Усталость притупляла его мысли, делала вялым и сонным.
- Малхар и Гигант - старые друзья. Не сомневаюсь, что Клеру уговорил англичанина затеять с тобой драку, - мрачно сказал Шекспир. - Он никогда не теряет времени, если хочет отплатить за унижение.
Все случившееся приобрело для Ната особый смысл, и он сжал зубы, кипя от ярости.
- Еще неизвестно, кто кому отплатит!
- Настанет час, и он свое получит, - пообещал Шекспир, внимательно рассматривая лицо Ната. - Нам лучше вернуться в лагерь. Уинона позаботится о твоих синяках и ссадине на подбородке.
Нат дотронулся до челюсти и с удивлением обнаружил, что один из ударов Малхара рассек кожу и на шею стекает кровь. Кинг вытер ее.
- А где Безумный Джордж? - спросил Нат, зашагав к лагерю рядом с траппером и Уиноной;
- Кто его знает? - пожал плечами Шекспир.
- Скажи, а что это болтал какой-то человек насчет выигранных сорока долларов?
- Он на тебя поставил.
- Поставил?
Шекспир кивнул:
- Трапперы любят держать пари и на что угодно - на победителя в скачках, в кулачной борьбе и тому подобном.
- И что, это приносит много денег?
- Я бы не сказал, что очень много. Это скорее дружеские пари - долларов двадцать, сорок. Время от времени какой-нибудь пьяница безрассудно ставит несколько сотен.
Нат посмотрел по сторонам и увидел, что многие трапперы бросают на него взгляды и вполголоса переговариваются. Молодой человек не был уверен, что ему нравится такое внимание. Едва разойдутся слухи о драке, его начнут считать бесшабашным человеком, с которым лучше не связываться. Зная, как трапперы любят преувеличивать, Нат не сомневался, что эта история будет сильно раздута; а после окончания встречи охотники разбредутся по Скалистым горам и в течение многих месяцев будут рассказывать у лагерных костров про его бой с Малхаром. И тогда он заработает себе репутацию не хуже, чем у Джима Боуи. Эта мысль заставила его улыбнуться. А что тут плохого?
- Хотел бы я знать, когда Клеру сделает следующую попытку, - заметил Шекспир.
- Думаешь, он снова попытается выкинуть что-нибудь эдакое?
- Конечно. Гигант и те шакалы, что болтаются с ним, жаждут твоих страданий.
- Как бы мне расстроить их планы…
- Ты можешь встать на колени перед Гигантом и умолять о прощении, - засмеялся траппер.
- Этого я никогда не сделаю!
- Я так и думал. Тогда убей их!
Нат резко остановился:
- Ты серьезно?
- Как никогда. Поменяйся с ними ролями - спровоцируй Клеру и его шайку на драку и прикончи.
- Как у тебя все просто!
Шекспир щелкнул пальцами:
- Все это и вправду просто.
- Осмелюсь заметить, что моих врагов пятеро, если считать англичанина.
- Я тебе помогу.
- Значит, пятеро против двоих. Такой перевес мне все же не по душе.
- Но сама идея тебе нравится? - спросил Шекспир, внимательно вглядываясь в лицо Ната.
- Сказать по правде, да.
- Значит, еще не все потеряно, - просиял Шекспир.
Когда они вернулись в свой лагерь, Уинона набрала воды и стала промывать ссадины Ната, а Шекспир отправился ловить рыбу на ужин.
Сидя на одеяле и лениво наблюдая, как солнце клонится к западу, Нат восхищался величественным пейзажем и мужественно старался не морщиться, пока Уинона промокала влажной тканью его лицо. Несмотря на ушибы и синяки, юноша чувствовал себя донельзя довольным и спокойным. Жизнь в глуши обладала притягательной прелестью, которой невозможно было противиться. Нату даже пришлось признать, что привкус постоянной опасности добавляет этой жизни определенную остроту. С тех пор как он ступил на западный берег Миссисипи, он ни разу не испытывал скуки, так часто посещавшей его в Нью-Йорке.
Уинона закончила обрабатывать ссадины мужа и села напротив. Изящными быстрыми жестами она описала, что чувствовала во время боя. Индианка дала понять, как она рада победе Ната и как боится, что Скверный еще доставит им хлопот. Она спрашивала, не будет ли лучше сменить место.
"Куда же ты хочешь перебраться?" - спросил Нат.
"На стоянку шошонов, - ответила Уинона, - там было бы безопаснее".
Нат показал ей, что не собирается бежать от беды, к тому же поступить так значило бы просто оттянуть неизбежное. Рано или поздно Скверный нанесет удар, а Нат предпочитает, чтобы это случилось тогда, когда он готов.
Уинона нехотя согласилась с его доводами.
Спустя час, весело насвистывая, вернулся Шекспир со связкой крупных окуней.
- Я покараулю сегодня ночью, Нат, - предложил он. - Кстати, пока ты не попробовал мою стряпню, считай, что никогда не ел по-настоящему вкусной рыбы.
