Видом своим она напоминала мне нашу кузину: также бледна и черноволоса. Она была старше Катерины, хотя и хороша еще, но ей не доставало грации Кит. Всматриваясь в нее, я старался угадать ее нрав, и наконец заговорил в полном отчаянии:
- Мадам, - молил я ее, - ведь мы мальчики!.. Круазет! Поднимись сюда!
Прижавшись в самый угол, чтобы дать ему место, я продолжал убеждать ее с известной долей коварства:
- Посмотрите на него, мадам, разве вы не сжалитесь над тремя бедными мальчиками?
Как я и ожидал, полудетское лицо Круазета, с его белокурыми волосами, привлекло ее внимание, и она произнесла тихо:
- Бедный мальчик!
Надо было воспользоваться этим, и я продолжил свои горячие мольбы:
- Мы только хотим пройти через вашу комнату. Наша жизнь теперь в ваших руках. Мы же в большом отчаянии, - тут голос мой прервался. - Насколько я могу судить, вы в одном положении с нами, и мы поможем вам, если только вы спасете нас теперь… Хотя мы и молоды, но мы можем постоять за вас.
- Кому мне верить? - воскликнула она, содрогнувшись. - Но, Боже сохрани, - продолжала она, останавливая взгляд на Круазете, - чтобы я отказала в помощи тем, кто действительно в ней нуждается… Влезайте сюда, если хотите.
Как только с ее губ слетели эти слова, я, осыпая ее благодарностями, просунул голову между прутьями (с большой вероятностью, что она там и останется). Попасть в комнату было не так легко. Круазет, однако, первым успел кое-как пролезть меж полосами решетки, а затем с большим трудом втащил нас за собою. Лишь одна горькая необходимость и вид оставшейся за мной пропасти могли заставить меня выдержать такую мучительную операцию. Когда же я наконец встал в полный рост на ноги, то мне показалось, будто все мое тело, с головы до пят, было покрыто царапинами. А каково было представиться в таком виде даме!
Однако какой неземной восторг я испытывал! О, презренный Безер! Он называл нас детьми, но мы еще успеем разрушить его козни. Прошло не более получаса после полуночи, и мы еще не опоздали. Пока я со скрытым торжеством потягиваясь ходил по ровному полу, наша хозяйка отошла к двери и посматривала на нас испуганным и отчасти недоверчивым взглядом. Тогда я приблизился к ней с самым низким поклоном (жаль только, что при мне не было еще шпаги).
- Мадам, - сказал я, - я мсье Ан де Кайлю, а это мои братья. Мы готовы служить вам чем можем.
- А я, - отвечала она со слабой, не понятой мною, улыбкой, - мадам де Паван, и с благодарностью принимаю ваше предложение.
- Де Паван! - воскликнул я с изумлением и восторгом одновременно.
Де Паван! Так она должно быть родственница Луи! Без сомнения она знает его дом и может облегчить нашу главную задачу. Как все вышло удачно!
- Так вы знаете мсье де Павана? - продолжал я в большом волнении.
- Конечно, - отвечала она с очаровательною улыбкою. - Даже очень хорошо. Он мой муж.
Глава V. МОНАХ И ЖЕНЩИНА
"Он мой муж!"
Она произнесла это исключительно просто, но вряд ли подобные слова производили когда-либо такое потрясающее действие. Они сделали нас в мгновение ока безмолвными и неподвижными каменными болванами. Устремив на нее застывшие взгляды, мы пытались собраться с мыслями, чтобы уразуметь значение, которое имели для нас эти простые слова.
Жена Луи де Павана! Луи де Паван женат! Если это была правда, - а, глядя на ее лицо, вряд ли можно было допустить с ее стороны намеренную ложь, - то мы действительно были одурачены. Все наше путешествие было никчемным, и мы рисковали жизнью для негодяя. Это означало, что Луи де Паван, бывший нашим идолом, представлял собой самого низкого, гнусного из придворных кавалеров; что мадемуазель де Кайлю была для него только игрушкой, и что, стараясь опередить Безера, мы только спасали злодея от заслуженного наказания. Вот какое значение получили для нас эти слова, когда мы их вполне усвоили!
- Мадам, - начал необычайно серьезно Круазет после долгого молчания, согнавшего улыбку с ее лица, приобретшего беспокойное выражение. - Ваш муж уезжал на некоторое время? Он вернулся только недели две тому назад?
- Это верно, - отвечала она, и наша последняя надежда отлетела. - Но что из этого? Он вернулся ко мне… и только лишь вчера, - продолжала она, сжимая руки, - мы были так счастливы.
- А теперь, мадам?
Она посмотрела на меня, не понимая моего вопроса.
- Я хотел сказать, - поспешил я объяснить, - что мы не понимаем, как вы попали сюда, да еще пленницей.
Я все еще надеялся, что ее рассказ, быть может, прольет некоторый свет на интересующий нас вопрос.
- Я и сама не знаю, - отвечала она. - Вчера после обеда я была у настоятельницы монастыря Урсулинок…
- Извините, - перебил ее Круазет, - но ведь вы кажется принадлежите к новой вере? Вы гугенотка?
