- Это ты! - радостно воскликнула графиня, - само Небо послало мне тебя; спаси же меня, спаси нас обоих! Поспеши к Октаву, скажи ему, что для нас приготовили постыдную западню. Ему больше не надо прятаться, пусть он открыто вернется сюда и встанет на защиту жены и ребенка!
- Если мы останемся живы, сударыня, то завтра же господин Октав будет с вами, - твердо заявил Жозеф.
- О, ты очень храбрый мальчик! Но торопись! Быть может, уже и так слишком поздно! Наши враги - настоящие чудовища, они способны буквально на все. Они отравили моего бедного Жоржа, а теперь хотят обвинить меня в этом убийстве. Поспеши, Жозеф, и да поможет тебе Господь!
С этими словами графиня протянула мальчику руку. Тот хотел поцеловать ее, но Элен тут же отдернула ее, проговорив:
- Бедняжка! Возможно, сегодня ночью тебе придется пожертвовать жизнью ради нас. Возможно, я никогда больше не увижу Октава. Передай же ему по крайней мере этот символ моей любви, - и, заключив юношу в объятия, она нежно поцеловала его в лоб.
ГЛАВА VII
Нуармонские болота
Через несколько минут Жозеф, надев высокие резиновые сапоги, рассказал Розе обо всем, что ему удалось увидеть и услышать.
Биасон тем временем находился на пороге смерти. Внезапно в тиши комнаты раздался его голос, певший печальную балладу. Роза и Жозеф, прислушиваясь, подняли светловолосые головы.
- Старик грезит перед смертью, - заметил Жозеф.
- Говорят, что слова умирающего предсказывают будущее, - вздрогнув ответила Роза.
Голос замолчал.
- Внимательно наблюдай за всем, Роза, - произнес Жозеф, - теперь ты единственная во всем замке, на кого может положиться графиня. Кто знает, что предпримут ее враги за то время, что уйдет у меня на поиски господина Октава?
Тонкие ноги Биасона судорожно задергались под старым одеялом.
- Ранкон умирает! Ранкон мертв! - громко простонал он.
С этими словами он резко приподнялся на своем убогом ложе, дико вращая выкатившимися из орбит глазами, которые вслед за этим внезапно остановились, и старик, вытянувшись, снова опустился на набитый соломой матрас.
Со двора донесся еще более печальный и зловещий вой Нуаро.
Роза, дрожа от ужаса, схватила Жозефа за руку.
- Со стариком все кончено, - тихо прошептала она.
- Еще нет, но долго он не протянет, - отозвался Жозеф. - Бедняга Биасон! Он так меня любил.
Смахнув набежавшую слезу, он печально добавил:
- Знаешь ли Роза, в жизни человека бывают часы, по значению равные целым годам. Когда умрет этот человек, у Ранконов останется лишь два друга - ты да я. Вчера я был еще ребенком, но сегодня стал мужчиной. Пусть мы слабы, дорогая Роза, а враги сильны и могущественны, но чутье подсказывает мне, что нам удастся спасти господина Октава и графиню.
С этими словами Жозеф, склонившись над Биасоном, нежно поцеловал его в лоб.
Окинув юношу неподвижным взглядом, старик безуспешно пытался что-то сказать, но губы его шевелились, не произнося ни звука.
Наконец ему удалось указать слабой рукой на подушку, где покоилась его голова.
Жозеф приподнял ее и старик чуть заметно кивнул, выражая свое одобрение. Из-под подушки юноша вытащил потертый кошелек, в котором оказалось двенадцать золотых монет, и положил его на постель, но глаза умирающего так сердито сверкнули, что Жозеф снова поспешно убрал кошелек.
- Что мне с ним делать, папаша Биасон? - растерянно спросил он.
Старик безуспешно попытался ответить, но не смог произнести ни слова.
- Это для него? - тихо осведомилась Роза.
- Да, да, да, - трижды кивнул головою старик.
Поскольку Жозеф все же медлил взять себе кошелек, Биасон издал такой повелительный стон, что юноша вынужден был подчиниться.
Старик по-прежнему сжимал руку Жозефа, и Роза заметила, что умирающий хочет сказать что-то еще, но язык никак не повинуется ему.
- Вам нужно что-нибудь еще, папаша Биасон? - спросила она наконец.
- Да, - молча кивнул он.
- Вы хотите распорядиться о заупокойных мессах?
Умирающий снова кивнул, а затем покачал головой, как бы желая сказать что это еще не все.
На этот раз о его желании догадался Жозеф.
- Вы имеете в виду сокровища? - быстро спросил он.
Старик утвердительно кивнул.
- Я займусь этим через несколько дней, - попытался успокоить его Жозеф.
- Нет, нет, нет, - энергично замотал головой Биасон.
- Значит, я должен сделать это как можно скорее? Завтра? Может быть, уже сегодня?
Взгляд умирающего, казалось, говорил:
- Если ты не сделаешь это сегодня же, то я навеки прокляну тебя!
