* * *
На голой вершине Сторожевой Башни ветер дул еще гуще. С такой высоты как на ладони был виден длинный дом под земляной крышей, обильно поросшей травой. Обширный двор утоптанный, как лысина старика. На дворе молодые дружинники бились по парам на тупых мечах. Старые, опытные воины ходили вокруг и подсказывали неумелым. Звуков отсюда слышно не было, их заглушало море и сдувал ветер, но конунг знал, что во дворе сейчас шумно, как в раскаленной кузне.
Рагнар сам приказал, чтоб дренги не теряли времени даром, выгоняли вчерашний хмель ратным учением. Допоздна провожая Ерунда в последний путь, многие храбрецы не смогли сами выйти из-за стола.
На несколько мгновений конунг задержался взглядом на дренгах, оценивающе наблюдая за их ударами и наскоками. Молодой Эйрик Рыба, быстрый в плаванье по любой воде, хоть морской, хоть речной, нападая, отводил меч слишком далеко в сторону. Его поправили…
Богатое владение осталось от отца Рорика ярлу Рагнару. Вокруг дома разбросались многочисленные хозяйственные постройки, как мелкие рыбы, плавающие возле кита. Амбары, хлева, сараи, низкие, отдельные хижины для рабов и рабынь. Все по порядку, все на своих местах. Умелые мастера-рабы, ценные своим искусством - особо, молодые красивые рабыни, удовлетворяющие мужскую надобность воинов и прислуживающие за столом, - в другом доме. Те рабы, кто ходит за скотом, живут вместе со свиньями, козами и коровами. Если скотине хорошо - хорошо и рабам.
Дальше по берегу фиорда, было видно с утеса, разбросались дома поменьше. Там поселились те воины, что служат Рагнару, но не живут в общем доме, обзавелись своими семьями и своими рабами. Еще дальше, за сосновым лесом, этого не видно даже с вершины, живут большим поселением свободные дети Одина. Пашут землю, пасут скот, промышляют рыбной добычей, варят пиво и занимаются ремеслами. Спокойно живут. Еще прежние поколения ярлов Ранг-фиорда дали им клятву защищать поселение со своей дружиной в случае опасности. А те, в свою очередь, поклялись помогать снаряжать морских драконов в набеги и, главное, давать ярлам для новых побед молодых воинов неистовой крови. Теперь оттуда тоже уходят с ним в викинг многие доблестные бойцы, которым надоедает добывать рыбу, ковыряться в земле и подгребать навоз за скотом.
Большое владение! Ярлы Ранг-фиорда давно уже считались среди самых богатых и знатных на побережье. И дом большой у ярла, и стол немалый, многие храбрецы, прославленные победами, находят здесь жирную еду и крепкое пиво. Хвала Фрейру Обильному, плодородному богу, хваткому до женского тела и хмельного питья, богатый стол…
После того восточного набега Рагнар больше не ходил в море: слишком долго заживали колдовские раны. Да и свернутая шея перестала болеть лишь недавно, только лежит иногда к перемене погоды. Его дружинники, заскучавшие без звона мечей и стука щитов, отпрашивались у него к другим ярлами, уходили в набеги с ними. Теперь он в удовольствием принимал воинов назад. Взамен сожженного на Илене драккара Рагнар заказал себе у северных мастеров, до глубин постигших таинство корабельного дела, два новых. Драконы получились на славу. Быстрые, легкие, как будто звенящие от нетерпения, они были способны нести на себе до пяти-шести десятков воинов на две перемены гребцов, и еще оставалось место для богатой добычи. Тот, который поменьше, Рагнар назвал "Ястребом", больший - "Птица моря", в честь погибшего деревянного брата. Пришлось тряхнуть серебром, но ничего, не жалко, родовая сокровищница владетелей Ранг-фиорда была обильной, многие ценности накоплены там поколениями героев. На что еще тратить прошлую добычу, как не на новые викинги?
Зато сейчас пять деревянных коней, способных понести на себе две с половиной сотни воинов, выгибали свои гордые резные шеи на берегу, ждали гребцов на румы и мачты в гнезда. Драконам морей, рожденным для далеких дорог и озорных ветров, скучно у берегов. Да и ему, ярлу и морскому конунгу, еще не срок коротать время за разговорами о былом, подобно отжившей свое старухе. Хорошо ласкать жену Нанну, весело учить сражаться на деревянных мечах маленьких сыновей-погодков Альва и Рорика, рычащих от восторга первых боев, как волчата. Сами собой разглаживаются морщины на задубевшем лице, когда гладишь шелковистые волосы дочки Найны. Но дело мужчин - уходить далеко, чтобы возвращаться назад с добычей. Или же не возвращаться, послав к родным берегам только славу… Так распорядились боги, и только такая жизнь подобает мужчине…
Все было готово к походу. Ярлы Дюри Толстый, Энунд Большое Ухо и Тунни Молотобоец со своими дружинами тоже снаряжали деревянных братьев, ждали от него весть об отплытии. С ними Рагнар еще зимой ударил по рукам вместе идти в набег, ловить за толстое вымя корову-удачу. Все без споров признали Рагнара Однорукого, Победителя Великана, конунгом над собой. Кому еще вести всех, как не самому опытному, знающему дальние дороги Мидгарда, как груди жены?
