Что-то Нечаевского аскетического революционного типа перешло к Дзержинскому, создателю и руководителю Чека. Дзержинский был, конечно, верующий фанатик, допускавший все средства во имя осуществления царства социализма. Он причинял страшные страдания, он был весь в крови, но согласен был сам на жертвы и страдания. Он был 15 лет на каторге. Верующий католик в юности и молодости, готовившийся в священники, он переключил свою религиозную энергию. И это произошло со многими революционерами. Коммунисты все-таки смягчили нечаевский катехизис, но многое от этого катехизиса вошло в русский коммунизм, особенно в первоначальный период. Сейчас коммунисты представляют государство, заняты строительством, а не разрушением, и потому очень меняются, перестают быть революционерами по своему типу. Но и для них нет ближнего, а есть лишь дальний. Но и для них мир делится на два лагеря и все дозволено в отношении к лагерю враждебному. Сам Нечаев просидел 10 лет в каторжной тюрьме, Алексеевском равелине в ужасающих условиях. Там он распропагандировал и превратил в своих агентов всю стражу тюрьмы и через нее сносился с партией народной воли, которой давал советы. Это был человек исключительной силы. Но торжество такого человека не могло предвещать ничего доброго.
2
Анархизм столь же характерное порождение русского духа, как и нигилизм, как и народничество. Это один из полюсов в душевной структуре русского народа. Русский народ – народ государственный, он покорно согласен быть материалом для создания великого мирового государства, и он же склонен к бунту, к вольнице, к анархии. Русская дионисическая стихия – анархична. Стенька Разин и Пугачев – характерно русские фигуры и память о них сохранилась в народе.
Элемент анархический очень силен и в русской мысли XIX века. Вся русская интеллигенция не любила государства и не считала его своим. Государство – это были "они", чужие, "мы" же жили в ином плане, чуждом всякому государству. Если русским свойственна была мысль о священном помазании власти, то им же свойственна была мысль, что всякая власть есть зло и грех. Мы видели, что обоснование славянофилами самодержавной монархии заключало в себе сильный анархический элемент. Константин Аксаков был настоящим анархистом, у него есть места, напоминающие Бакунина. Сильный анархический элемент есть и у Достоевского. Русские народники не понимали значения государства и не думали о том, как овладеть властью в государстве. В этом упрекает их Ярославский в своей "Истории коммунистической партии". Идеальное будущее всегда представлялось безгосударственным. Государство есть постылое настоящее.
Поразительнее всего, что идеология анархизма есть по преимуществу создание высшего слоя русского барства, и этот русский анархизм приобрел общеевропейское значение. Баре Бакунин, князь Кропоткин, граф Толстой – создатели русского и мирового анархизма. Центральной является фигура Бакунина, Бакунин – фантастическое порождение русского барства. Это огромное дитя, всегда воспламененное самыми крайними и революционными идеями, русский фантазер, неспособный к методическому мышлению и дисциплине, что-то вроде Стеньки Разина русского барства. Он был еще человеком 40-х годов, другом Белинского, Герцена, славянофилов, в то время идеалистом и гегельянцем. Но значение, и притом европейское значение, он приобрел в 60-х и особенно в 70-х годах. В качестве эмигранта он участвовал во всех европейских революциях. Он борется с Марксом из-за I-го Интернационала, в который хотел ввести анархические принципы, децентрализацию и федерализм. Сначала Бакунин был с Марксом в хороших личных отношениях и он даже оказал влияние на Маркса в учении о мессианском призвании пролетариата. Но потом он делается смертельным врагом Маркса. Маркс для него государственник и пангерманист. Бакунин не любил немцев, предпочитал латинские народы и главная книга его называется "Кнуто-германская империя и социальная революция". У Бакунина был очень сильный славянофильский элемент. Его революционный мессианизм есть мессианизм русско-славянский. Он верил, что мировой пожар будет зажжен русским народом и славянством. И в этом русском революционном мессианизме он является предшественником коммунистов. Бакунину принадлежат слова "страсть к разрушению есть творческая страсть". Анархизм Бакунина есть бунтарство. Он хочет поднять мировой бунт, зажечь мировой пожар, хочет разрушить старый мир, он верит, что на развалинах старого мира, на пепелище возникнет сам собой новый мир. Бакунин хочет взбунтовать народные, пролетарские массы всего мира. Он хочет обращаться к черни, к низам и верит, что взбунтовавшаяся чернь, сбросив все оковы истории и цивилизации, создаст лучшую, вольную жизнь. Он хочет разнуздать чернь. Бакунин народник в том смысле, что он верит в правду, скрытую в трудовом народе, в темной массе и особенно русском народе, который он считал народом-бунтарем по преимуществу. Все зло для него в государстве, созданном господствующими классами и являющимся орудием угнетения. Маркс был интеллектуален, он придавал огромное значение теории, философии, науке, он не верил в политику, основанную на эмоциях, он придавал огромное значение развитию сознания и организации. Бакунин исключительно эмоционален, враждебен всяким интеллектуальным теориям. Он отрицательно относился к наукам и ученым. Более всего ему ненавистна власть ученых. Научный социализм для него есть власть ученых. Нельзя допустить управления жизни наукой. Никому не следует давать власти. Он идеализирует разбойную, разиновскую, пугачевскую стихию в русском народе. В первый момент революции большевики очень воспользовались этой стихией, вопреки всем марксистским теориям. Лавров, один из ученых идеологов революционного социалистического движения 70-х годов, хотел поучать народ и ждал революции от этого поучения. Бакунин хотел взбунтовать народ, не поучая его. Он верил в правду и силу неорганизованной стихийности. Для Бакунина свет варварства с Востока и осветит тьму Запада, тьму буржуазного мира. К этому сознанию придут и русские коммунисты, вопреки своему западному марксизму. Человек для Бакунина стал человеком через бунт. Есть три принципа человеческого развития: 1) человек животный, 2) мысль, 3) бунт. Бунт Бакунин противополагает организации. Маркс был для него якобинцем, а он терпеть не мог Робеспьера и якобинцев. Бакунин был коммунистом, но коммунизм его был антигосударственный, анархический. Он верил в союз производительных ассоциаций. Бакунин убежден, что славяне сами по себе не создали бы государства, и на этом была основана его вера в миссию славянства. Государственность для Бакунина есть прежде всего немецкое влияние. И Бакунин предсказывает, что если в какой-нибудь стране осуществится марксизм, то это будет страшная тирания. Некоторые предсказания Бакунина звучат сейчас профетически.