Наталья Лайдинен - Солнечные стрелы стр 9.

Столько можно сказать – не словами!
В ритме сердца услышать легко,
Как по темному небу ручьями
Матерь мира струит молоко.

Прошлых жизней звенит колокольчик,
От смертей до бессмертия – шаг.
Рассыпаются бусины строчек,
Воскресает к блаженству душа.

И в глубинах ее потаенных,
И повсюду вокруг – торжество,
Как в глазах серовато-зеленых
Непонятное прежде – родство.

* * *

Край пропасти. Реже
Сознание брезжит.
Отчаянье клонит
В желанную бездну,
Где темные волны
Забвенья. Небесный
Гром, рокот и скрежет,
Рык близится львиный,
Предчувствье – лавиной
Рыдания множит.
– Пусть будет – любою!
Мгновенной!.. Всплеск дрожи.
Прогнувшись дугою,
Расколется льдина…

Вопль – в пасть полыньи:
Быть может, не поздно
Безумно, бездонно
Так голову бросить
Хоть в чьи-то ладони!
В твои?..

* * *

О том, что выбрал не меня,
Я на мгновенье пожалею.
Ты, демонов судьбы дразня,
Пойдешь дорогою своею.

Волк! Беспощадно-одинок,
Ни в чем давно не видишь смысла.
Мне сердце холодит цветок:
Нарцисс – как поцелуй Улисса.

* * *

Любовь моя будет тихой,
Услышав ее, молчи!
Я оборотнем-волчихой
К тебе подкрадусь в ночи.

А ты просияешь ярче
Ста тысяч чужих свечей,
Укроет заветный ларчик
Меня от чужих очей.

Повеет загадкой темной
От древних глубоких вод.
Любовь моя будет скромной
И вместе с тобой умрет.

Ты снова ее почуешь
И только шепнешь: Дожил…
Ты будешь звездой жемчужин
В сокровищнице души.

* * *

Когда кто-то рядом, всегда холодеет спина.
И хочется крикнуть, но голос немеет в гортани.
Я знаю, как вдруг оживает, гудит тишина,
Пророчества сыплет и песни чужие горланит.

В коротком мгновенье есть разных времен лабиринт,
Давно не дрожу, но присутствие чувствую кожей,
А гость мой незваный сквозь темные стекла глядит -
Я тоже лишь призрак в чужой многомерной прихожей.

Ты видишь меня, я, наверное, помню тебя,
Мой страх накрывается теплой волною истомы.
И кружево платья, как кудри твои, теребя,
Я вдруг понимаю: мы долго и нежно знакомы…

Но оба не знаем, откуда идем и куда,
И нам эта встреча, как между миров передышка.
Другие давно нам близки имена, города,
Но облик зеркальный – шальная, короткая вспышка.

Господь не дает исступленно нырнуть в забытье,
Хотя одиночество стало хорошей привычкой,
Ты дальнее эхо, ты звонкое сердце мое,
И мне все равно, сколько здесь между нами отличий.

* * *

Видения орифламма
То в счастье сверкнет, то в горе:
Ступени белого храма
Бегут наядами в море,

А мрамор такой холодный,
Как будто в глубинах склепа…
Изрезанные колонны
Венком обрамляют небо.

Хитон над волной струится,
Подвластны судьба и время
Рыжеволосой жрице
В смарагдовой диадеме.

На смуглых коленях брызги,
И где-то курится ладан…
Все сны позапрошлых жизней
В любое мгновенье – рядом.

* * *

Лук у Амура туг:
Сердце – страстями! – навзничь.
Слишком силен испуг:
– Я не останусь на ночь!

В небе летят дома,
Мой – под созвездьем Лиры.
Быстро сведут с ума
Стены чужой квартиры.

Грудью – удар о мель!
Глубь без огня и звука
Ласково колыбель
Станет волной баюкать.

Парус: ветра, вода!
Зеркало кровоточит.
– Милый, я – навсегда,
Мне будет мало – ночи!

Близость – разлуки суть.
Лжив мимолетный шепот.
Мне суждено заснуть,
Но на других широтах…

* * *

Как прежде – юный и жаркий:
– Дионис! Россыпь кудрей!
Письмо без почтовой марки
К тебе долетит быстрей.

В руках разметались руны,
Промчался всадник – гроза!
Взметнулись черные луны -
Твои живые глаза.

Скажи, за дерзость прорыва
К любви – какая цена?
Ласкает бархат прилива
И смутная глубина.

Меня зовешь за собою,
Седлая гребень волны,
Я двери в сердце открою:
– Пусть будут звезды видны!

В великом шуме прибоя -
Созвучье тонущих нот.
Мой дух сольется с тобою
В бездонном чреве пустот!

…Бессонный страж, вечно рядом,
Стихи диктуешь – поэт!
И в душу тихим парадом
Крадется новый рассвет.

* * *

Нет молитвы, лишь моря сон.
Имя, вычеркнутое раз пять.
Из наушников Моррисон,
Голос – в сердце по рукоять.
Раздвижение рук. Распять!
До рассвета пылать костру.