- О, да, - отвечала она быстро. - Но настоятельница мой старинный друг, к тому же она не фанатична. Когда мне случается бывать в Париже, я посещаю ее каждую неделю. Вчера, когда я прощалась с ней, она просила меня зайти сюда и передать одно ее поручение.
- Так вам знаком этот дом! - воскликнул я.
- Даже очень хорошо. Во дворе, с улицы Платриер, вывеска "Руки и перчатки" - лавка метра Мирнуа. Я несколько раз бывала в ней. И вчера пришла сюда, чтобы передать поручение, оставив горничную на улице. Мне предложили подняться наверх, все выше и выше, пока я не попала в эту комнату. Тут меня просили подождать немного, и мне показалось странным, что меня завели в такое жалкое помещение, когда мне нужно было передать Мирнуа пустое поручение насчет перчаток. Я пробовала повернуть ручку двери, но она оказалась заперта. Тогда я перепугалась и стала звать на помощь…
- М-да, - только и мог сказать я, захваченный ее рассказом, во время которого каждый старался найти объяснение произошедшему, и, судя по тому, что мы все одновременно кивнули друг другу, оно было одно и то же.
- … Тогда явился Мирнуа. "Что это значит?" - спросила я. Он был весьма сконфужен, но дорогу мне преградил твердо. "Все дело в том, - ответил он наконец, - что вашему сиятельству придется пробыть здесь несколько часов, самое большее - два дня. Вам не грозит никакая опасность. Моя жена будет прислуживать вам, а когда придет время покинуть этот дом, все будет объяснено". Более я ничего не добилась, напрасно расспрашивая его, не принял ли он меня за другую, или же посчитал за сумасшедшую. На все вопросы он отвечал отрицательно. Когда же я вновь пыталась покинуть комнату, он пригрозил насилием. Я должна была подчиниться. С того времени я здесь одна, в постоянном ожидании всяческих ужасов…
- Этому положен теперь конец, мадам, - сказал я, исполненный самых рыцарских чувств, прикладывая руку к груди.
Перед нами была, ежели я не ошибался, еще одна жертва злодея, оскорбленная даже более чем Кит.
- Даже если на лестнице оказалось десять перчаточников, - заявил я смело, - мы выведем вас отсюда и доставим домой! Где находится дом вашего мужа?
- На улице Сен-Мерри, около церкви. Именно там у нас свой дом.
- Мсье де Паван, - прибавил я с подвохом, - без сомнения в страшном беспокойстве за вас…
- О, конечно, - отвечала она с наивным простодушием, и слезы выступили на ее глазах.
При виде ее полнейшего неведения и отсутствия всяких подозрений, я был готов заскрежетать зубами от ярости. Низкий, презренный обманщик! Чем он мог прельстить ее, что находили мы в этом человеке, который платил злом за нашу привязанность?
Я отвел в сторону Мари и Круазета под предлогом обсуждения способа выломать дверь.
- Что все это значит? - спросил я вполголоса, взглянув на несчастную женщину.
- Как ты полагаешь, Круазет?
Его ответ я знал заранее.
- Что я полагаю! - воскликнул он в страшном негодовании. - Этот негодяй Паван сам устроил ловушку для своей жены! Разве может быть иначе? Раз его жена задержана, он может свободно продолжать свою интригу в Кайлю. Он может жениться на Кит, или… проклятие на его голову!
- Проклинать мало толку, - остановил я его. - Мы должны сделать более этого. Но мы обещали Кит, что спасем его, и мы обязаны сдержать слово. По крайней мере мы должны спасти его от руки Безера.
Мари простонал. Но Круазет горячо поддержал эту мысль.
- От Безера! - воскликнул он с пылающим лицом. - Да, это верно! Но затем мы кинем жребий, кому из нас выпадет драться с ним и убить его.
Я бросил на него уничтожающий взгляд.
- Мы должны драться с ним по очереди, - сказал я, - пока один из нас не убьет его. В этом ты прав, но только твой черед будет последним. К чему тут жребий? И без жребия известно, кто старший.
Дав ему такой отпор, я уже собирался искать что-нибудь подходящее для взлома двери, когда Круазет вновь привлек мое внимание, подняв руку. Мы стали прислушиваться: со стороны окна до нас долетели звуки голосов. Мы переглянулись.
- Они открыли наш побег, - сказал я, и сердце мое сжалось.
К счастью мы догадались сразу же задернуть занавесь, так что люди Безера могли видеть из своего дома лишь слабый свет в окне мадам де Паван. Однако, они скоро догадаются куда мы скрылись, и поспешат отрезать нам отступление с улицы. Вначале у меня мелькнула мысль, выломав дверь, пробить себе любым способом дорогу на улицу прежде, чем наши ошеломленные враги успеют придти в себя от внезапного нападения. Но потом я взглянул на мадам. Как же мы оставим ее? Пока я колебался, единственный шанс был упущен: на лестнице внизу послышались тяжелые шаги и голоса.
Мы оказались меж двух огней. Я окинул взором голую мансарду, включая даже ее покатый потолок, в надежде найти какое-нибудь оружие. Но все было напрасно: ничего, кроме моего кинжала не могло нам помочь.