- Граф Орн? - задумчиво повторил он. - Тогда все ясно. А я никак не мог понять, чем мы им угодили, и стоит ли этому приглашению радоваться.
- Радоваться? Ты совсем зазнался. Только приглашение в Версаль было бы большей честью.
- С точки зрения господина де Орна, возможно, и так. Но не с моей. Я соблюдаю верность по отношению к Его Высочеству регенту и, в отличие от господина де Орна, моя верность обращена к человеку, который в ней нуждается.
- Что ты против него имеешь?
- Лучшее, что можно сделать, уважая регента, это держаться подальше от его политических противников Менов, самым мелким преступлением которых является клевета, а самым крупным - измена. Твой господин де Орн является мелким и подлым escroc. И если бы ты хотела оказать мне любезность, то выбрала бы для своей дружбы кого-нибудь, пользующегося менее позорной репутацией.
- Я не хочу оказывать тебе любезность.
- Это заметно.
- И твоя клевета не изменит мое отношение к этому благородному человеку.
- Клевета? - он усмехнулся. - Этого подлеца с позором выкинули из австрийской армии, этот escroc должен деньги всем подряд, этот вымогатель взял деньги - целый миллион - у еврея Бернара, но так и не выполнил его просьбы. Таков он, твой благородный друг! Гордись его дружбой.
- Ложь не изменит мое уважение. А когда мы поедем в Со…
- Мы не поедем в Со.
Она испугалась.
- Как? Не поедем в Со? Ты осмелишься отказаться от приглашения, которое равносильно королевскому?
- Я тебе высказал мое отношение к Со и живущим там интриганам. Кажется, этого достаточно.
- Прекрасно. Как тебе будет угодно, - она стояла, дрожа от внутреннего напряжения. - Можешь оставаться, а я поеду.
- Ах! - он вздохнул. - Пойдут сплетни, если ты появишься без меня.
- Может быть, хоть тогда ты поймешь, что приличнее тебе будет меня сопровождать.
Он повторил с нетерпением:
- Я же говорил тебе, лояльность к Его Высочеству не позволяет мне туда ехать.
- Это предлог. Ведь герцог и герцогиня Мен были на балу герцогини Берри в Люксембургском дворце. Как же ты можешь говорить о нелояльности твоей поездки к тем, кого даже дочь регента принимает у себя? Да и потом я-то не связана твоими обязательствами к регенту.
- Вообще никакими обязательствами ты не связана.
- Да, и вообще никакими, - согласилась она. - Так что решай только сам за себя. Как бы ты ни поступил, а я буду гостьей герцогини Мен, - она повернулась, собираясь идти. - Ты понял?
Он ответил ей очень тихо.
- Я понял, что за это мне придется поблагодарить господина де Орна. Он стал доставлять мне слишком много беспокойства. Я никогда не заставлял тебя, Катрин, подчиняться мне насильно. Наверное, мне будет легче договориться с твоим графом, чем с тобой.
Она снова повернулась к нему лицом и, задыхаясь, произнесла:
- Ты сошел с ума! Он не будет говорить с тобой. Человек его происхождения не захочет терпеть твои выходки.
- Будь спокойна. Все останется в рамках приличий.
Она посмотрела на него с неприязнью и пожала плечами:
- Торопись сломать себе шею, если тебе угодно.
С этими словами она вышла, а он еще несколько минут оставался неподвижен, глядя ей вслед. Его вывел из оцепенения бой каминных часов. Было десять утра, час, в который он всегда отправлялся на улицу Кенкампуа, чтобы бросить взгляд на совершавшиеся сделки и дать указания своему брату, который оставался там в качестве его заместителя.
Внезапно поняв, что опаздывает, он стряхнул с себя мрачное настроение, в котором его оставила Катрин, и направился к дверям. В этот момент они открылись и лакей с извинениями посторонился, давая ему проход. Мистер Лоу спросил:
- Что случилось, Жиль?
- Простите, господин. Я ищу госпожу. Приехал господин le comte Орн.
- Сюда? Но почему ты не впустишь его?
- Он ждет внизу, не сходя с лошади. Он послал меня спросить у госпожи, поедет ли она с ним кататься.
Мистер Лоу, взглянув на часы, решил рискнуть:
- Господин Орн что-то рано сегодня.
- Нет, господин. Это его обычное время.
Это мистер Лоу и хотел услышать. Скрываемые от него утренние катания были, оказывается, регулярными. Неудивительно, что сплетни достигли даже ушей его брата.
Лицо мистера Лоу было настолько спокойным, что слуга не заметил бушевавшего в нем возмущения.
- Пригласи господина le comte подняться наверх.
Лакей поклонился и пошел за гостем. Орн торопливо вошел. На нем были высокие сапоги со шпорами, в руках он держал хлыст.
