- Что это было? - побледнев, спросила Микаэла. Она подбежала к полке на противоположной стене, где рядом с декоративными тарелками и единственной в доме вазой стояла фотография, изображавшая ее в окружении Колин, Мэтью и Брайена. Микаэла каждый день начинала с того, что бросала взгляд на этот снимок, и сердце ее при виде "своих" детей наполнялось чувством гордости и непомерного счастья.
И вот сейчас он лежал на полу. Стекло разбилось вдребезги, и Микаэла, подняв фотографию с пола, с грустью заметила, что фотография в нескольких местах порезана осколками. А между тем все остальные бьющиеся предметы продолжали, как и прежде, преспокойно стоять на своих местах.
- Вот видишь, нельзя отрицать того, что умершие оказывают влияние на нашу жизнь. Это им не нравится. - Салли произнес эти слова как бы в шутку, с улыбкой, но по его глазам Микаэла видела, что он вовсе не шутит. - Завтра приду опять, закреплю полку на стене, а то как бы еще что-нибудь не свалилось, - твердо сказал он и шагнул к двери. Пока он застегивал на себе пояс с томагавком, глаза его скользнули по стенам. Микаэле показалось, что этим взглядом он словно прощается с чем-то навсегда.
Следующим утром, когда Микаэла, сидя за завтраком со своими детьми, разливала по чашкам дымящийся кофе из железного кофейника, взгляд ее то и дело невольно обращался к разбитой рамке от фотографии. До вчерашнего вечера она лишь подсмеивалась над сверхъестественными явлениями. Но сейчас она снова и снова возвращалась мыслями к тому странному разговору. Она спорила с Салли о том, могут ли умершие оказывать влияние на судьбу живых; затем раздался возглас Салли, тронувший ее до глубины души, и тут же фотография обрушилась на пол.
Микаэла, бывало, и прежде задумывалась, как покойная жена Салли отнеслась бы к тому, что в доме, который Салли выстроил специально для их семейной жизни, ныне поселилась она с детьми. Особенно часто эта мысль посещала Микаэлу, когда она поливала целебные травы, посаженные ею на тех самых грядках, где выращивала овощи Абигейл. А в тот момент, когда она меньше года назад впервые переступила порог этого дома, ей показалось, что она тем самым приобщается к чужой тайне.
- А какой костюм ты наденешь, ма? - спросил Брайен, задумчиво помешивая ложечкой в чашке.
- Костюм? Какой костюм? - Микаэла настолько углубилась в свои мысли, что никак не могла понять, о чем спрашивает Брайен.
- Костюм для маскарада в конце недели, - подсказала Колин. - Ведь наступает Хэллоуин.
- Ах да, верно, - спохватилась Микаэла. - По правде говоря, у меня нет никаких идей. Может, ты мне поможешь, Брайен?
Тут раздался стук в дверь, и в комнату вошел Салли, а вместе с ним ворвался холодный ветер. Впервые за этот год он изменил своему индейскому костюму: вместо томагавка на его поясе висело множество различных инструментов.
- Доброе утро! - громко и весело приветствовал он семейство. - Я прикинул, что в доме до наступления настоящей зимы необходимо произвести кое-какой ремонт, не говоря уже о полке, она, конечно, первая на очереди. - Он пересек комнату и остановился у потолочной стойки. - А еще я подумал, что неплохо бы поставить здесь дополнительную стенку, тогда вместо одной большой комнаты получатся две изолированные.
- Но к чему нам изолированные комнаты? - удивилась Микаэла. До сих пор дом вполне их устраивал в том виде, в каком он был.
- Жизнь соткана из перемен, - ответил Салли, смеясь, но в глазах его оставалось прежнее серьезное выражение, которое она подметила накануне и с тех пор, то и дело припоминая, никак не могла разгадать.
После продолжительного обсуждения Микаэле пришлось согласиться с необходимостью ремонта в строго оговоренных местах и предоставить Салли свободу действий. Мэтью остался ему помогать, а Микаэла поехала с Колин и Брайеном в город. К счастью, в этот ранний час в лавке Лорена Брея было еще мало народу, и Микаэла успела до открытия своего кабинета выбрать без помех несколько нужных вещей. Брайен шарил по всем углам и закоулкам, с легким испугом рассматривал огромные тыквы, приготовленные для Хэллоуина, а под конец наткнулся на ящик с различными предметами одежды.
- Ну как, Брайен, у тебя есть костюм для Хэллоуина? - спросила Дороти, незаметно для него приблизившаяся к мальчику. Вытащив из ящика маску ведьмы, она нацепила ее себе на лицо, и Брайен с ужасом отпрянул назад.
- Н-не… Не знаю, - пролепетал он. - Я даже не знаю, буду ли участвовать в маскараде.
- А почему нет? - Появившаяся рядом Микаэла положила руку на узенькие плечики мальчика, который в поисках защиты крепко прижался к ней. - Подберем тебе красивый костюм. Клоуном хочешь нарядиться? Или тебе больше нравится одеться пиратом? - спрашивала она, помогая мальчику снять с себя куртку.
