Сцена 9
Дом Премьеро.
П р е м ь е р о (один)
Ах, мой милый Спонтано,
Я твердил неустанно,
Что терпеть вас не стану
В годину бед.
Вот теперь в наказание
За свои притязания
Отправляйся в изгнание.
Привет, привет.
(Входит Лаура.)
А, доченька! Здравствуй, деточка. Ты здорова?
Л а у р а
Вполне. А ты, отец?
П р е м ь е р о
И я вполне.
Ты с улицы? Что говорят в народе?
Л а у р а
Аурелио вернулся, говорят.
П р е м ь е р о
Аурелио?
Л а у р а
Тот самый мальчик, помнишь,
Который еще крикнул…
П р е м ь е р о
Да, да, да…
Вы с ним еще играли в детстве. Помню.
И что же, он вернулся?
Л а у р а
Ходят слухи.
Все говорят, вот он-то нас спасет.
П р е м ь е р о
Все это говорят?
Л а у р а
Да, как обычно.
Ведь надо людям что-то говорить.
П р е м ь е р о
Да, да, конечно…
Л а у р а
Ты обедать будешь?
П р е м ь е р о
Да, да…
Л а у р а
Так я пойду распоряжусь.
П р е м ь е р о
Иди, иди…
Л а у р а
Папа… А бывает любовь с первого взгляда?
П р е м ь е р о
Любовь? Я полагаю, что бывает.
Л а у р а
Почему ты так думаешь?
П р е м ь е р о
А почему бы, собственно, и нет?
Ведь одного вполне довольно взгляда,
Чтоб ненависть зажечь, корысть и зависть.
Довольно взгляда, чтобы оценить,
Кто твой клиент и сколько он заплатит.
Довольно, чтобы осознать опасность
И рассчитать, как от нее уйти…
Так почему же быть должно иначе
В любви?
Л а у р а
Так я пойду насчет обеда.
П р е м ь е р о
Иди, иди…
(Лаура уходит.)
Час от часу не легче.
От одного избавился, так тут –
Другой. Еще один герой народный.
Что за народ – героя им подай!
И днем и ночью думаешь о них,
Все выкроить пытаешься как лучше,
А кто-то что-то выкрикнет, и – нате!
Уже герой. И он-то нас спасет.
Ну, нет. Эй, стража!
С т р а ж н и к
Да, синьор Верховный
Закройщик.
П р е м ь е р о
Называйте меня просто
Синьор Верховный. Или просто сир.
С т р а ж н и к
Да, сир.
П р е м ь е р о
Ко мне немедленно доставить
Приезжего, который выдает
Себя за… впрочем, за кого, неважно.
Доставить мне мальчишку двадцати
Примерно лет. Его зовут Аурелио.
Сцена 10
Л а у р а
(прочитав записку, комкает ее)
Как он посмел! Он хочет меня видеть.
Да кто вы такой, чтобы хотеть. О чем нам с вами говорить?
(разглаживает записку)
О чем нам говорить, когда я вся дрожу, лишь думая о тебе!
(комкает)
Нет, это ложь! Мне не довольно взгляда.
Мне нужно больше. Я должна узнать
Вас, ваши мысли, ваши идеалы.
А может быть, вы трус. Или подлец.
(разглаживает)
Нет, он не трус. Он смел. Он смел и скромен.
Он защитил меня!.. В конце концов,
Любой прохожий мог бы это сделать.
(комкает)
Это еще не повод добиваться свиданья. Я же поблагодарила его, хотя и сдержанно. А что, я должна была броситься ему в объятья?
Сомкнуть ладони у него на шее,
Щекой прижаться к сильному плечу,
Закрыть глаза и замереть, забыв
О времени…
(разглаживает)
Да что это со мной!
Веду себя, как глупая девчонка.
Хорошо, что он меня не видит. И не увидит.
(комкает и сразу разглаживает)
По крайней мере сегодня вечером.
Я не приду. Так будет лучше.
А вы нахал, синьор Петруччо!
(Аккуратно складывает и прячет записку, уходит.)