Догадавшись о значении этого взгляда, Жозеф проговорил, указывая на висевшее на стене распятие:
- Как только мне удастся найти господина Октава, я тотчас вернусь в Ранкон, чтобы выполнить вашу волю; это так же верно, как то, что я христианин.
Услышав эти слова, Биасон выпустил руку юноши, как бы желая сказать:
- Пора приниматься за дело, сын мой!
Бесшумно выйдя во двор и скользнув вдоль ограды, Жозеф поспешно направился к тому месту, где он обычно перелезал через стену.
Шампион и Матифо тоже не теряли времени даром.
Обнаружив в саду следы, они пришли к мнению, что кому-то удалось подслушать Шампиона.
Неизвестный никак не мог скрыться через сад. Уйти он мог либо через двор, либо проскользнув по берегу пруда. Первый способ был маловероятен, поскольку все двери и ворота были тщательно заперты. Что касается второго пути, то лодка была по-прежнему привязана к причалу и за ней вел наблюдение доктор Туанон.
Шпион, следовательно, продолжал прятаться где-то в замке - либо в каком-нибудь сарае, либо во флигеле для прислуги.
- Наш шпион, - решительно заметил Матифо, - без всякого сомнения живет в замке и днем мы без труда сможем разоблачить его. Если бы это был чужой человек, то он сразу же попытался бы выбраться отсюда и в таком случае мы бы его, конечно, заметили.
Сказав это, он тщательно запер все двери и калитки между двором и садом.
Шампион стал на страже у садовой калитки, а доктор Туанон занял наблюдательный пост у лодки. Матифо взял на себя наблюдение за двором.
Пока принимались все эти меры, Жозеф и Роза принимали участие в сцене, разыгравшейся у смертного одра Биасона.
Когда юноша вышел из комнаты, Матифо уже занял свой пост и, конечно же, видел, как тот вскарабкался на стену и быстро исчез за ней.
- Мальчик этот очень шустер, - подумал Матифо, - и я конечно не смогу последовать за ним тем же путем, но нам следует узнать, куда он собрался и что замышляет.
Торопливо подбежав к калитке, он отвязал Нуаро и взял пса с собой в надежде напасть с его помощью на правильный след.
Когда Матифо оказался наконец с другой стороны стены, то там уже никого не было, но как только Нуаро обнюхал следы, оставленные мальчиком на мягкой влажной земле, так тут же завилял хвостом, весело прыгая вокруг.
- Ага! - радостно пробормотал Матифо, - похоже, что тот, кого мы выслеживаем, - твой старый приятель, дружище Нуаро.
Решив положиться на собачье чутье, он ощупал в карманах два заряженных пистолета.
Охота за человеком началась. Выбравшись со двора, Жозеф что есть сил помчался кратчайшей дорогой в Лимож, перепрыгивая через канавы и перелезая через встречавшиеся ему на пути заборы.
Ночь была очень темна, но Жозеф слишком хорошо знал местность, чтобы заблудиться даже в такой кромешной темноте.
При воспоминании о пророческих словах Биасона в душу ему закрался лихорадочный страх. Казалось, он все еще слышит его голос. Время от времени Жозеф останавливался, чтобы утереть пот со лба.
- Лишь бы мне только не опоздать! - задыхаясь бормотал он, со страхом думая о словах маленькой Розы: "Умирающие предсказывают будущее".
И с новыми силами Жозеф возобновлял свой бег по полям и лугам. Наконец он вздохнул с облегчением: за последним забором пролегала проселочная дорога, а за ней простирались Нуармонские болота.
Перед тем, как перелезть через забор, он прислушался и быстро наклонил голову.
С дороги доносился стук копыт и слышалось позвякивание сабель. Это были полицейские, их было только двое: инспектор и рядовой.
- Да, - проговорил инспектор, - ему удалось скрыться от нас и, по правде говоря, я только рад этому. Шевалье де Ранкон - храбрый молодой человек и я бы охотно предоставил его поимку кому-нибудь другому.
- Думаю, что для него самого было бы лучше сдаться полиции, - отозвался второй полицейский. - С него бы просто потребовали обещания не участвовать больше в антиправительственных заговорах, а потом отпустили на свободу. Что же касается болота, то оно, возможно, окажется менее великодушным, чем господин королевский прокурор.
- Да, - отозвался инспектор, - в такую ночь там может произойти все что угодно.
Полицейские пришпорили лошадей, сабли звякнули громче, и вскоре стук копыт замер вдали.
- Да, - подумал Жозеф, - папаша Биасон оказался прав. Господин Октав действительно решил пробраться через болота.
Отважный юноша собрался было последовать той же дорогой, как вдруг в темноте к нему метнулась чья-то черная тень и он невольно отпрянул, почувствовав, что щеку его лизнул горячий язык.
- Нуаро! - в изумлении пробормотал он и, положив на спину собаки руку, подумал: "Он сорвался с привязи. Может быть, так даже лучше, ведь ночью он сможет оказать мне большую помощь и гораздо лучше меня найдет дорогу через болото".
Нуаро неожиданно протяжно завыл.
- Успокойся, старина, - ласково шепнул ему Жозеф, - похоже, сегодня ночью даже у заборов есть уши.