- Нет, нет, - покачал головой Брайен, - это все скучно.
- А во что ты наряжался все последние годы? - поинтересовалась Дороти, принимая куртку из рук Микаэлы.
- В сюрприз. Ма всегда сама шила мне костюм. Какой, я никогда не знал заранее. Но он обязательно был страшным.
Тут нечто черное перемахнуло с пола через стол, угодило точно в ящик и скрылось под кучей вещей. Это была одна из черных кошек, которых приютила Дороти вскоре после своего появления в Колорадо-Спрингс. Лорен Брей строго-настрого запретил пускать их в лавку, но запреты были бессильны - они не отходили от Дороти ни на шаг.
- О, любимая моя чернушка! - Дороти отложила куртку Брайена в сторону, извлекла кошку из ящика и подняла вверх. Кошка сверху вниз глядела на Брайена сверкающими зелеными глазами и, мурлыча, терлась о грудь своей хозяйки.
Микаэла не успела и глазом моргнуть, как Брайен вырвался из ее рук и с криком бросился наутек. Не понимая, в чем дело, женщины удивленно переглянулись. Микаэла взглянула на Дороти сначала мельком, потом внимательнее - рыжие волосы и удивительные, словно горящие глаза в совокупности с длинным черным платьем и черной же как смоль кошкой на руках. И Микаэле подумалось, что она начинает понимать, почему дети так боятся миссис Дженнингс.
Целый день Микаэла ломала себе голову - как ей убедить Брайена, что ведьм на свете не существует ни на Хэллоуин, ни в иное время года. Ибо она окончательно убедилась, что дети считают миссис Дженнингс классической ведьмой, хотя Дороти меньше, чем кто бы то ни было, могла причинить кому-либо хоть малейшее зло. Микаэла даже немного сердилась на Мэтью, считая, что своими глупыми сеансами с заклинаниями духов он способствовал суеверности брата. Прежде всего она твердо решила, что и сама впредь не станет прислушиваться к невежественным индейским россказням Салли, которому нет-нет да и удавалось чуть пошатнуть ее прежде неколебимое рациональное представление об окружающем мире. В этом ему оказал неоценимую помощь вчерашний случай с упавшей фотографией.
Дети заснули, и Микаэла также легла спать. Последняя ее мысль была о том, что в один из ближайших дней ей необходимо поговорить с Брайеном о ведьмах и прочей нечистой силе. Ей на ум даже пришло несколько весьма убедительных аргументов, но тут глаза ее сомкнулись, и додумать их до конца она так и не успела.
Ее вдруг разбудил какой-то звук. Он доносился с улицы, но Микаэла не могла с уверенностью сказать, что это было - крик кошки или плач ребенка.
Опять! Микаэла схватила стоящий у кровати фонарь, накинула платок на плечи и вышла во двор. Не исключено, конечно, что к ней, врачу, приехал кто-то, срочно нуждающийся в помощи, хотя пускаться в путь с больным ребенком в такую ветреную ночь, пусть даже при полной луне, казалось ей полным безрассудством.
Микаэла несколько раз подняла фонарь над головой, но так ничего и не разглядела. В ушах у нее все еще стоял услышанный крик, теперь ей казалось, что это точно плакал ребенок. Она подошла к сараю, стараясь не производить лишнего шума, открыла тяжелую дверь, но и там не заметила ничего необычного. Взгляд ее упал на кормушку для лошадей. Осторожно приблизившись к ней, она приподняла крышку.
В этой части сарая обычно стояла телега, поэтому кормушкой никогда не пользовались. Каково же было удивление Микаэлы, когда ей в глаза бросился предмет странной формы. Она без труда вытащила его наружу. Это оказалась самодельная лошадь-качалка из дерева, никогда, по всей видимости, не использовавшаяся по назначению. Тем не менее некоторые части игрушки рассохлись, скорее всего за давностью, и едва держались.
Вдруг Микаэла поймала краешком глаза голубоватую тень в углу и, издав от неожиданности сдавленный вопль, уронила лошадь обратно в кормушку.
- Доктор Майк? - Мэтью, спавший, по своему обыкновению, в сарае, где он устроил себе удобное спальное место, поднял голову с подушки. - Что-нибудь случилось?
- Нет… Нет, - выдавила из себя Микаэла, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. - Мне послышался какой-то шум.
- Я же тебе обещал, - нахмурился Мэтью, - что мы с Ингрид не станем торопиться, и…
- Да ты тут ни при чем, - поспешила она успокоить сына. - Шум был совсем иной. Быть может, кошка…
- Кошек здесь нет! - все еще недовольный, пробормотал Мэтью, откинулся на подушку и натянул одеяло до подбородка. - Спокойной ночи.
Микаэле не оставалось ничего иного, как тоже отправиться спать. Что же это такое все-таки было? - мучительно соображала она. И почему она так перепугалась? Неужели ей тоже начали являться привидения?