– Огонь!
Чехов выпустил все двенадцать фотонных торпед, а Фэлон запустил запрограммированный заранее маневр, который перенес их в безопасное место.
– Мы сделали это! – крикнул Чехов.
Кирк отцепился от центрального кресла и выдохнул с облегчением, пока Чехов сканировал обломки.
– Два корабля уничтожены, один с поврежденными сверхсветовыми двигателями. – Лейтенант отступил от погасшего экрана. – Сделали тех троих, капитан!
– Пленных не брать, – тяжело произнес Кирк. – Хотел бы я, чтобы урон, нанесенный Эта Скорпии можно было бы так же легко исправить. Мистер Фэлон, проложите курс обратно к планете.
– Капитан, можно с вами словечком перекинуться?! – даже статика не могла скрыть угрозы в голосе Скотта.
Кирк встал с кресла, улыбаясь во все лицо.
– Отлично сделано, мистер Зулу. Берите управление на себя, пока я буду приносить наши извинения мистеру Скотту. Если не вернусь, когда достигнем орбиты, знайте, что он скормил меня своей аннигиляционной камере.
***
Второй раз за все это время Спок обнаружил себя растянувшимся на полу. Он моргнул, посмотрев на Маккоя со смесью негодования и удивления.
– Я годами хотел дать пинка тебе под зад! – рявкнул Маккой, взмахнув фазером. – Только попробуй еще раз выкинуть такой фокус, и будешь тяжко оглушенным спать, пока Вулкан не заледенеет, понял?
– Могу я напомнить, что нападение на своего офицера – это трибунал…
– А могу я напомнить, что это я с фазером, а ты только что пытался убить своего собственного отца?
Спок переместился в несколько более достойную позу.
– Убийство слишком сильное слово для…
– Ты что, не отваживаешься сказать мне, что собирался совершить тал-шайя, Спок?
– Это было именно то, что я делал. Как целитель вы должны понимать это…
– Жизнь – самый драгоценный дар, который у нас есть, вот что я понимаю, ты, хладнокровный су-кин… – голос Маккоя дрогнул, а затем остановился на половине расхожей колкости, голубые глаза наполнились слезами. – Спок, это же твой отец!
– Я вполне осведомлен о родственных узах, – последовал сухой, бесстрастный ответ. – Вулканцы уважают родовое наследие. Однако мы не придаем этому эмоциональную окраску, как это склонны делать земляне. Мой отец умрет. Позволите вы мне забрать его жизнь быстро, или заставите медленно мучительно умирать из-за каких-то сентиментальных заблуждений – он все равно умрет.
– Ты не можешь этого знать!
– Но я знаю.
– Забирать жизнь, любую жизнь, по любой причине – неправильно! – крикнул Маккой, весь дрожа. – До тех пор, пока он жив, есть шанс, есть возможность что мы сможем спасти его.
– Сарек уже мертв.
– Который умер и покинул вашего Бога? – выкрикнул Маккой, его лицо пылало от ярости.
– Доктор… – Спок начал подниматься на ноги.
– Даже и не пытайся! – приказал Маккой, направив фазер Споку в грудь. Спок застыл.
Маккой на секунду взглянул на Сарека, затем его взгляд снова остановился на Споке.
– Я не собираюсь стоять рядом и смотреть, как ты делаешь ту же ошибку… – резкий шепот врача перешел в полузадушенный всхлип. – Господи боже… прости меня.
Спок уставился на Маккоя.
– Доктор, что…
Резкий вибрирующий звук коммуникатора оборвал почти что заданный вопрос. "Энтерпрайз" вернулся.
Кристина Чапел проводила пост-операционное обследование посла Сарека. Прошло двенадцать часов с того момента как Спока, Маккоя и крайне серьезно раненого посла телепортировали на корабль. В течение первых шести часов Кристина ассистировала доктору во время операции, когда он кропотливо восстанавливал повреждения, нанесенные клингонским оружием. С того времени она упрашивала Маккоя передать заботу о Сареке ей, хотя бы на время, чтобы врач мог принять душ и немного вздремнуть.