что когда-то предки этого интересного человека попали в Португалию откуда-то с Севера. Лично я уже не один раз обманывался, принимая таких нетипичных коренных португальцев за моих предприимчивых соотечественников.