Татары возобновили трапезу, не забывая, однако, зорко следить за степью. Тысячник первым заметил точку у горизонта. Она приближалась.
- Внимание! - проревел начальник, и нукеры его мгновенно оказались в седлах.
Вскоре точка разделилась на четыре вертикальные черточки...
- Только четверо возвращаются, - сказал кто-то в полной тишине.
- Наш гонец поехал юзбаши Максума звать, - высказал предположение другой.
Тамиржан молчал, что-то насторожило его...
Когда уже воочию каждый увидел, что разведка скачет во весь дух, из-за дальнего холма внезапно вынырнула погоня. Сколько было врагов, сосчитать пока из-за далекого расстояния было невозможно, но, предположил опытный Тамиржан, никак не меньше двух десятков.
Бинбаши хладнокровно ждал. Четверка подлетела. Гонец был среди них.
- Баюк погиб, - ответил на немой вопрос начальника возбужденный скачкой Куварза.
- Кто это? - кивнул в степь Тамиржан-бей.
- Кайсаки , наверное, - сказал батыр и похвалился: - Одного я спешил стрелой.
- Много их?
- Два десятка. Это все, других не видно в степи.
Вражеские наездники остановились все враз, разглядев, что силы противника удвоились.
- Где вы их заметили? - хладнокровно допрашивал Тамиржан-бей разведчика.
- С кургана далеко видать. Они из балки выскочили неожиданно.
В это время от кучки недавних преследователей отделился всадник на тонконогом сером коне и поскакал к ним.
Нукеры подобрались, готовые выхватить оружие.
- Куварза, заряди цагру ! - приказал тысячник. - И приготовься незаметно выстрелить по моему знаку.
Всадник остановился шагах в сорока, опасаясь аркана. Крикнул:
- Кто вы?! И почему заслоняете путь вольным батырам?!
Куварза тем временем, стоя позади тысячника, снарядил арбалет и держал его наготове так, чтобы не заметил чужой наездник.
Тамиржан-бей не счел нужным надрываться в ответ, а предоставил это право громогласному батыру Марулле. Тот и ответил незнакомцу так, что кони присели:
- Здесь бинбаши грозного султана Высочайшей Орды, ослепительного и всевластного Али-ан-Насира! Сойди с коня, овечий помет, и встань на колени! Иначе ты потеряешь свою перезрелую тыкву, по незнанию считая ее головой!
- Ха-ха! - отозвался чужак насмешливо. - Я нукер настоящего и единственного султана Высочайшей Орды Мухаммед-Уруса Гияслид-Дина Могучего! Меня зовут Абукир-бохадур! И я тоже бинбаши! Если вы не уйдете с дороги, мы накрошим из вас много корма для воронов! Я гонюсь за красным волком, и горе тому, кто встанет на моем пути! Прочь с дороги, сыны шакала!
- А он нагл, - спокойно заметил Тамиржан-бей. - Куварза, ссади его с коня.
Батыр мгновенно вскинул самострел, и толстая оперенная железная спица со свистом сорвалась с ложа. Серый арабский жеребец Абукира подпрыгнул, встал на дыбы и опрокинулся. Ловкий всадник успел спрыгнуть наземь. К нему одновременно ринулись двое нукеров Тамиржана и вмиг захлестнули арканами.
Чужеземцы, увидев это, устремились на помощь попавшему в беду товарищу. Но из перелеска и из зарослей тугая вымахнули одновременно засадные воины юзбаши Максума и Гильман-батыра...
Между тем Абукир пытался сопротивляться. Полузадушенного арканами, его скоро спеленали и поставили перед Тамиржан-беем.
Тысячник зло прищурил свои раскосые глаза и для начала с размаху стеганул пленного нагайкой:
- Это тебе задаток, дерьмо желтой собаки! Полный расчет у самого великого султана Али-ан-Насира получишь, если только он не прикажет сразу же повесить тебя!
Абукир только скрипнул зубами от обиды и боли, но промолчал. Однако глаза его источали непримиримую жгучую ненависть.
- Нукеры, на коня его! - приказал тысячник. - Быстро скачите к Ослепительному и бросьте этого дурака к его ногам. Куварза-батыр, головой за него отвечаешь!
- Слушаю и повинуюсь, о Побеждающий! Эй, Марулла, возьми ясыра к себе на коня.
Дюжий нукер склонился с седла, подхватил пленника одной рукой за воротник и бросил поперек, впереди себя.
