– В самом деле, Можер, – произнес герцог, обменявшись взглядом с Гуннорой, – мать права. И не думай, что я стану на твою защиту. Пробудешь здесь столько, сколько потребуется. Успеешь еще к своей земле и крестьянам.
Это было маленьким заговором двух женщин, который вполне удался. Объяснялось все просто: свекровь, без ума от невестки, не хотела ее отпускать; Изабелла, уже полюбившая герцогиню, не торопилась ее оставлять.
Можеру осталось только тяжело вздохнуть.
Однако этим дело не кончилось. Заговор продолжал расти и вылился в следующую тираду, которую произнесла герцогиня спустя неделю:
– Мои дорогие, я еду с вами, это решено! Вы молодые, неопытные, на первых порах вам нужен будет мудрый наставник по ведению хозяйства.
Изабелла, не сдержавшись, захлопала в ладоши. Герцогиня одарила ее обаятельной улыбкой. Можер, нахмурившись, проворчал было по поводу дальней дороги и чего-то еще, но мать быстро заткнула ему рот:
– Ты сам еще не понимаешь, какое тебе выпало счастье. Вам ничего и делать не надо будет, я за всё возьмусь сама. Можешь мне поверить, я знаю, как вести дела и руководить людьми, мы с вашим управляющим найдем общий язык, а вам останется только рожать детей. Графство это совсем рядом, и мы с отцом решили, что в самом скором времени снесем старый деревянный замок Бовэ и поставим новый, из камня. Он будет окружен рвом и обнесен высокой стеной с подъемным мостом. Одним словом, устроим все так, как и здесь, в Руане. Ну, как тебе мое предложение? Посмей только возразить матери!
Можер с тоской подумал о прежней беззаботной жизни. На какой-то миг у него возникло сожаление и даже в какой-то степени жалость к себе, но реальность быстро одержала верх, и прошлое померкло. Начиналась другая жизнь, он отдавал себе в этом отчет и не желал теперь уже ничего менять. Когда-нибудь это должно было произойти, и он, положив на полку воспоминаний свое прошлое, с надеждой устремил взгляд в будущее.
Глава 23
Узница королевского замка
В конце августа герцогиня собралась отбыть в Руан; это было уже не в первый раз с тех пор, как она приехала в Бовэ.
– Навещу малюток, – объяснила она Можеру и Изабелле, – погляжу, как живут Ричард с Юдит, повидаюсь с Робертом и Жоффруа, а заодно поговорю с Гедвигой. Бог мой, в который уже раз! Поведение твоей сестры, Можер, пугает меня: ее постель не успевает остывать, с каждой вечерней зарей у нее новый любовник! А ведь ей восемнадцать, скоро замуж. Хороша же невеста с такой репутацией! Хоть бы ты поговорил с ней, как старший брат.
– Что же я могу, коли она столь безнравственна? – пожал плечами Можер. – Наша бабка Спрота Бретонская в этом отношении тоже была далеко не ангелом, любовники один за другим выпархивали из ее спальни, будто голуби из клетки. Ее кровь передалась потомкам, с этим уж ничего не поделаешь. Хоть лозой стегай Гедвигу – из нее не выбьешь бешенства плоти.
Гуннора вздохнула и, посетовав еще немного, а потом пройдясь на той же волне в адрес супруга, наконец отбыла в Руан, пообещав вернуться через полмесяца.
Вечером в замок приехал барон де Марфор – вассал Можера и его приятель. Изабелла преградила ему путь в покои мужа.
– Марфор, вы из-под Лана? Привезли дурные вести? Хотите, чтобы мой супруг отправился на войну?..
– Право же, вы преувеличиваете, ваша светлость, – с поклоном ответил барон. – Ничего такого, что побудило бы вашего мужа отправиться под стены Лана, в моем сообщении нет. Я расскажу ему обстановку на театре военных действий, только и всего.
– Король проиграл битву?
– И да, и нет.
– Идемте. Я буду присутствовать при разговоре.
– Но, мадам…
– Я хочу знать все, и не смейте мне перечить!
– Слушаюсь, графиня.
И они вошли. Можер сидел за столом, перебирая пергаменты, что-то вписывая в них, иное вычеркивая.
– Марфор, наконец-то! – он сдвинул документы в сторону, поглядел на жену: – Изабелла, зачем ты здесь?
– Разве мне запрещено знать, как идет осада Лана? Или я не дочь франкского народа?
Поразмыслив, Можер кивнул. Потом указал Марфору на стул.
– Итак, что там происходит? Рассказывай, барон, я должен знать.
– Им не удалось войти в город, – начал Марфор. – Карл хорошо укрепил стены и надолго обеспечил армию продовольствием. Король соорудил огромный таран, таким впору сокрушить стены Трои. Но, как известно, Лан на горе; так и не удалось втащить туда этот таран. Два месяца бесцельно стояли королевские войска, ни одна атака на стены не удалась. К тому же было из рук вон плохо с пропитанием; сам знаешь, урожай погиб. Пользуясь этим, лотарингцы совершили вылазку и нанесли осаждающим немалый урон: сгорели палатки, телеги, оружие, погибло много воинов. Гуго собрал остатки и ушел. Вернется, как поговаривают, к ноябрю.
