Справа от Ромула Тарквиний легко раскидывал вражеских солдат, зато стоявшему слева разговорчивому легионеру пришлось несладко: от насевших на него двух рослых нубийцев он сразу же получил копьем в правое плечо - и уже не мог сопротивляться, когда один дернул книзу его щит, а второй пронзил мечом горло. Впрочем, для вцепившегося в щит нубийца жизнь на этом и закончилась: Ромул тут же отхватил ему правую кисть и обратным движением гладиуса вспорол нутро от паха до плеча. Стоявший во втором ряду легионер выступил вперед, занимая место павшего, и они с Ромулом прикончили второго нубийца.
Погибших тут же сменяли живые.
Конницу бы сюда, с тоской подумал Ромул, орудуя мечом. Или катапульты. Что-нибудь неожиданное, для смены тактики, другого выхода нет. Кто-то из легионеров добрался до трирем и уже лез на борт, главная же часть войска оказалась в ловушке, ведя явно проигрышную битву. Солдат охватывала паника; тщетно призывали к стойкости центурионы, тщетно потрясали древками знаменосцы в надежде укрепить пошатнувшуюся уверенность - легионеры отступали шаг за шагом. Почуяв запах крови, враг удвоил усилия.
Ромул уже понимал, чем все кончился, и исход его не устраивал.
- Не останавливаться! - донесся сзади голос. - Держать строй! Мужайтесь, соратники! Цезарь с вами!
Юноша мельком глянул через плечо.
К легионерам пробивалась гибкая фигура - алый плащ главнокомандующего, золоченый панцирь, тонкой работы шлем с гребнем из конского волоса и золотой филигранью на серебряных нащечниках. В руках - гладиус с узорной рукоятью слоновой кости и простой скутум. Узкое лицо с орлиным носом и темными проницательными глазами показалось Ромулу смутно знакомым, но соображать не было времени. Спокойствие Цезаря добавило юноше сил - он, как и центурионы, готов был стоять насмерть: в присутствии такого полководца, как Цезарь, солдаты не отступают.
Ошеломленный Тарквиний в смятении переводил взгляд с Цезаря на Ромула и обратно.
Юноша ничего не замечал.
Весть о прибытии Цезаря пронеслась по рядам, настрой тут же сменился - паника растаяла, как утренняя дымка. Вопреки приказам, воодушевленные легионеры бросились вперед, на не ожидавшего атаки противника и вскоре отбили прежние позиции. Наступила передышка - два войска настороженно застыли, глядя друг на друга поверх земли, усеянной кровавыми трупами, корчащимися ранеными и брошенным оружием. Пар из разгоряченных ртов облачками повисал в воздухе, из-под войлочных подшлемников, надетых под бронзовые шлемы, струился пот.
Цезарь не упустил случая.
- Помните битву с нервиями, соратники? - разнесся его громкий голос. - Мы тогда победили!
Легионеры одобрительно взревели: победа над отважным племенем нервиев была самой трудной за всю галльскую кампанию.
- А взятие Алезии? - продолжал Цезарь. - Галлы налетали тучами, как саранча! И все-таки победа осталась за нами!
Вновь одобрительный гул.
- Даже при Фарсале, когда нас уже ждал Гадес, - Цезарь повысил голос и обвел руками всех слушающих, - вы, мои соратники, одолели врага!
При виде засиявших гордостью лиц Ромул ощутил прилив отваги и преисполнился уважения к Цезарю - ведь он такой же солдат, как они! Выдающийся вождь!
- Це-зарь! - взревел седой ветеран. - Це-зарь!
Клич тут же разнесся по рядам, захватив и Ромула.
Вместе со всеми кричал даже Тарквиний.
Цезарь выждал, пока крик уляжется, и вновь принялся торопить войско к триремам.
Спасение было близко. Обескураженные отпором римлян и решительными словами Цезаря, египтяне на два десятка сердцебиений застыли на месте. До пристани оставалось всего ничего - бросок камня; сотни легионеров с помощью моряков уже взбирались на борт, несколько низко осевших от тяжести трирем вышли в гавань. Три ряда весел на каждой разом опускались в волны, выводя суда на глубину. Вражеские командиры, разъяренные бегством римлян, наконец опомнились и теперь спешили довершить начатое: озверевшая толпа солдат, подгоняемая их окриками, устремилась на врага с единственным желанием - уничтожить.
- Растянуть строй! - велел Цезарь. - Выстроить шеренги перед триремами!
Легионеры кинулись исполнять приказ.
Ромул содрогнулся от ужаса. Все слишком поздно. На ходу, когда враг бежит на тебя с расстояния в тридцать шагов, такие маневры не срабатывают.
Взгляд Тарквиния метнулся к звездному небу, ища знака. Откуда ветер? Не меняется ли? Однако времени на предсказания не было - в тот же миг египтяне налетели на римлян.
Атаковать отступающее войско - верный способ выиграть битву. Копейные наконечники метили кровью спины бегущих легионеров, гладиусы бывших солдат Габиния вонзались в ослабшие звенья кольчуг и в незащищенные подмышки, вышибали щиты из рук. Бронзовые шлемы разлетались в куски, лопались черепа. Сверху неслись потоки стрел и смертоносных камней - при виде их Ромул пал духом: если пращники подошли на выстрел, римских трупов изрядно прибавится.