Память! Парус иных широт,
От границ, от глазниц, от каст!
Призрак близок и большерот.
Я сейчас подпишу отказ,
Темно-синий души атлас
До сверкающих дыр сотру.

Част навязчивый час расплат,
Лук изогнутый – в звездный луг.
Плотью сброшен забвенья плат:
Раз крылат – никаких заслуг.
Заповеднейший час разлук,
Обрывающийся к утру.

* * *

Закончим разгадки ребусов,
Их смысл поймем едва ли!
В глухую ночь на троллейбусе
Прокатимся, на трамвае

Московскими закоулками
Продребезжим и врежемся
C разбегу шагами гулкими
В чужую жизнь – в реку прежнюю,

Где чье-то шалит отрочество,
Смолит за углом украдкою,
А женское одиночество
Весну проклинает краткую.

Прикрытая занавесками,
Луна стоит над балконами,
И кажутся судьбы фресками
В глухих дворах за колоннами,

Где тени мелькают длинные
Под выщербленными арками
И кто-то зовет по имени
Губами, когда-то жаркими…

* * *

Я далека и ты далек,
Над прошлым – горечи дымок.
Меня ты защитить не смог,

Единственный душевный друг!
Через аркады лунных дуг
Я давний исцелю недуг.

Фигуры с шахматной доски
Всего лишь дерева куски,
Законы вечности – узки!

В тисках предательств и дорог
Ты дорог мне, ты одинок,
Свидания не вышел срок.

Мы порознь завершаем круг:
Кому на сук, кому – на юг,
Нет счастья от земных заслуг.

Так выпьем средство от тоски!
Пусть грешники, пусть игроки,
Всю жизнь друг другу – маяки.

Здесь рассыпается острог.
На свете больше нет разлук,
Ты видишь, мы опять близки…

Ветер с океана

* * *

Изначального моря соленый вкус!
Я тянусь к тебе, я тебя боюсь,
Ибо есть на свете такая грусть -
Осязанье всеми забытых уз.

Вздох морской! Ожиданье листа, холста
И утробы, что до поры пуста…
Незнакомок пресных считать устав,
Горькой солью пронзили твои уста,

И волны ответный родился всплеск:
В сердце – то ли сосновый лес,
То ли звезд, отраженных в пространстве, блеск!
Потому-то уже не сумею – без!..

Откровенье – солью сожженных губ!
Ожидание бури на берегу,
Знаки моря всюду – в песках, в снегу,
Я соленой кровью к тебе бегу!
Из глубин ракушки мне шепчет куст,
Вьюсь, как водоросли влажный ус,
И в объятьях бьется не страсти пульс -
Изначального моря соленый вкус!

* * *

Душа не льнет к исповедникам:
Язычница ли, шаман…
Единственным собеседником
Становится океан.

Молитвенное могущество!
Не ровня – земным царям.
Над колыбелью сущего
Сверкает небесный храм.

Назад, к обретенью мудрости
Во власти твоих стихий!
Волнение изумрудности -
Живая епитрахиль.

Мне ветер полощет волосы.
В пещерах подводных глыб
Как локон, струится водоросль,
Дразня разноцветных рыб.

Так влажно, тепло и ласково
Целуешь колени мне…
Я только одна из раковин,
Затерянная на дне.

* * *

Чайка взмывает, падает.
– Лево еще руля!
Сладко летать на палубе
Легкого корабля!

В птичьих крылатых линиях
Призрачна власть людей!
Море такое синее,
Небо – еще синей!

Гребень волны – и пауза,
В сердце восторг и страх,
Так ли здесь шел под парусом
Вдаль – молодой Неарх?

Желтое солнце Азии,
Знойные сны минут…
Лишь кучевые айсберги
Над головой плывут.

* * *

В янтарных песчинках дно.
– Чего на земле искала?
А небо, как полотно,
Кругом – облака и скалы.

В тревожную пасть пещер
Пытаюсь бежать от мира.
Но здесь, в лабиринтах шхер,
Прохладно, темно и сыро.

Лишь с отмели скрип сосны
Доносится еле-еле…
Одежды давно тесны,
Мне скучно и больно в теле.

Миг – сброшены пояса,
Прощальный привет причалу,
И сверху все паруса -
Как белые крылья чаек.

* * *

На ветру скрипели мачты
И звенели якоря.
Говорил мне взрослый мальчик:
– Мы уедем за моря

Загорать под солнцем юга,
Но шагать – не по земле!
Будешь кареглазым юнгой
На крылатом корабле!

Только небеса и море -
Распахнутся паруса.
Будешь по ночам со мною
Румбу жаркую плясать!

В трюме никакого груза:
Хватит радости двоим!
А когда вдруг станет грустно,
Мы с тобою улетим.

Навсегда во власти страсти -
Я силен, а ты легка!
На ветру вздыхали снасти
И клубились облака…

* * *

Я твоя! Перед нами – моря,
Ты об этом мечтал.
Не боюсь ни черта!
– Поднимай якоря!