– Гена, а ты кем хочешь быть? – спрашиваю.
– Художником. Можно дизайнером-художником, но мне нравится писать портреты. Не знаю, что лучше получится.
У него глаза были большие, голубые и немного грустные. Когда он смотрел на меня, мне казалось, что глаза о чём-то говорили, вопрошали что ли. С ним было хорошо. Как-то утром он зашёл ко мне в палату, грустный такой. За спиной держит руку.
– Ольга, меня сегодня выписывают. Вот тебе, – подал мне альбомный лист.
И убежал. Я взяла лист, смотрю, а там я. Мой портрет в карандаше. Сижу за столом на стуле, с книгой в руке. На столе стоит настольная лампа. И лицо у меня открыто, а горло забинтовано платком. В правом нижнем углу его автограф. Пока я разглядывала, он уже ушёл. Я даже не успела узнать его фамилию, где этот интернат. И не успела ни поблагодарить, ни похвалить. Если бы он мне раньше отдал…
Так вот почему он возле меня первые дни крутился, изучал натуру! Но очень художественно подошёл к исполнению. Я же лицо закрывала платком, одни глаза были видны. Он не стал делать из меня совсем больную. И изобразил так. Очень похожа я на том портрете на себя. Всё время хранила этот портрет. Когда он попадался мне, я вспоминала этого замечательного мальчика Гену, который определил мне свой, как он считал, возраст.
Но с переездом затерялся этот рисунок меж бумаг… Так жалко! А в памяти остался. Прошло много лет с тех пор… И не сохранила, и не забыла.
Незнакомые знакомые
Каждое утро опаздывала на работу, выскакивала из подъезда и ничего не замечала. Но как-то обратила внимание на мужчину с собакой – сибирская лайка. Красивая собака, чёрный окрас с белой отделкой у шеи.
С работы всегда возвращалась поздно и опять этот мужчина со своей собакой. Утром и вечером, утром и вечером. И всегда в одно и то же время, как и она. Мужчина такого благородного вида, породистый с орлиным носом, поджарый и очень внимательным взглядом. Он всегда шёл ей навстречу. Посмотрели друг на друга и прошли мимо. И так каждый день.
Как-то раз пошла к сестре в воскресный осенний день. Сестра жила недалеко от лесопарковой зоны. Пришла к ней, так как отмечали чей-то день рождения. У них в гостях был сосед Юрий Николаевич с женой. После обильного застолья решили прогуляться по лесопарку.
– Погодите, я с собой Кучума возьму, – сказал Юрий Николаевич.
Погода была сказочная. В лесу в это время года при хорошей погоде всегда очень красиво. Увидев Кучума, так звали собаку, обомлела. Тот же пёс, что каждый день её встречает вместе с хозяином.
– Юрий Николаевич, около меня всё время выгуливают точно такую же собаку, абсолютно такого вида и белая отделка там же!
– А это Том, отец Кучума. Жена хозяина этой собаки у меня в отделе работала переводчицей. Вот они мне и подкинули Кучума. Мать Кучума тоже лайка, но немного другая, а Кучум – вылитый отец.
– Расскажите про этого мужчину, я их каждый день встречаю.
– Его зовут Евгений Петрович, уже немолодой, с 1928 года. Он приехал в пятидесятые годы из Франции. Его родители эмигрировали туда после революции, он и родился там. А вот русские корни перетянули. У него филологическое образование, а работал он водителем на химическом заводе, который французы у нас строили. Потом женился на моей сотруднице, двое детей у них. Но у неё было что-то со здоровьем плохо. Да и на работе затравили, что за эмигранта замуж вышла. Все осуждали. Все без исключения. Она переживала, но его очень любила. Ну, ты видела, каков он? Вот… Как такого не полюбить. Рано она умерла. Он один детей растил. Сейчас они уже взрослые.
Слушала Юрия Николаевича, а сама представляла всё в лицах: какой был он, какая она была, какие могли быть у них дети.
– А ты увидишь его, привет ему от меня передавай.
"Как же я ему передам привет, – думала она, – мы даже не здороваемся, никто нас не представлял друг другу". Эти встречи и взгляды продолжались. Но как-то однажды она всё-таки не смогла пройти мимо.
– Какая собачка у Вас симпатичная. Ей привет от Кучума.
– А, Вы знаете Юрия Николаевича? Да. Вот Том – отец Кучума.
И повторил рассказ, как подарили Кучума Юрию Николаевичу. И после этого они стали раскланиваться. Он с Томом провожал утром её до угла, а вечером до дома, рассказывал о своём внуке, который собирался в школу. Когда видела его издалека, сердце слегка замирало и такое приятное чувство разливалось на душе и на сердце.
А потом долго они не встречались. Прошло полгода. Идет она с работы, думает о своём и, как всегда, никого не видит.
– Здравствуйте, – слышит она.
Он. Один. Без Тома.
– У Вас что-то случилось, – спрашивает он, – Вы как-то изменились. И я Вас так давно не видел.
– Да. Случилось. У меня мама умерла.
– Ой, извините, пожалуйста. Простите меня за бестактность.