Большая собирается сила под его началом, гордился конунг, семь или восемь сотен храбрецов отправятся вместе с ним собирать добычу и искать славу на водных путях. Остается только решить, куда повернуть кормовое весло. Но это должны подсказать им ассы. За тем и шли на вершину. Три божественных норны, конечно, каждому отмеривают пряжу жизни еще при рождении, но смертные, что в бесконечности своей глупости начинают полагаться лишь на судьбу, способны размотать клубок раньше времени, делая неправильный выбор…
- Пора, конунг? - спросил скальд.
- Пора…
По знаку Якоба Рагнар вынул из ножен меч, положил его острием на запад. Вскинув голову к небу, громко просил у богов: не туда ли лежит дорога? Старый скальд, сведущий в сокровенном, забормотал под нос имена ассов, прибывая их в свидетели и союзники, начал сильно и быстро встряхивать мешок, где громыхали ставы.
Выпала первая руна, покатилась деревянной бляхой по замшелому камню. Оба жадно кинулись к ней…
* * *
Вечером, за столом, конунг Рагнар объявил результаты гадания.
По его приказанию рабы в этот вечер приготовили особенно обильный стол. Увидев его, дренги, только вступающие на дорогу славы, не смогли удержаться от восхищенных криков, и даже бывалые хольды, старшие ратники, улыбались сквозь стриженые бороды и вислые, закрученные для красоты усы, предвкушая, как, наевшись и напившись, не смогут выйти из-за стола, а будут отползать на карачках.
Обычно подавали скромнее - домашнее пиво, крепкое - бир и слабое - ол, жареные и соленые мясо и рыбу, печеный хлеб, сыр, творог и три-четыре сорта распаренных каш. Но сейчас, помимо привычных кушаний и напитков, на столе красовались замшелые бочонки с вином из земель франков, и сахарные сладости, что привозят с юга, и янтарные восточные меды, и пахучие, сушеные фрукты. Одной рыбы было шесть видов, не считая привычной сельди. Даже две глыбы сладкого льда, невиданного заморского лакомства - сахара, что удивляет всех своей белизной и крепостью, распорядился поставить на стол хлебосольный конунг. День, когда боги объявляют ратникам свою волю, - не простой день. Стол получился - не стыдно позвать и самих богов. Пусть видят, что их дети собирают добычу со всего Мидгарда.
Рагнар, как хозяин дома, подал знак, и трапеза началась. Оживленные воины, как обычно, хватали все, что подвернется под руку, запивали всем, что лилось. Громко и радостно перекликались, кидались объедками в рабов и собак, на спор кулаками вышибали днища у винных бочек. Весело, звонко хлопали по задам молодых рабынь, чти подносили на стол новые горячие кушанья.
Когда храбрецы утолили первый свой голод, разогнали кровь крепким пивом и пряным вином, момент настал. Конунг встал, сильным движением ноги отодвинув тяжелый трон. Все лица, старые и молодые, украшенные почетными шрамами и пока еще целые, бородатые и бритые острым железом по новой, последней моде, перестали жевать, за стыли с кусками в зубах, уставились на него.
Огромный, плечистый, с каменно-спокойным лицом, на котором жили только серые пронзительные глаза, холодные, как зимнее море, знаменитый конунг многим показался сейчас подобием бога, решающего судьбу. Даже отсутствие одной руки, казалось, не делало его слабее с виду. Наоборот, придавало ему сходство с Тюром-Одноруким, самым искусным воином среди богов-ассов.
Рагнар кашлянул, прочищая горло, движением головы откинул с лица соломенные волосы, заплетенные для красоты в две косы с красными лентами. Погладил бороду, скобкой подстриженную на три пальца от подбородка.
- На запад смотрел мой меч, и выпали ему руны Ар, Исс и Легр, - сказал Рагнар громко.
- Добрый знак, - немедленно гаркнул Агни Сильный. Прихлопнул для вескости ладонью стол. Тот жалобно охнул под его жесткими пальцами, набитыми деревянными веслами до железных мозолей. У всех знатных воинов смола от весел въедается в кожу так, что остается уже навсегда, делая ладонь еще тверже.
Рагнар покосился на него, но ничего не сказал. Остальные воины выжидающе молчали. Внимательно слушали, отставив объедки и чары, сплюнув на пол недоеденные куски. Негоже прерывать оглашение воли богов обычным чавканьем и сопеньем.
- Руна Ар-урожай, казалось бы, добрый знак, - сказал Якоб-скальд, растолковывая гадание для непонятливых. - Обещает добычу на западе. Но следующая за ней руна Исс-лед обещает холод и сон и говорит о том, что после первых успехов везение отвернется от нас. Пусть следующая за ней Легр-вода растопит лед, но принесет ли она удачу? Кто знает, кто знает…
Старшие ратники покивали его словам. Правильно растолковал скальд волю богов, тут еще трижды подумать надо, прежде чем идти на запад…
- На юг посмотрел меч, и выпали ему руны Фе, Науд и Сол, - продолжил в тишине конунг.
- Добрый знак, - опять вставил Агни.