Базары Сарая ал-Джедида и других нижневолжских торговых городов опустели. Подданные воинственного султана заволновались. А это был грозный признак, означавший готовую разразиться бурю, всегда сметавшую правителей с золотого трона Высочайшей Орды. Только одно сейчас могло привлечь купцов - невольники! Их требовал ненасытный Восток. И цена там на рабов всегда стояла высокая, особенно если эти рабы были хорошими мастерами и сильными людьми.
Деятельный и решительный Араб-Шах-Муз-зафар бури в своем доме дожидаться не стал, а вскочил в седло, вырвал из ножен наследственную саблю и повел единомышленников в набег на русские пределы. Только на этом пути султан Дешт-и Кыпчака видел удачу, потому что только за Русь никто из эмиров заступаться не станет. Непокорная земля стояла поперек горла и Булгару, и ему самому, и, уж конечно, самовластному и хитрому Мамаю-беклербеку.
Глядя на север, скрежетал зубами даже правитель Асторканского улуса Хаджи-Черкес-хан. Потому что три года тому назад две тысячи новгородских ушкуйников во главе с Прокопием Смолянином внезапно напали на его столицу, побили многих, базары разграбили. А у Хаджи-Черкеса под рукой всего-то триста батыров оказалось: едва дворец отстояли. Эмир испугался тогда до дрожи в костях, дань золотом приказал вынести захватчикам. Речные разбойники дань приняли и от дворца отступились, только вина потребовали: у них в тот день какой-то праздник престольный случился. Хитрый правитель Асторкана вина для урусов не пожалел. И перепились все воины страшного атамана Прокофия. А наутро почти все они в цепях оказались. Правда, кое-кто ночью успел за меч схватиться. Так этих стрелами побили. Сам атаман, словно див огненный, саблей рубился, десяток татар положил и в плен живым не дался... Хаджи-Черкес не остался внакладе. И золото назад отобрал, и все награбленное ранее ушкуйниками в казну положил. Достались ему крепкие доспехи и оружие, а главное - сами урус-батыры. Такие невольники, о-о!..
Так что пока Араб-Шах воевал с Русью, никто из эмиров Золотой Орды не стал бы против него выступать, но и помогать ему никто не собирался. Ждали, чем дело кончится, чтоб добить проигравшего битву. Но потомок Джучи-хана в своих полководческих способностях не сомневался; священная пайцза по-прежнему сверкала на его груди и, как всегда, предрекала удачу, а четыре тумена воинов - сила, с которой следовало считаться любому противнику.
Султан стоял на берегу неведомой ему русской речушки, которую летом и заяц перескочит. А сейчас она разлилась так, что и дна не доискаться. Слева и справа от властелина конные массы переправлялись на противоположный берег. Было шумно и холодно. Сагадей-нойон тревожно смотрел вдаль, на стену зеленеющей дубравы. Потом указал туда нагайкой:
- О-о Побеждающий, там коннице не пройти.
- Почему?
- Видишь, среди зелени похожая на дым полоса. Вон, прямо на пути. Это засеки.
- Как ты сказал?
- Засеки. Урусы валят могучие дубы кронами в сторону возможного появления врага. Деревья высыхают, и сучья их, подобные много раз скрещенным копьям, становятся непроходимыми ни для пешего, ни для конного.
- Пошли туда тысячу батыров с факелами. Пусть поджигают эти... засеки.
- Слушаю и повинуюсь, о Побеждающий. Но...
Араб-Шах глянул на темника взбешенно.
- Но дуб, даже сухой, плохо горит, - поспешил объяснить многоопытный военачальник. - Сейчас весна, лес сырой. А засеки вырублены далеко в глубину... Мы потеряем много времени и...
- Это хорошо. Это очень хорошо! Тогда прикажи поджигать все засеки, которые встретятся на пути. Прямой путь понадобится нам, если придется спешно уходить в степи. А сейчас мы пойдем в обход.
- Слушаю и повинуюсь, о Мудрейший!..
Олег Иванович - великий князь Переяслав-Рязанский - учел прошлогодние свои ошибки, когда он позволил Араб-Шаху, по сути, беспрепятственно дойти до Пронска. Теперь одна преграда за другой встречали изумленного и взбешенного этим ордынского полководца.
Засеки... Подобные препятствия преграждали путь на каждом шагу. И это приводило в уныние татар, привыкших действовать стремительно и бить врага в открытом поле. Дремучесть Рязанской земли настораживала. Вызывали беспокойство и пустые селения. Как будто все здесь вымерло от внезапного морового поветрия. Над заброшенными избами летали стаи черных воронов и хриплыми замогильными голосами накликали беду...