- Дорогой барон. Я не хотел вас беспокоить своим вторжением. Госпожа баронесса оказала мне честь, пригласив сопровождать ее этим утром на прогулке. Надеюсь, я не помешал вам?
- Вы, - сказал мистер Лоу, - начинаете мешать мне довольно сильно.
- Как? - красивое лицо графа стало серьезным, высокая фигура напряглась.
- Мне случилось узнать, что госпожа слишком часто в последнее время совершает с вами прогулки, - он говорил в высшей степени вежливо. - Это вызывает разные разговоры. Конечно, вы этого не замечаете. Но я думаю, вы согласитесь со мной, что от этих прогулок ей в дальнейшем придется отказаться.
Молодой граф нагловато улыбнулся.
- Понятно. Раз таково желание госпожи баронессы, то мне с сожалением придется ему подчиниться.
- Могу заверить вас, что это мое желание, - сказал мистер Лоу. Быстро, не давая себя прервать, он продолжал:
- Есть еще одна вещь, о которой я хотел с вами поговорить. Я понимаю, что именно вам мы обязаны чести быть приглашенными в Со. Это очень лестно, но, к сожалению, мои дела не позволяют мне отсутствовать в Париже целую неделю. Поэтому мы вынуждены отклонить это приглашение.
Лицо графа потемнело; тон стал сухим.
- То, что ваши заботы удерживают вас здесь, мне понятно. Меняла - прошу прощения, банкир - должен быть рядом со своими клиентами. Но, честно говоря, барон, я не вижу оснований, почему госпожа баронесса должна отказываться от развлечений, которые может предложить ей Со. Недавно возвратившаяся из Англии графиня Орн, соотечественница баронессы, поедет со мной в Со, и мы были бы счастливы, если бы ваша супруга сопровождала нас.
- Это слишком большая честь для нас. Моя жена не может ехать без меня.
С самого начала их разговора Орн чувствовал под вежливыми фразами скрытую враждебность, сталь под бархатом. Он попытался протестовать:
- Я надеюсь, что, по крайней мере, вы объясните мне причину вашего отказа.
- А причина та же самая, что и мое желание, чтобы вы прекратили ваши прогулки с госпожой баронессой.
Орн вспыхнул. Горячность начала брать в нем верх.
- Знаете, мой милый Ла, мне начинает это казаться обидным.
- Разве? Я не думал, что у вас возникнет такое впечатление.
- В таком случае вы ошиблись. Кажется, мы все обговорили, - он небрежно поклонился. - Я подожду госпожу баронессу, чтобы узнать ее пожелания по поводу поездки в Со.
- Одну минуту, господин le comte. С вашей стороны неправильно не понимать, что в этом доме имеют значение только мои пожелания, а я их вам уже высказал. Боюсь, что, к своему сожалению, я буду вынужден приказать слугам не впускать вас сюда больше.
Граф смертельно побледнел и потерял самообладание. Может быть, он забыл, что является должником этого человека, а может быть, в своем высокомерии, и не считал нужным это помнить. Его рука крепко сжала хлыст.
- Canaille! - сказал он сквозь зубы и размахнулся, чтобы хлестнуть мистера Лоу по лицу.
Мгновенно вскинув руку, шотландец успел защитить свое лицо. Быстрым движением он вырвал хлыст у Орна и, иронично улыбаясь, поклонился ему:
- Право, это было лишнее. Впрочем, определенность всегда приятнее. Мои секунданты найдут вас сегодня же.
Он бросил хлыст к ногам графа.
- Меня? Ваши секунданты? Бог мой! Вы имеете наглость считать, что я приму ваш вызов? Чтобы человек моего происхождения дрался на дуэли с каким-то менялой? Здесь вам все-таки не Англия или там Шотландия какая-нибудь.
Мистер Лоу смотрел на него, не отвечая. Орн продолжал:
- Во Франции, милый мой, так не принято, - он весь трясся от гнева. Мистер Лоу с непроницаемым выражением лица настоящего игрока неотрывно смотрел на него. - Для людей вашего пошиба у дворянина найдется трость или хлыст, как вы уже могли заметить.
Он наклонился, чтобы поднять хлыст. Потом выпрямился с прежним высокомерием, повернулся на каблуках и направился к двери.
- Как вам угодно, - сказал мистер Лоу. - В конце концов есть оружие и более подходящее, чем шпага, для таких подлецов, escrocs и людей, забывающих, к чему их обязывает происхождение. Скоро вы это узнаете, господин lе comte.
Граф не обернулся.
- Ну, ну! Проваливайте с достоинством, - крикнул ему вслед мистер Лоу, - пока оно у вас еще есть.