Вообще, в этот раз я бы и не вспомнил о христианах, если бы судьба снова ни привела меня в один из православных храмов. Я хочу еще и еще раз подчеркнуть: я не имею ничего против христианского мировоззрения. Религиозные войны – самые глупейшие войны из тех, которые только можно себе представить. Споры о духовном мировоззрении – явное свидетельство полнейшей бездуховности тех, кто об этом спорит. Я о мировоззрении не спорю. Каждый верит по-своему, главное, чтобы верил. Я – категорически против профанации великих идей. Таких, какой по моему глубочайшему убеждению является вера в Бога. Если уж ты надел рясу – так будь если не свят, то хотя бы праведен! Праведность – это не сложно, это всего лишь честность, желательно перед Богом, по минимуму – перед самим собой. Время рассудит, кому из нас дороже истинная вера – мне или "святым" отцам, делающим все для ее разрушения. Но я, собственно, не об этом. Работая над "Армией Зла", я не мог не поинтересоваться позицией официального христианства по поводу конца света и христианского понимания природы зла. Пренебрежения к православному восприятию такого ключевого вопроса я бы никогда себе не позволил. И в очередной раз я выяснил для себя немало интересного.
Войдя в церковь, я сразу же заметил священника, который общался с одной из прихожанок. Я подошел поближе и встал рядом. Так сказать, занял очередь к врачевателю душ. Врачеватель тем временем обсуждал цену на какой-то обряд, который желала провести унылая женщина средних лет. Минут через десять они, по-видимому, сошлись в цене и вежливо распрощались. Я подошел и, поздоровавшись с батюшкой, обозначил свой скромный интерес. Увидев натренированным глазом, что общение со мной не сулит ему абсолютно никакой выгоды, молодой и уверенный в себе "отец" посмотрел на меня с нескрываемым раздражением. Вообще, в такие минуты, не нужно быть особым телепатом и ясновидцем, чтобы отчетливо услышать настоящие мысли подобных "пастырей" в таких ситуациях. Вот и "мой" батюшка напрягся не по-детски, переводя свои непечатные мысли на более-менее вежливый и приемлемый для храма язык. Однако интонация перевода не удостоилась и осталась без всякого изменения. В целом суть сказанного сводилась к следующему: отвечать на мои вопросы он не считает нужным, кроме того, ему необходимо готовиться к предстоящей службе. Видя мое тяжелое недоумение и абсолютное нежелание вот так, вот, просто уходить, батюшка вдруг ожил. Его осенило. Он вспомнил о другом батюшке и посоветовал мне дождаться отца Андрея, который "может быть согласится" со мной побеседовать. Глядя на этого священника, я понял: вот оно, настоящее искушение! В моем лице явилось и встало перед алтарем. Вместо того чтобы послать меня куда подальше, чего ему, бесспорно, хотелось больше всего на свете, этот бездуховный наставник вынужден со мной объясняться. Отец Андрей действительно появился. После нескольких слов первого отца и красноречивого жеста в мою сторону, он подошел ко мне, в то же время, оставаясь на некотором возвышении. Дело было справа от алтаря, пол здесь выше остального на несколько сантиметров. Такое изначальное неравенство не устраивало меня. Я спросил у отца Андрея, могу ли я встать на один с ним уровень. "Ни в коем случае!" – был ответ. Тогда я попросил батюшку снизойти до моего положения. С видимой неохотой, он все-таки спустился и встал рядом. Разговор еще не начался, а сколько уже проблем пришлось преодолеть! Не дай Бог кому-нибудь лишний раз обратиться к священнику! Раз и навсегда заречешься от повторения подобного опрометчивого и недальновидного поступка. По идее, я уже давно должен был полностью стушеваться и уничтожиться. Превратиться в ничто, и пятясь, крестясь и извиняясь, пропасть с глаз долой и из храма вон. А я стою и задаю дерзкие вопросы. Очень неудобный верующий! Мне аж самому перед собой стало неловко. Но не зря же я пришел, в самом-то деле!