- Спешите! - чуть повысил голос Тамиржан-бей. - Вы тоже с ним езжайте, - приказал он своим воинам. - Я один туда поеду. - Начальник указал в сторону боя, где батыры Максума и Гильмана уже почти покончили с сопротивлением врага...
Нукеры развернули коней и ускакали. Тысячник не спеша порысил к сражающимся. Подъехав ближе, он увидел, что теперь только четверо незнакомцев продолжают яростно отбиваться: остальные побиты. Тамиржан-бей полюбовался некоторое время ловкой работой мечей, подождал, когда еще двое врагов рухнули в снег, и тогда воззвал громогласно:
- Внимание и повиновение!
Бой сразу прекратился. Батыры Тамиржана отступили, сомкнув круг. В центре на рослых конях сидели двое неведомых батыров в персидской боевой одежде с кривыми тяжелыми мечами в руках. Железные круглые щиты, у каждого в левой руке, испытали десятки яростных ударов. Но страха не было в черных очах обреченных, бородатые лица их светились мужеством и отвагой.
- Внимание и повиновение! - повторил Тамиржан-бей и обратился к незнакомцам: - Кто вы, бесстрашные батыры? Скажите, и, ценя ваше мужество, я сохраню вам жизнь!
Один из чужаков, молодой и рослый, ответил презрительно:
- Ты не имеешь права приказывать потомку великого Потрясателя Вселенной . Смотри! - Он рванул ворот подбитого мехом архалука , и солнце осветило пайцзу в две ладони шириной. - Я - Токтамыш-хан!
"Ох-хо! - изумился про себя Тамиржан. - Еще один чингисид! На золотой пайцзе - изображение головы рыси. У того, раненного, пайцза значительнее. Кто же тот, неизвестный?" Но лицо тысячника оставалось бесстрастным, он не дрогнул и не опустил глаз перед столь могущественным противником.
И воины, глядя на своего начальника, сабли держали наготове.
- Могучему Токтамыш-хану, Аллах да продлит его жизнь, привет! - насмешливо поклонился тысячник Али-султана. - Но скажи, что привело тебя в чужой улус ?
- Я хожу там, где мне хочется, - гордо ответил молодой хан. - Это вы, как стая голодных шакалов, стараетесь укусить за пятку мирного путника...
- ...который убивает батыров великого султана Дешт-и Кыпчака, Могучего и Ослепительного Али-ан-Насира, - закончил за Токтамыша Тамиржан-бей.
- А-а, что с тобой говорить? - скривил тонкие губы чингисид. - Ты тоже уложил два десятка моих нукеров. - Он повел глазами по телам павших. - Так что мы квиты. Прикажи своим воинам расступиться и дать мне дорогу. Я признаю, что из-за бурана заехал в чужой улус.
- В Дешт-и Кыпчаке решаю не я, а всевластный султан Али-ан-Насир, - ответил бей. - Раз уж волей Аллаха ты заехал сюда, так будь гостем, как велит наш древний обычай. - Тамиржан сотворил позу смирения, но глаза его по-прежнему излучали насмешку.
Токтамыш понял, что подобру-поздорову его отсюда не отпустят, и согласился:
- Хорошо. Я давно хотел побывать в Сарае ал-Джедиде .
Хан вытер окровавленный клинок сабли о рукавицу и вложил ее в ножны. То же сделал и его оставшийся в живых товарищ.
Глава третья
Кто он?
Покамест устанавливали шатер, Анвар-табиб не терял времени даром. Он влил в рот раненого несколько капель крепкого вина и куском кошмы стал растирать окоченевшие руки замерзающего. Один из воинов помогал ему.
- Хорошо, что мороз не очень сильный, - говорили окружившие незнакомца нукеры. - Иначе дух его давно бы улетел к престолу Аллаха.
- Почему его волки не тронули?
- За мертвого посчитали, а волки мертвых не трогают. Потом конь их за собой увел. Еще раньше этот батыр, видимо, зарубил нескольких зверей. Меч-то весь в крови.
- Это может быть кровь преследователей, врагов его, - возразил кто-то.
- Вряд ли батыр отбивался мечом от врагов. Конь у него был сильный и выносливый. Да и в колчане, сами видели, нет ничего. Все стрелы этот неведомый хан выпустил. Если бы погоня близко была, враги захватили бы всадника, когда он потерял сознание и пал с коня.
- А рана чем сделана?