– А что Карл? Какова его дипломатия?
– Он бросил в темницу Асцелина, захватил городскую знать и пленил королеву Эмму (Можер вздрогнул). С ней, говорят, он обращается весьма жестоко, мстя за какие-то былые обиды. В тюрьме нет света и тепла, узницу почти не кормят, никуда не выпускают, с ней никто не разговаривает, а у дверей дежурит стража.
– Чего он хочет? – глухо обронил Можер. – Зачем она ему?
– Я же говорил, месть…
– Я знаю герцога. Он не станет мстить женщине.
– Тем не менее такова молва. Это по ее приказу брат удалил Карла от трона, так говорят повсюду. Но не исключено, что он держит ее под замком как заложницу: все-таки неплохой козырь. Феофано пишет письма Каролингу, пытаясь добиться освобождения королевы Эммы, о том же просил и Гуго…
– И что же герцог?
– Остался глух. Королева по-прежнему в тюрьме. Там единственное окно, оно выходит на Париж. Говорят, будто видели, как Эмма часто и подолгу стоит у этого окна и глядит вдаль…
Можер вскочил с места; пальцы, сжатые в кулаке, хрустнули. Изабелла застыла в удивлении. Марфор, не понимая, не решился продолжать.
– Если он не отпустит ее, я его убью! – негромко произнес нормандец.
– Можер! – вскричала Изабелла, бросаясь к нему. – Что ты задумал? Говори сейчас же, что ты собираешься делать? Ехать к Карлу?..
– Никто не вправе запретить викингу держать в руке меч!
– Значит… на войну?..
– Нет, Изабелла. Мне плевать на королевские войска и на епископа со знатью, но я должен помочь женщине, попавшей в беду.
– Должен? Что это значит? И почему именно ты, разве больше некому?
– Кроме меня – да!
– А ее мать? Свекровь Феофано? Ужели она не предпримет ничего для спасения дочери?
– Ей безразлична судьба Эммы. Такова бургундка. Мне кое-что известно об этом.
– Можер! Ну почему тебе всё везде надо? Вечно ты повсюду суешь свой нос! Зачем тебе нужно это королевство и эта женщина?
– Я обязан вернуть ей долг. Она в плену, и я освобожу ее.
– Да ведь там целая армия! Тебя убьют!
– Пусть только попробуют, я покажу им, на что способен норманн!
– Но ведь ты еще не столь силен!.. Твои раны едва зажили!..
– Это не остановит меня, я принял решение.
– Святые небеса! Боже всемогущий, помоги мне вразумить этого безумца! – заломила руки Изабелла. – А что я скажу матери, когда она вернется? – предприняла она последнюю попытку. – Да ведь она помчится за тобой!
– Я вернусь до ее приезда. Она ничего не узнает.
– Значит, ты ненадолго? И скоро вернешься?
– Думаю, мне хватит одного дня. От силы двух.
– Но у нас мало воинов. Вдруг на тебя нападут?
– Я поеду один.
Изабелла захлопала глазами:
– Как один!.. Ты сошел с ума! И никого с собой не возьмешь?
– Хочешь, поедем вдвоем! – воскликнул барон. – Всегда легче проливать кровь на пару, нежели одному.
– Нет, Марфор! Я норманн, риск – мое ремесло. Опасность лишь веселит мне душу.
Изабелла выдохлась, слов уже не было. Она уронила голову.
Марфор вздохнул и покачал головой.
– Я еду завтра, с рассветом, – поставил точку Можер.
К городским воротам нормандец подъехал после полудня и сказал стражникам, чтобы известили герцога: с ним желает говорить граф де Бовэ. И стал ждать. Вскоре к нему вышел офицер, который, внимательно оглядев незнакомца и поглазев по сторонам, приказал открыть ворота. Можер тронул коня, офицер вскочил на своего, и они поскакали в сторону королевского дворца.
Здесь оба спешились. Можер огляделся. Всё, как было год назад, когда он уезжал отсюда – конюшни, прачечная, прочие хозяйственные постройки, широкий замковый двор, парадный вход… и чужие люди кругом, которых он не знал. Собравшись кучками, они с любопытством глядели на гостя.
Офицер пригласил нормандца войти, и они направились на королевскую половину тем самым маршрутом, которым ходили когда-то Людовик и Лотарь и которым шли Можер с Карлом после встречи на брюссельской дороге больше года тому назад. Они остановились у дверей, откуда выносили в прощальный путь последнего Каролинга, племянника Карла Лотарингского, который занимал теперь его место. Офицер вошел, доложил и, выйдя, попросил гостя в кабинет.
Карл, сидевший за столом Людовика, увидев посетителя, вскочил:
– Можер, ты? А мне сказали, граф де Бовэ…
– Я и есть граф де Бовэ.
Они обменялись рукопожатиями и обнялись, но сдержанно, без открытых улыбок, сулящих взаимное доверие. И тут выяснилась причина некоторой холодности Карла:
– Тебя послал Гуго? Не сумев взять город силой, отправил курьера?
– Я не за этим к тебе, Карл. С королем мы не виделись уже два месяца.