Сказав это, Матвей повернулся к ребятам и заметил, как напряженны стали их лица, а глаза, очевидно, помимо воли уставились на невысокого худощавого человека по фамилии Буров. Бойченко не сразу понял, в чем дело, а потом сообразил: по городу уже расползались обывательские слухи, впрочем, может, и не обывательские, просто - вражеские, что "из самой Москвы в Николаев прибыл самый страшный чекист Буров".
- Идемте, хлопцы, - сказал Матвей, обнимая ребят за плечи, - а то глаза сломаете.
Буров, очевидно, понял, в чем дело, и улыбнулся:
- До встречи, хлопцы! Устраивайтесь! - суровое лицо его мгновенно преобразилось, глаза с искринкой стали чуть хитроватыми, добрыми.
А Валентина все стояла поодаль, по-прежнему обойденная вниманием присутствующих. От обиды она раскраснелась и едва сдерживала слезы. Буров подошел к ней.
- Что, курносая, нахмурилась? Сама виновата, что в сторонке стоишь. У хлопцев локти сильнее? Так ты видом бери. Как фамилия?
- Пройда. Валя Пройда.
- И с такой фамилией позади хлопцев стоять?! - Буров, продолжая улыбаться, легонько хлопнул вконец засмущавшуюся девушку по плечу. - Давно в комсомоле? Печатать умеешь?
Покраснев до того, что в глазах проступили слезы, Валя ответила сбивчиво:
- В комсомоле? Вчера приняли...
И она рассказала, что была сочувствующей, помогала расклеивать листовки, что отец ее недавно умер от тифа, брат служит на финской границе, а мать шьет на дому, больная она.
- Валя, - серьезно спросил Буров, - твоя мама знает, что ты будешь работать у нас?
Посерьезнела, перестала смущаться и Валя, сказала просто:
- Про комсомол мама знает. Про ЧК - кет.
- Вот что. Валя, ты обязательно скажи маме, что будешь работать у нас секретарем. Поняла?
- Да, товарищ Буров.
- Обязательно скажи... Товарищ Каминский, - повернулся Буров к дежурному и распорядился: - Вызови коменданта, пусть выдаст Валентине Михайловне Пройде пшена и подсолнечного масла, что положено на трехдневный паек бойцу.
- Есть! - отчеканил Яша. Буров снова улыбнулся девушке:
- Работа у тебя, так сказать, и умственная и физическая... Да исхудала ты, Валя Пройда. Этак скоро насквозь просвечиваться будешь. Ну и обмундируем тебя. Чего в мешковине щеголять?!
К последнему замечанию Бурова Валя отнеслась довольно равнодушно:
- Сейчас все так ходят. А то еще комсомольцы "барышней" задразнят.
- Ну относительно этого с тобой Валерий Михайлович потолкует, - сказал Буров. - Значит, обо всем договорились?
- Договорились, товарищ Буров... - по-деловому ответила Валя, решив, что необязательно быть мальчишкой, чтобы с тобой разговаривали по-серьезному.
3. БУДНИ ЧК
В гостиницу "Лондонская", куда пришли Касьяненко и комсомольцы, все комнаты, кроме одной, оказались занятыми.
Красномордый бородатый верзила-дворник, приведший их смотреть комнату, окал и разводил руками:
- Вот осталась одна комнатенка. Прошу, товарищи комиссары.
"Комнатенка" оказалась просторной, с высоким лепным потолком. Посредине на дорогом узорчатом паркете был прибит большущими гвоздями ржавый лист жести, на котором стояла и пузатая "буржуйка". Жестяная труба от нее тянулась к люстре с хрустальными подвесками. Там ее колено было привязано проволокой к бронзовым украшениям люстры, и труба уходила в форточку, тоже заложенную жестянкой.
Матвей поглядел на "буржуйку", потом на красивую изразцовую печь, выдававшуюся из стены.
- Дров сжигает видимо-невидимо, - пояснил дворник, перехвативший взгляд Бойченко, - может, конечно, вы дровишек достанете...
Возле "буржуйки" валялись обломки резного орехового книжного шкафа, гнутые спинки и подлокотники кресел красного дерева. Рядом с окном у стены приткнулся, накренившись, словно полузатопленный корабль, большой диван без подлокотника и двух ножек. Из сиденья был вырезан порядочный клок кожи. Рядом с печкой, соперничая с ней в белизне, стоял рояль с позолотой.
Лондонская гостиница
- А это что за фисгармонь? - опросил Касьяненко, тыкая пальцем по клавишам.
Звук рояля был красивый и сильный.
- Нет, не фисгармония это, товарищ комиссар, - солидно заметил дворник. - Рояля, изволите знать. Фисгармонии в костелах стоят. А роялю мы уберем, не извольте беспокоиться. Она из другой залы дома.
- Стол-то есть какой-никакой? Табурет, койка? - заложив руки за спину и покачиваясь с пяток на носки, поинтересовался Касьяненко.
- Стол? Табуретку? Койку? - дворник оглядел комнату, словно эти вещи могли расползтись по щелям в паркете, и развел руками. - Всю мебель большевики, что понаехали, разобрали. В другие, стало быть, помещения.
