Алла Горбунова - Пока догорает азбука стр 9.

Десант ночных слонов

ночные слоны подплывают к балконам и окнам
дирижабли-лампады на чугунных цепях
выбрасывают протуберанцы
есть солнечный кормчий он видит сквозь тьму рок-н-ролла
и орангутанга
летучий десант проплывает мимо стеклянных лоджий
в хлопьях двоеточий и кавычках
конфетти

Сентябрьская голубятня

затерянная во дворах
за забором увитым красно-зелёным плющом
сентябрьская голубятня

и в этом месте -
все краски ярче и небо
после дождя смягчилось посулом бабьего лета

замерзает краснея плющ
есть голуби сизые есть белоснежные

Вторая сентябрьская голубятня
(на горах Араратских)

1

голуби сизые и белоснежные
замерзает краснея плющ

зерно воздуха пасмурная крупа
крошки семечки семена травы

после дождя смягчилось небо посулом бабьего лета
droit du colombіer право иметь голубятню
высоко под крышей здания жили студенты и голуби

воркованье голубки сентябрьские астры
и как чудо из снов о средневековой Франции -
маленькая голубятня и двое влюблённых кормят из рук пшеном

голуби на площадях и вокзалах
среди туристов гастарбайтеров велосипедистов
черноглазый мальчик на площади сплёл мне фенечку

на городских окраинах где лущат семечки и сидят на скамейках
где мамаши прогуливаются с колясками у прудов -
всюду нищие голуби пернатые коммунисты:

им принадлежат оброненный хлеб и утренний свет
невинный уличный секс неотлучная смерть
нищета блаженство короткая жизнь масличная ветвь

2

двое влюблённых кормят голубей из рук вокруг взрывается мир
замерзает краснея плющ

высоко под крышей здания в каморке голодный студент
замышляет изменить мир

вызревают и осыпаются астры

дождь кончается рассеивая по земле
солнечную крупу ячмень чечевицу овёс
семена уходят под снег и восходят травой и так каждый год

на площади выходили толпы по ним открывали огонь
на вокзалы больше не будут приходить поезда
больше не будет велосипедов туристических панамок бараков

фенечка стала змеёй и ни одно дитя
больше не грезит уткнувшись в подушку и ни один
юноша не целует любимую девушку но

голуби мира верят что больше не будет войны на новой земле
в седьмом месяце на семнадцатый день на горах Араратских

(дерево ведьм)

Он был назван обутою в красное благосклонной Гекатой,

Чтобы так тому и быть

Пиндар

память не может быть read/written, обоюдоострая боль
ножницами капитала, как куриные сердца, обрезает
сердца человеков: потреблять, размножаться, работать…
птичий глаз камеры слежения видел: поймали ведьму.
перед смертью жертва сказала: вам не победить,
вновь срастутся расчленённые тела моих боевых подруг.
ногти и волосы совьются в лианы, обовьют феррари и порше,
кишки расползутся змеями по коридорам ведомств,
все основы обрушит нарастающий гул, будто раскол Гондваны
из-под земли, из-под моря растущее дерево ведьм,
расщеплённые буквы в кататоническом ступоре, уличный ритм,
рисунки с агитационных плакатов, и твоя власть
рухнет, ментовский Рим, перед в красное обутой Гекатой…

"Чёрное зеркало появляется на небе в полдень, так рождается ночь…"

Чёрное зеркало появляется на небе в полдень, так рождается ночь,
подобная обсидиановым зеркалам ацтеков.
Зеркало прорезает ладонь, и солнце возвращается на восток.
Среди тумана и воды растут помидоры и тыквы, бобы и цветы.
Далеко на севере воины запивают свинину мёдом,
эскимосы в лучах северного сияния играют с головой кита.
Греки считают концентрические сферы в Саду Гармонии.

Я просыпаюсь и ищу тебя в холоде, окутанная пылью, на дне воронки.
Я – девушка-на-дне-вулкана.
Я лежу здесь, как сломанная кукла с оторванными руками.
Там, над кратером, цветут тучи.
Там – ты, в доме солнца, рядом с Кецалькоатлем.
Я просыпаюсь и думаю о тебе.
Расскажи мне, как цветут тучи,
как весна не померкла в вулканических зеркалах.

Помидоры и тыквы, бобы и цветы любят солнце.
Ты – любишь солнце. Я одна в этом баре.
Я сижу в этом баре в темноте, окутанная дымом, на дне воронки.
Ты не придёшь сюда.
Дымящееся Зеркало – брат Змея в перьях птицы Коатль.
Мой незнакомый ты.
С волосами полными глаз я лежу здесь.
Расскажи мне, как весна не померкла
в обсидиановом зеркале, которое прорезает ладонь.