И так неожиданно ушёл. Почему-то смутился заданному вопросу. Она потом всё время смотрела, искала его взглядом не только на прежнем месте, где всегда встречались, но и везде, всегда. Не привелось увидеться больше. Может быть, у него тоже что-то случилось, а она не спросила. Не успела.
Как долго
Как долго я жила,
Любви не зная!
И жизнь прошла…
И, чувствами играя,
Дорога жизни – думала – большая.
А оказалась – очень коротка.
Теперь, душою обнимая,
Я вижу, что любовь так далека.
Не дотянусь и не допрыгну,
Не всколыхну ничьих надежд.
"Люблю!" уже не крикну,
И не услышу это же в ответ.
На виртуальном ветру
Зашедшие в мир
И себя не нашедшие,
Мы – только предметные тени души.
А. Вознесенский
Полувздох, полустой, полувзгляд, полуслово, полуфраза… По полной были только работа, дом, забота о близких. А всё остальное полу…
– Бабуля, ты чего грустишь?
– Да так. Жизнь совсем на закат пошла…
– А ты не грусти. Давай заведём тебе icq, и ты с кем-нибудь познакомишься. Будешь переписываться. Пока я в школе, компьютер свободен. Это как по телефону. Ты напишешь – тебе ответят.
– У моих знакомых нет icq.
– А мы тебе новых найдём.
– Что ж, попробуем.
– Так, вначале зададим тебе НИК. Хочешь – ЛЕДИ? Ты у нас леди самая настоящая. И нужно какую-нибудь фотографию.
– Да ты что, какую ещё фотографию! Я такая старая. Кому хочется на старух смотреть?
– Ну, хорошо. Во-первых, ты у нас не старуха, очень даже молодая. Во-вторых, я тебя люблю. А в-третьих, не хочешь фотографию, можно картинку какую-нибудь. Смотри, роза красивая какая!
– Давай розу, я не против.
– Возраст какой указать? Здесь можно всё, что угодно, написать.
– Нет уж, пиши как есть.
– Во-от. Теперь ищем тебе собеседника. Смотри, нашла. Saqur, 62 года.
– Но мне-то 67!
– Какая разница! Всё одно. Напишем ему "Привет". Бабуль, смотри, ответил! Ну, всё, я пошла. Ты усвоила? Ответь вот здесь и нажми сюда, а дальше всё просто. Не мне тебя учить. Ты сама всё знаешь. Пока.
И началась переписка каждый день с утра, пока свободен компьютер. Внучка как-то случайно попала на него, а он оказался тоже пенсионного возраста, но работал и по совместительству дед. Рассказывали друг другу про внуков. И специальность одна. Оказалось много общего, и было о чём переписываться. И ещё он ей написал, что случайного ничего не бывает просто так, значит, в этом что-то есть…
"Пора бы", – пишет он, – "и представиться".
Познакомились. Поскольку в жизни было много полу…, она часто пребывала в миноре. И как-то написала ему: "И скучно, и грустно, и некому руку подать…"
А он ей:
– У Вас есть возможность подключить Веб-камеру?
– Да, – отвечает она.
– Очень хорошо. Будем общаться визуально и через экран пожмём друг другу руки.
"Ой!" – подумала она, – "Ужас, он же увидит, какая я старая! Нет, ни за что!" И ответила:
– Не стоит, наверно. Уже сама на себя смотреть не хочу, не то чтобы кому-то себя показывать.
На это он ей ничего не ответил. Но стал реже появляться в icq, переписку вёл холодно, а потом совсем исчез. Она ещё какое-то время пыталась вызвать его на связь, но ничего не получилось.
И опять на полуслове, на полуфразе, на полувздохе… как всегда.
Туманное утро
Она полюбила его сразу, с первого взгляда. Увидела и полюбила. Не могла объяснить, за что полюбила, почему. Вот так случилось и всё. Сама себя всё время спрашивала: "Зачем мне это? Что я с этим буду делать? Как жить с этим, а ещё страшнее – как без этого жить!" Объясняла себе, что любят не за что-то, а вопреки всему. Не могла себе объяснить: за что и вопреки чему?
Для него она была одна из многих, не интересующих его особ. Он бы даже никогда не обратил на неё внимания, если бы не она сама. А она поначалу и не пыталась получить его внимание, а потом стала чаще обращаться к нему, интересоваться всеми его делами, его личной жизнью. Но он об этом, конечно же, не знал и просто не ведал о её тайном интересе. Но стал замечать её постоянное внимание. Его это утомляло. Но в силу своего внутреннего такта, не отталкивал грубо. Часто не отвечал на её звонки, письма, вопросы. Игнорировал по-тихому.
Она, кажется, поняла свою навязчивость, но избавиться от наваждения не могла. Ушла в себя. Затаилась, замолчала. Просто умерла.
Прошло какое-то время, и он чувствует, что ему чего-то не хватает. Неуютно стало.
"Отчего", – думает он, – "мне грустно так, скучно и тоскливо? Надо бы позвонить той, что так мною интересовалась. Может быть, она сбросит с меня эту грусть. Смешная такая!", – думает и улыбается.