На лицах легионеров теперь проступил страх, кое-кто испуганно взглядывал на небо и молился в голос. Энергичные окрики Цезаря никого не ободряли - римлян было слишком мало, вся битва свелась к отчаянной попытке уцелеть под натиском египтян. Ромул рубил мечом направо и налево, Тарквиний с редким для своих лет проворством следовал его примеру. Легионер, недавно вставший слева от Ромула, тоже оказался умелым воином - и хотя втроем они стоили многого, общая битва шла своим чередом.
С отступлением римлян число убитых росло, стена щитов перед триремами все слабела, пока не рассыпалась окончательно. Нубийцы с воплями ворвались в строй, в первую очередь убивая центурионов, отличимых по алым плащам и золоченым панцирям. Потеря командиров и вовсе лишила римлян боевого духа. Поняв, что вопреки всем усилиям битва грозит перейти в беспорядочное бегство, Цезарь отступил к пристани, и когорты тут же захлестнул страх - легионеры сбивали с ног своих же и, переступая через тела, бросались к спасительным триремам. Кого-то сбрасывали с пристани в воду, где тяжелые доспехи тут же увлекали жертву на дно.
- Не добраться! - крикнул Тарквиний.
Ромул глянул через плечо. Из всей цепочки кораблей у причала помещались лишь несколько, и ближайшие уже чуть не кренились от тяжести - объятые паникой легионеры не желали ждать и лезли на борт, рискуя потопить суда.
- Дураки, утонут ведь, - бросил он, стараясь не поддаваться страху. - Что делать?
- Плыть, - ответил гаруспик. - К Фаросу.
Ромула передернуло - в прошлый раз, когда им приходилось уходить вплавь, Бренн остался умирать в одиночестве на дальнем берегу реки Гидасп, и Ромул до сих пор со стыдом вспоминал брошенного товарища. Впрочем, нынешний раз прошлому не чета…
- Идешь? - спросил он легионера у левого плеча.
Тот коротко кивнул.
Слитным усилием, двигаясь как один, они пробились сквозь беспорядочную толпу перепуганных легионеров. В царящей суматохе выбраться из потрепанного римского войска оказалось нетрудно, зато на берегу пришлось смотреть в оба: каменные плиты причала, усыпанные частями тел и брошенными доспехами, были скользкими от крови. Оставив позади горящие портовые постройки, троица вскоре попала в полутемное пространство - к счастью, пустое. Битва велась лишь на подступах к триремам, а выставить дозоры к западу от пристани, чтобы отрезать путь к бегству, египетские командиры не догадались.
Впрочем, их промах сейчас мало что значил. У воинов Цезаря не осталось ни отваги, ни решимости - все вытеснила паника: не слушая приказов, легионеры пробивались к спасительным кораблям. Взглянув назад, в сторону когорт, Ромул кивнул на вторую от края трирему:
- Точно потонет.
Третий легионер, прикрыв глаза от сполохов пожара, выругался:
- На ней Цезарь! Гадес побери этих египтян!
Ромул, сощурившись, разглядел в толпе главнокомандующего. Несмотря на окрики моряков и триерарха - капитана корабля, на борт лезли все новые легионеры.
- Утони он - кто будет командовать? - воскликнул легионер.
- Позже погорюешь. Самим бы выбраться, - бросил Ромул, стягивая доспехи. Оставшись в одной тунике, он, не мешкая, прицепил обратно ремень с гладиусом и кинжалом.
Тарквиний последовал его примеру.
Легионер перевел взгляд с одного на другого и, бормоча жестокие проклятия, принялся сдирать с себя доспех.
- Я плохо плаваю.
- Держись за меня, - усмехнулся Ромул.
- Хорошо бы знать имя будущего спасителя, - кивнул легионер, протягивая руку. - Меня зовут Фавентий Петроний.
- Ромул. - Они пожали друг другу предплечья. - А это Тарквиний.
На дальнейшие любезности времени не оставалось. Ромул соскочил в воду, гаруспик от него не отстал. Петроний пожал плечами и тоже прыгнул - бой кипит далеко, трех всплесков никто не заметит. Тарквиний тут же стал выгребать через гавань по диагонали, стараясь держаться к свету так, чтобы видеть путь, не подставляясь под вражеские стрелы. Ромул, за которого уцепился Петроний, плыл сзади.
Застать корабль Фабиолы, как мечталось Ромулу, им, конечно, не удастся - судно давно растаяло в ночной мгле, взяв курс не иначе как на Италию. Вожделенную Италию. Вопреки всему Ромул не терял надежды вернуться, да и Тарквиний без устали прочил ему дорогу в Рим - эта-то мечта и помогала теперь Ромулу плыть вперед. Возвращение домой и встреча с Фабиолой, грезящиеся ему при каждом взмахе рук, манили как блаженство Элизия. Оставалось, правда, и незавершенное дело: если верить Тарквинию, матери нет в живых, однако за нее еще предстоит отомстить - убив Гемелла.