В одной заброшенной слободе батыры нашли с десяток старух и стариков. Немощных били плетьми, стараясь выведать, куда подевались их дети и внуки. Но упрямые старики молчали, стонали под секущими ударами и молились своему непонятному Богу о ниспослании смерти врагам Святой Руси. Султан во гневе приказал зарубить всех.
Двигаясь между засеками, увязая в болотах, воинство ордынское медленно, но неуклонно пробивалось к городам Рязанского княжества. А из зеленых кущ внезапно вылетали тяжелые стрелы, или на головы татар обрушивалась вдруг целая полоса деревьев. Кто-то из степняков вопил, провалившись вместе с конем в волчью яму. И гибли батыры один за другим. Иногда из чащобы вырывалась стремительная ватага конных русских удальцов, рубила сплеча зазевавшегося врага, теряла иногда двух-трех всадников и пропадала так же внезапно, как и появлялась. А в траве корчились от ран или валялись в крови бездыханными десятки зарубленных ордынцев. Зоркие в степи, в лесах кочевые пастухи были слепы.
Ночами воины Араб-Шаха спали вполглаза, ибо бесшумно из непроницаемой тьмы являлись мстители, и тогда хрипели неосторожные дозоры в предсмертном ужасе.
Ловить руссов в их родных лесах было бессмысленно, а главное - некогда.
Татары роптали, но предводитель их был неумолим.
Только через десять дней тумены татарские прорвались через все преграды и остановились на виду города Пронска. И за эти десять дней султан только убитыми потерял около двух тысяч человек. Раненых уже было в три раза больше.
Араб-Шах хмуро выслушал это сообщение.
"Почти целого тумена нет, - думал он. - А мы еще и не видели главных сил коназа Олега"...
Пронск оборонялся целых шесть дней. Крепость сгорела дотла. И когда ордынцы встали на пепелище, никого живого они не обнаружили.
- Где жители этого злого города? ! Где женщины, дети?! - раздраженно спросил царь золотоордынский, сам не зная кого. - Я вижу среди головешек только тела павших урусских батыров.
Так оно и было на самом деле. Ожидая врага, воевода Пронска Протасий Акуд приказал неспособным держать оружие жителям покинуть город и укрыться в лесах. Защищая родину, легли костьми три тысячи богатырей-прончан вместе со своим воеводой. Но и урон, нанесенный ими врагу, был страшен. Каждый русский ратник унес с собой жизни трех, а то и пяти ордынцев.
Еще неделю стоял на пепелище Великий Султан Дешт-и Кыпчака Араб-Шах Гияс-лид-Дин Муззафар, поджидая подкрепление из тумена, оставленного для прикрытия. И ни одного пленного уруса...
Подкрепление пришло. Бинбаши Куварза-бей доложил, что привел с собой шесть тысяч булгар.
- Но в степи осталось всего столько же батыров, - сообщил он.
Араб-Шах не поверил. Он заранее уверил себя в том, что, узнав о походе на Русь, под его бунчук будут стремительно стекаться тысячи любителей легкой наживы. Но этого, как ни странно, не произошло. С недоуменным вопросом султан обратился к многоопытному Сагадей-нойону.
- Я все время говорю: весной на Урусию ходить бесполезно, - с некоторой долей раздражения еще раз напомнил военачальник. - Это не степь. Ты сам видишь, о Муззафар, все здесь залито водой. Засеки не горят, реки переполнены, кругом болота. На Урусию надо нападать осенью, когда все пересохнет, когда сабанчи будут зерно с полей убирать. Только тогда пути набега откроются. Все в Орде это знают, поэтому не спешат в твое войско.
- Но ведь в прошлом году я дошел сюда, - Араб-Шах топнул ногой о землю, - всего за два дня.
- В прошлом году коназ Олег не ждал нападения, и весна была не такой поздней. И воды столько не было. Тебе просто повезло в прошлом году. А сейчас тебя ждали.
Султан раздраженно хмыкнул, отвернулся, постоял так минуту-две, обернулся:
- О чем доносят яртаулы ?
- Сюда идет главное войско Рязанского коназа Олега. Оно уже недалеко, всего в одном переходе.
- Сколько?
- Пять тысяч пеших батыров и три тысячи на конях.
- Наконец-то к нам невольники сами идут! - обрадовался полководец. - Мы их встретим на том поле, которое вчера смотрели...
Олег, великий князь Переяслав-Рязанский, тоже знал это поле. А уж Даниил, князь Пронский, наверняка. Знали оба русских полководца и то, что ордынцам нет нынче более подходящего места для решительного сражения. Только там стремительный враг может атаковать их полки, ибо до самой Рязани узкие лесные дороги тянутся, да и те наполовину затопленные.