Мой план состоял в том, чтобы сделать обманный маневр на другой стороне линии, но самолично завладеть мячом и тут же броситься в атаку на Кристиана. Все получилось как нельзя лучше. Продвинулись мы, конечно, не слишком далеко, потому что мне нужно было просто перейти через черту. Я снова и снова прорывал оборону Кристиана, и в конце концов он уже спотыкался и вообще нетвердо стоял на ногах.
Мы отбрасывали его назад, в дальний конец поля. Для меня это было очень радостное событие. Такова была моя месть Кристиану за то, как он обходился со мной в первой половине игры. Теперь же у него был растерянный вид новичка из школьной команды, которого по ошибке выпустили на поле и заставили играть.
Положение "вне игры" застало нас на тридцатиярдовой отметке, и я подал сигнал о начале последнего прохода. Я знал, что могу поймать мяч и броситься напролом, миновать преграду в лице верзилы Кристиана и забить гол. Оглянувшись, я взглянул на трибуны, и видел, что зрители встали. Бросив взгляд в сторону наших боковых линий, я увидел там своего тренера, того самого, который ещё совсем недавно интересовался, не собираюсь ли я пойти "отдохнуть". Он танцевал от счастья и был самым счастливым человеком на свете. Разумеется, ведь успехи команды и её техника игры, позволившая оттеснить назад Кристиана, будут признаны его заслугой, результатом его хорошей работы.
Затем, обернувшись, я взглянул на Кристиана и кивнул ему, давая понять, что стараюсь специально для него. Он неуверенно стоял, опустившись на одно колено и был очень бледным. Но даже хорошо понимая, что это конец, он и не думал сдаваться. Он был готов бороться до конца. Я подумал о том, что за все четыре года его учебы в колледже ещё никому не удавалось обойти его и забить гол. И затем мне в голову пришла другая мысль. Я видел, как центровой подхватил мяч и сделал пасс в мою сторону. Я подхватил его и бросился к Кристиану - а затем просто выпустил мяч из рук…
Питер мечтательно замолчал.
- Но зачем? Зачем ты это сделал? - мучительно простонал его отец.
- После игры Кристиан подошел ко мне и задал этот же самый вопрос. Разумеется, они тут же подхватили мяч. И игра закончилась вничью. Тогда я сказал Кристиану, что стоя с мячом в руках и собираясь забить гол, я вдруг вспомнил о том, что, в конце концов, это была всего лишь игра, а вовсе не смертельная схватка гладиаторов.
- Не понимаю, к чему ты клонишь! - воскликнул Росс Хейл. - У тебя была такая возможность прославиться, а ты добровольно упустил её.
- Кристиан тоже этого не понял, - сказал Питер. - Мне кажется, он подумал, что меня подвели нервы, будто бы я испугался предоставившейся возможности сделать что-то стоящее. Когда я сказал ему, что это только игра, он почему-то как будто смутился. А потом развернулся и отошел. Но для меня этот день был самым знаменательным, самым величайшим, хотя команда, очевидно, считала совсем наоборот. Все говорили, что я потерял форму. Да ладно, что было, то было!
- И это твой величайший день? Самый запомнившийся? - воскликнул Росс Хейл. - А как же тот матч, когда, ты забил три гола в…
Но Питер, казалось, не слушал его, мысленно предавшись воспоминаниям о былых временах, и отцу показалось, что в какой-то момент взгляд сына был исполнен отчаяния. Он не был уверен. Через мгновение от печали уже не осталось и следа. А затем их разговор был прерван приездом Энди Хейла.
Он порывисто вошел в дом, пребывая в подчеркнуто бодром и приподнятом настроении, словно боясь расслабиться и помимо своей воли чем-нибудь выказать свою жалость к теперешнему состоянию Питера. Он приехал, чтобы поздравить Питера с возвращением домой; пригласить их с отцом на обед в любое удобное для них время. И кроме того, чтобы извиниться за отсутствие Чарли, у которого не было никакой возможности принять участие в этом родственном визите.
- У Чарли сегодня собственное торжество! - сказал Энди. - Ведь Рут МакНэр согласилась выйти за него замуж!
Глава 8. НЕ У ДЕЛ
Итак, Рут МакНэр выходит замуж за Чарли Хейла!
После ухода Энди Хейла, Росс ещё некоторое время сидел молча, погрузившись в глубокие раздумья.
- Что ж, - сказал он наконец, - Чарли и раньше был не бедным, а теперь-то и вовсе богатеем станет - везучий, чертенок!
- Богатеем? - спокойно переспросил Питер.
- Ну да, его отец собрал ему приличное наследство. Уж его-то родитель не выбросил на ветер все свое состояние, как это сделал я. Отец Чарли сделал свое хозяйство самым зажиточным во всей округе. А я что, разве не рассказывал тебе о том, как Энди все это время упирался на своем ранчо?