Сцена 11
Улица. Трое подмастерьев тащат мешок, из которого слышен голос Спонтано.
С п о н т а н о
Уж столько били!
А все мне мало!
Опять изгнанье.
Опять опала.
Опять в колеса
Вставляют палки.
Опять до крови.
Опять не жалко.
Ведь все же было!
Чего мне надо?
Опять интриги?
Опять засады?
Ведь клялся: хватит!
Но снова, снова…
Как мне обидно!
Как мне хреново!
(Подмастерья останавливаются у помоста и опускают мешок на землю.)
П е р в ы й
Ох, тяжелый вы человек, синьор Спонтано!
Ч е т в е р т ы й (вбегая)
Там! За рынком! Сбоку! С краю!
На колесах! Вот такая!
Бахрома! Застежки! Кожа!
Нитки! Манекены тоже!
На воротах… в общем эти…
В общем, это – не заметят.
(Показывает жестами, что можно погрузить мешок на телегу и провезти его через городские ворота.)
П е р в ы й
Понял! (к мешку) Подождите, синьор Спонтано, сейчас мы вернемся, мы вас спасем, не волнуйтесь! За мной!
(Подмастерья убегают. Входят два стражника, конвоирующие Петруччо. Тот, утирая пот со лба, садится на мешок.)
П е т р у ч ч о
Уф, дайте передохнуть.
П е р в ы й с т р а ж н и к
Дыши.
П е т р у ч ч о
А может, отпустите меня, братцы? Говорю же вам, никакой я не шпион, я артист.
В т о р о й с т р а ж н и к
Еще хуже. Шпион хоть язык за зубами держит, а тебя не заткнешь.
П е р в ы й с т р а ж н и к
Иди, артист.
П е т р у ч ч о
Вот я и иду.
(Переворачивается и обходит на руках вокруг мешка.)
В т о р о й с т р а ж н и к
Во дает! А фокусы можешь?
П е т р у ч ч о
Какие фокусы?
(Достает у стражника из запазухи голубя.)
П е р в ы й с т р а ж н и к
Ишь!
П е т р у ч ч о
(Петруччо достает у второго из запазухи кролика. Пинает мешок ногой.)
Хотите, из мешка человека достану?
П е р в ы й с т р а ж н и к
Нет, человека не хотим.
П е т р у ч ч о
Почему?
П е р в ы й с т р а ж н и к (назидательно)
Человек должен сидеть в мешке, если он не может без фокусов.
В т о р о й с т р а ж н и к
Если кто-то сидит в мешке, значит, это зачем-то нужно.
П е т р у ч ч о
Зачем?
П е р в ы й с т р а ж н и к
Пусть ждет.
П е т р у ч ч о
Чего?
П е р в ы й с т р а ж н и к
Светлого будущего.
П е т р у ч ч о
Так давайте приблизим его! Зачем же затягивать темное прошлое?
В т о р о й с т р а ж н и к
Темное, оно, конечно, темное, но не для всех.
П е р в ы й с т р а ж н и к
Одни сидели, другие сажали.
В т о р о й с т р а ж н и к
А теперь все для одних, а что для других?
П е р в ы й и в т о р о й
(поют вполголоса)
Когда рабы дорвутся до свободы
И переплавят цепи на мечи.
Без дела остается цвет народа,
Но больше всех страдают палачи.
Молчал ты и под пыткою, бывало,
Ну а теперь чего тебя пытать!
Теперь ты сам болтаешь что попало.
Теперь тебе позволено болтать.
Но было, есть и, подождите, будет
Когда-то обязательно опять –
Раз есть законы, значит, есть и люди,
Готовые законы нарушать.
И с них за это головы снимали,
Ну а теперь чего ты с них возьмешь!
Теперь они их сами потеряли,
Пытаясь правду переплавить в ложь.
Да, нас осталось мало, очень мало,
Кому любое дело по плечу.
Но где не торжествуют идеалы,
Но где не торжествуют идеалы,
Но где не торжествуют идеалы,
Там лучше удавиться палачу.