Я просыпаюсь и ищу тебя. Ты там, где порхают боги-колибри.
Ты – любишь солнце. Солнце
поднялось и достигло зенита – создаётся Империя.
Расскажи мне, как она рухнет,
как цветут тучи, как весна не померкла
в вулканических зеркалах, как ты никогда
не придёшь в этот бар, как в солнце
соединяются блеск светила и отблеск чёрного зеркала.

Я лежу здесь, над кратером цветут тучи, я ищу тебя, я думаю о тебе.
Возможно, ты видишь светило,
а я – его чёрный двойник, но он -
солнце рая. Знаешь ли ты, что рай
создаётся одновременно с ночью?
Солнце умирает и совокупляется одновременно.
Небесную сферу, как череп,
рассекает чёрное зеркало, как тесак.

Мать, дитя и ангел

1

– почему есть нечто,
а не ничто? -

спрашивает ребёнок у матери -
шизофренички, чья речь
в разрывах и шперрунгах
превратилась в руину.

мать молчит, но ребёнку
отвечает некто на языке
Лютера, на языке Библии
столь прекрасное что-то,
что ребёнок забыл в один миг.

2

некогда с его матерью тоже
беседовал ангел, а теперь
корчатся знаки, сжимаются
влагалища суффиксов.

облезлый туалетный бачок,
гнилой картофель, матрац
с клопами тоже вопрошали
когда-то, и им отвечали…

3

ребёнок тоже исчерпан:
дождь, понедельник,
экзема, школьная драка,
струйка крови из носа,
мать.

о чём говорить мне
когда всюду висят
бессильные, пустые
мошонки смыслов.

Проспект Героев

я обходила на коленях
дворы полные статуй, монументов войны
серый камень, статуи героев на проспекте Героев
памятники великим поэтам
вечный огонь, гимн

на коленях, по этим дворам, этим улицам и проспектам
ходят только на коленях!

монумент памяти юности
монумент ностальгии по детству
монумент психоза, монумент развода, монумент депрессии,
монумент подённого труда, монумент преданной любви,
монумент потери близких, монумент разрушенной жизни,
монумент героизма, монумент преодоления,
монумент самопожертвования, монумент веры-вопреки-всему,
монумент любви-спасающей-всё -
на коленях!

по разливам гимна
по марсовым полям снов
по облачным рострам по звёздочкам октября
на коленях, здесь ходят только
на коленях

Вид из окна в разные сезоны
(небесные знамения)

осенью видела Землю на небе вместо Луны
светлую-светлую ночь
золотые фигуры сложенные
свечением в облаках; зимой -
как перед утром падают звёзды
(они не перестают быть видны,
они действительно падают)
как ангелы чьё падение еженощно
а потом за плотными облаками стал разливаться свет
и я увидела Солнце, круглое
за завесами воздуха;
весной
была в пол неба полная Луна
и рядом что-то похожее на нетопыря -
вампир в агатовом плаще
летел по небу; а летом
последний бог прошёл мимо моего окна
с сачком для бабочек и взял под козырёк

Сельский рынок
(90-ые)

у молочницы из Сосново просить налить
молока:
льётся, не проливается молоко
а бидон бездонен
на лотках продают свиные головы
огромные, зажмуренные, кровь на досках

алкоголики тяпают
и пристают к молодым особам женского пола
называя их ангелами
(льётся, не проливается водка
а стопки бездонны)
на лотках продают ягоды и грибы

никому крыла за плечами
не мешают выпить с чертями
никому копыта с рогами
не мешают желать любви!

Песня про Москву
для дурацкого радио

мидихлорианы в моей крови
на голубиных полях Москвы
как жуки в прожилках травы
на воробьёвых горах Москвы

автомобили как звери в норе
в подземных парковках Москвы
зато протуберанцы любви
испускает подсветка Москвы

на кольцевой спишь ты одна
в наушниках снова Москва
ты совсем не любишь меня
счастливая Честнова Москва

…

"Когда Ивана Кузьмича коварная доска…"

Когда Ивана Кузьмича коварная доска
занозой укусила вдруг струился мир как сель
и что заноза если в нём средь грязного песка
всех нас как щепки наобум несёт от сель до сель

Когда Ивана Кузьмича на кухне бутерброд
вверх колбасой на грязный пол торжественно упал
то стало всё наоборот и ангелов полёт
по кухне той сопровождал ликующий хорал

Что есть по сути бутерброд Ивана Кузьмича?
Что есть заноза что впилась в Ивана Кузьмича?
Ведь ликование и боль сияют, как свеча
страданье обжигает рот и радость горяча