- Ладно... - мрачно констатировал Касьяненко. - Можешь идти.
Дворник, подловато улыбаясь, удалился из комнаты задом, точно боялся, что морячок проводит его пинком. Едва красномордый прикрыл дверь, Касьяненко зло сплюнул и выругался:
- Фу ты, сволочь какая! Прямо по роже видать - контра! Чистая контра! - И, чуток отойдя, добавил: - Вот что, камса, я, пожалуй, к вам переберусь. Веселее будет. А то впихнули меня в келью при кирхе, на Глазенаповской. Стены - каменные, пол - каменный, а у меня от сырости еще на службе ревматизм завелся.
- Это здорово! - за всех ответил Матвей. Костя и Сашка топтались на паркете, больно красив был, и ходить по такому жалко, а больше всего Решетняка и Трояна смущал рояль цвета слоновой кости с позолотой.
- Можно мне пальцем в него потыкать? - спросил Сашка, обращаясь к Матвею.
- Тычь, была б охота! - ответил за него Касьяненко. - Гидре всякой можно, а нам нельзя?!
Но Троян продолжал вопросительно смотреть на Матвея.
- Попробуй, - сказал Матвей. - Только кулаком по роялю не грохай. Хоть он и принадлежал контре, а сделал его мастеровой человек и теперь он принадлежит рабочим.
- Ишь ты, - широко улыбнулся Касьяненко. - Недаром тебя дворник-контра комиссаром назвал. Ты, может, и Карла Маркса уже читал?
- Читал, - ответил Матвей. - "Капитал". Мы вместе с двоюродным братом, с Володей. Одному бы мне, пожалуй, не осилить.
- А кто это "двоюродный брат Володя?"
- Рабочий с "Наваля".
- Сейчас кто?
Троян неуклюже взмахнул длинными руками и хлопнул себя. по бедрам:
- Ты что, Шицевалова не знаешь?
- Погодь, погодь... Это председатель уездчека Елизаветграда? ...Тогда понятно, почему ты такую книгу осилил.
- И ты осилишь, - сказал Матвей. - Скоро занятия по политучебе начнутся, вместе заниматься будем.
- Да, хлопцы, видать по всем статьям, надо мне к вам перебираться, а то кирха эта меня совсем доконает.
Касьяненко в тот же день переехал к комсомольцам. Он появился в комнате веселый, в бушлате нараспашку, держа в одной руке гитару с широченным голубым бантом, а в другой - самодельный чемоданчик из фанеры, выкрашенный коричневой краской. Устроился Касьяненко на кожаном диване с прорехой. Сбегал во двор за четырьмя кирпичами, подложил их под сиденье вместо ножек и был очень доволен собой.
Решив, вероятно, сразить наповал "комсомолят", он откинул крышку полупустого фанерного чемоданчика, на внутренней стороне которой был наклеен выдранный, наверно, из какого-то журнала портрет киноактрисы Веры Холодной. Щелкнув пальцем по томному облику знаменитости, Касьяненко изрек:
- Вот это камея, стоящая вещь! Кто понимает. Только не вашего ума дело...
Потом они пошли на совещание. С докладом выступил Буров. Молчаливый Решетняк и подвижный Сашка, что называется, рты поразинули, и даже считавший себя опытным чекистом Бойченко был несколько удивлен обилием контрреволюционных выступлений в городе и уездах Николаевщины, перечисленных председателем ЧК. Активно действовали разрозненные петлюровские, махновские и просто кулацкие банды и группы. В разных волостях совершали налеты на села банды Завгородского, Колючего, Кваши, Грома, Яблочки, Кибеца, Штиля, Гриценко... Они убивали коммунистов, советских активистов, продагентов, работников милиции, ЧК, устраивали поджоги, насильничали, грабили население.
В городах контрреволюционеры действовали более скрытно. Это были формирования белых офицеров, специально оставленные втылу Красной Армии контрразведкой второго армейского корпуса генерала Слащева, Белогвардейские агенты без разбора использовали для своих целей банды любой политической окраски, устанавливали контакты с петлюровцами, искали помощи и совершали диверсии, подготавливая почву для нового наступления деникинцев.
Говорил Буров негромко, сдержанно - приводил тезис и подкреплял свою мысль горой фактов.
Неожиданно его прервал Каминский. Он прошел к столу Бурова и сказал ему несколько слов на ухо. Глаза Бурова сузились, он в свою очередь пошептал что-то Яше. Тот быстро ушел.
- Товарищи! В любой операции будьте внимательны, наблюдательны, бдительны. Присматривайтесь к каждой мелочи, к каждому человеку. У любого врага, каким бы безобидным он ни прикидывался, может оказаться в руках ниточка, которая приведет к раскрытию всей контрреволюционной сети деникинцев. Враг разбит, но не уничтожен. Он попытается любыми средствами подло вредить нам! - Буров перевел дыхание и более спокойно заключил:
- А теперь оперативная группа и новые товарищи, коммунисты и комсомольцы отправятся на судостроительный завод "Наваль". Тем рабочие-дружинники из охраны завода около эллинга обнаружили подозрительные ящики. Во всяком случае в одном, который они вскрыли, - динамит.