В торговле и в сфере обслуживания уже достаточно давно появилась и успешно реализуется интересная технология, призванная повысить качество обслуживания клиентов. Называется эта методика "таинственный покупатель". Специально откомандированный подставной клиент отправляется в магазин, в банк, на автозаправку и так далее в виде обычного покупателя и начинает по полной программе морочить голову продавцам и другому обслуживающему персоналу. По сути это напоминает известную телепрограмму "Точка кипения", с той лишь разницей, что мнимый клиент не задает никаких вопросов, не характерных для обычного потребителя тех или иных услуг. На самом же деле он откровенно прикидывается полным дурачком, фактически издеваясь над персоналом и провоцируя его на неадекватную реакцию, которую затем этот "таинственный покупатель" фиксирует с помощью скрытых аудио и видео средств. После чего его задача считается выполненной. Весь этот беспредел заказывает и оплачивает высшее руководство этих же организаций: торговой сети, банка и так далее. А исполнением такого заказа занимаются специальные фирмы, работающие под девизом "Во имя сервиса!" Наверное, во имя веры было бы целесообразно ввести нечто подобное и в православных храмах, давно уже превратившихся в настоящие предприятия и торговые точки. Вот не стал со мной бесплатно разговаривать первый батюшка, а вдруг я какой-нибудь сумасшедший миллионер, лишившийся рассудка на религиозной почве! И скажи он что-нибудь путное, я бы растрогался, а потом взял бы да отвалил ему серьезную денежку на поддержание храма и его личного безверия! А кто меня знает? Я думаю, церковным иерархам нужно призадуматься над моим предложением. Но вернемся к отцу Андрею. В ходе нашего дальнейшего разговора моя чрезмерная настойчивость была вознаграждена полностью.
Нужно сказать, в отличие от отца номер один, отец Андрей действительно был верующим человеком. Иначе как объяснить его безмерное терпение, растянувшееся минут на тридцать нашего с ним обоюдоинтересного общения? Примечательна реакция батюшки на мои, в общем-то, незатейливые вопросы. Для себя я заметил интересную особенность. Если речь шла об официальной позиции церкви, батюшка озвучивал ее абсолютно бесстрастно, просто в тысячный раз добросовестно повторяя мне хорошо заученные фразы и устоявшиеся веками положения. Пока он вспоминал и излагал то, чему его учили в семинарии, глаза его были наполнены обычным светом, спокойным и размеренным. Стоило ему заговорить о том, чему его не учили, как в этих же глазах вдруг вспыхивал настоящий огонек. Я понимал – передо мной продукт его собственного размышления. При этом мой интерес намного возрастал. Было очевидно: церковь еще не убила полностью этого священника. Ему еще было, что сказать и о чем подумать. В такие минуты лицо молодого батюшки моментально преображалось, освещаемое деятельным разумом и искренним желанием разобраться в тонкостях высших духовных вопросов. Этот отец был мне действительно симпатичен. Несмотря на очевидную разницу нашего мировосприятия, беседовать с ним было приятно, как и с любым другим искренним и честным человеком, независимо от его взглядов и убеждений. В ходе беседы батюшка таял на глазах. "Раскрывался", как сказал бы какой-нибудь полудипломированный психолог. Из состояния глубокой обороны, которую в начале нашей беседы он заблаговременно занял на всякий пожарный случай, он так и не стал переходить в нападение. Хотя напасть на меня, пожалуй, было за что. Вместо этого уже через несколько минут нашу беседу можно было вполне принять за доверительный разговор двух старых и добрых знакомых. Темы были разные. Иногда абсолютно между собой не связанные. В таких случаях логичной перебивкой между ними были восходящие потоки православных песнопений. Служба началась как-то совершенно незаметно и гармонично вплелась в наш разговор, внося в него неожиданные, но местами достаточно интересные нюансы. Пользуясь случаем, я решил выяснить все, что не выяснил прежде. Когда еще отважишься на подобный подвиг! В то же время, не хотелось злоупотреблять вниманием этого достойного человека. В итоге я искренне его поблагодарил и отправился восвояси в довольно приличном расположении духа. Если бы все священники были столь же старательны в собственной вере и учтивы к своим прихожанам, как этот отец Андрей, христианство без сомнения давно бы стало действительно мировой религией.