- Мама тоже хорошо готовит рыбу, - возразил Нат. Траппер фыркнул:
- Позволь мне дать тебе совет - если собираешься тут остаться, тебе лучше научиться готовить самому.
- Я и так умею готовить! - похвастался Нат.
- Да, ты неплохо жаришь оленину, но я говорю о настоящей стряпне, об умении приправлять еду травами, если таковые можно раздобыть, чтобы сделать трапезу удовольствием.
Остаток дня и вечер прошли спокойно. Верный своему слову, Шекспир приготовил роскошный ужин, который сделал бы честь самому лучшему повару Штатов.
- Ну? - нетерпеливо спросил траппер, когда Нат откусил первый кусок и задумчиво посмаковал. - Каков твой вердикт?
- Неплохо.
- Неплохо?! - вскричал Шекспир. - Да ты бы не узнал вкусную еду, даже если бы она выпрыгнула из кустов и укусила тебя!
Смеясь, Нат навалился на ужин.
Незаметно стемнело, на небосводе высыпали звезды. Повсюду горели костры, множество костров, легкий ветер разносил запах дыма.
Уинона устроила постель в нескольких шагах от огня.
- Я удивляюсь, почему Джордж не пришел в гости, - заметил Нат.
- А я не удивляюсь, - ответил Шекспир. - Он, наверное, занимается своим любимым делом и приплетется в лагерь ближе к полуночи, пьяный вдрызг.
- Если тебе не нравится, что он так много пьет, почему ты считаешь его другом?
- Ты все неправильно понял. Я мирюсь с его пьянством как раз оттого, что он мой друг. Несколько скверных привычек еще не делают человека скверным. Когда-то Джордж был самым серьезным и трезвым из трапперов, но с тех пор как его жена погибла во время наводнения, он старается загнать себя пьянством в могилу… Правда, без особого успеха.
- Я этого не знал, - смутился Нат.
- Судить людей - опасная привычка. Никто не может быть идеален с точки зрения другого.
- Никогда всерьез об этом не задумывайся, - признался Нат.
- Не задумывается, к сожалению, большинство.
С севера донеслись успокаивающие звуки волынки - медленный, почти меланхоличный мотив то усиливался, то затихал, словно прибой, набегающий на морской берег. Неотступная мелодия была под стать природным декорациям, среди которых она звучала: широкому гладкому озеру, кольцу вздымающихся вокруг гор.
Нат слушал музыку, чувствуя, как она задевает некие струны его души, потом спросил Уинону, готова ли она лечь спать. Та ответила, что после сегодняшних событий мечтает об этом больше всего.
Они забрались под одеяло; Нат лег на спину, а когда Уинона положила голову ему на грудь, обнял ее и начал смотреть на звезды. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким счастливым.
Некоторое время спустя Шекспир тоже улегся; скоро и обитатели других лагерей отошли ко сну.
Все кругом затихло, голоса и музыка смолкли, но Нату не спалось. Он думал о ссоре с Лакледом и Гигантом, вновь мысленно переживал драку с англичанином. День был полон событий от рассвета до самого заката… Почти каждый день в этих местах был таким. Наконец веки юноши начали слипаться, и он почти задремал, как вдруг откуда-то донесся резкий звук.
Что это?
Нат сразу встрепенулся и напряг слух, пытаясь уловить еще какие-нибудь звуки. Похоже, кто-то сломал ветку, причем неподалеку.
Кто там?
И почему он бродит так поздно ночью?
Нат вытянул шею и уставился в темноту. Большинство костров уже погасло или превратилось в слабо мерцающие угольки; в их костре трепетало всего несколько язычков пламени. Присмотревшись как следует, юноша увидел угольно-черный силуэт примерно в двадцати ярдах от их лагеря - кто-то медленно двигался на запад. Нат стал пристально вглядываться. Кто бы это ни был, он находился сейчас между их лагерем и лагерем Безумного Джорджа. Затаив дыхание, юноша наблюдал за крадущимися движениями незнакомца.
А что, если это убийца?
Черная тень неуклонно приближалась к лагерю пенсильванцев.
Встревоженный, Нат осторожно убрал голову Уиноны со своей груди и выскользнул из-под бизоньих шкур, сжимая в руке карабин. Он присел на корточки, не зная, что делать дальше.
Может, это один из трапперов возвращается к себе?
Но Нат чувствовал, что это не так, он встал, пригнулся и на цыпочках отошел футов на десять, чтобы не разбудить Уинону и Шекспира. Если это все-таки обычный траппер, Нат чувствовал бы себя глупо, разбуди он жену и друга.
Отойдя на достаточное расстояние, молодой человек пустился бегом, чтобы выяснить точно, что происходит.
Ночной бродяга исчез!
Нат помчался еще быстрей, но, когда от лагеря пенсильванцев его отделяло всего двадцать ярдов, ночную тишину разорвал дикий крик.