- Ты мне об этом не писал, - сказал Питер, - но я могу догадаться об этом по тому, как выглядит дядюшка Энди. Похоже, он считает себя очень важной птицей!
- Считает, и, хочу тебе сказать, имеет на это полное право! Полное право! Свое хозяйство он поднял исключительно собственными силами, но все это - вся его работа - не идет ни в какое сравнение с тем, что они получат в приданное за Рит МакНэр!
- А она что, богатая? - поинтересовался Питер.
- У её папаши денег куры не клюют. Ты такого богатства в жизни не увидишь. Никогда.
- Миллион, что ли?
- Миллион? А сколько это? - переспросил Росс, пожимая плечами. - Нет, не думаю, что у него набралось бы добра на миллион. У него не так уж много мелиорированной земли, да и стадо не такое большое, но зато у него есть огромадные пастбища, на которых могло бы пастись в три раза больше коров, чем у него есть сейчас. А чего стоят другие предприятия старого МакНэра?! Например, одна компания из Денвера хочет купить право на пользование водой того большого ручья, что протекает по земле МакНэра. Но только речь идет не о праве на водопой для коров. Это же не тот случай. Они испрашивают разрешение на то, чтобы отвести немного воды, построить дамбу и получать электричество.
МакНэр пораскинул мозгами, и эта идея ему, видать, так понравилась, что он сказал, что даст свое согласие и позволит им устроить запруду, но с тем условием, что у него будет своя доля в этом предприятии. Они строят дамбу и выполняют всю работу, а он получает пятьдесят процентов акций. И компания беззвучно приняла его условия! Уже только это может сделать МакНэра миллионером. Но я привел этот пример лишь для того, чтобы наглядно показать, на какие высоты вознесется человек, женившись на наследнице МакНэра!
Он тряхнул головой и страдальчески протянул:
- Эх, Питер, было времечко…
- Что-что? - переспросил Питер.
- Нет, это я так. Не обращай внимания! - замахал руками Росс Хейл.
И тут его прорвало.
- Питер, неужели ты ничего не понял. Твой кузен станет самым значительным, самым влиятельным человеком во всей округе! Слышишь меня?
- Слышу, - подтвердил Питер.
- Черт возьми! - воскликнул отец. - И тебя это, похоже, ничуть не беспокоит!
- Беспокоит ли это меня? Конечно, нет. Я очень рад за кузена Чарли; только и всего.
- К черту кузена Чарли! А денежная сторона вопроса, стало быть, для тебя ничего не значит?
- Да зачем все это? - спросил Питер. - Меня бы вполне удовлетворил и скромный доход.
Отец утер пот со лба и наконец пробормотал:
- Конечно, есть много путей, которыми может воспользоваться образованный человек, чтобы сделать деньги, и с моей стороны было бы очень глупо это отрицать. Слушай, Питер, ты ведь, кажется, говорил, что у тебя склонности с юридическим наукам. Полагаю, ты мог бы стать адвокатом в Самнертауне?
- Стать адвокатом? - воскликнул Питер. - Отец, но для того, чтобы им стать, нужно учиться ещё целых три года после окончания общеобразовательного курса.
Мистер Хейл покачнулся и поспешил схватиться за спинку стула.
- Еще… три года? - задохнувшись, переспросил он.
- Да, по крайней мере, три.
- Еще три года! - повторил мистер Хейл и засмеялся каким-то очень странным смехом. - Но, может быть, ты все же готов заняться чем-нибудь другим. Вообще-то, сынок, ты никогда не писал мне много о себе, о своей учебе. Так откуда же мне знать, кем ты можешь быть, а кем нет?
- Это так, - согласился Питер. - Боюсь, что я не держал тебя в курсе своих дел.
- Когда девять лет назад я переломал ноги, - сказал Росс Хейл, - мне пришлось выложить за лечение почти полторы сотни долларов. Слушай, Питер, может быть ты можешь работать доктором, если уж на адвоката тебя не выучили. Доктора неплохо зарабатывают.
Питер покачал головой.
- Курс медицины вдвое длиннее курса юриспруденции, - сказал он. - Нужно проучиться четыре года, а затем ещё два года стажироваться в больнице. Еще шесть лет после окончания колледжа!
Ранчеро был обескуражен этим известием.
- Ладно, - пробормотал он, снова обретя, в конце концов, дар речи, - значит, на изучение законов и медицины нужна целая вечность! Но ведь хоть чему-то в университете все-таки должны учить, не так ли?
- Есть технические отделения, - сказал Питер, - где учат на инженеров и других специалистов в этой области.
- Добыча серебра, строительство мостов и тому подобные вещи! Замечательно! Надеюсь, ты выучился всему этому, Питер! - воскликнул отец.
- Меня никогда не привлекали точные науки, - сказал Питер. - Большинство ребят посещали, так называемый, общий курс. И я тоже.
- А что представляет из себя этот общий курс? - спросил отец. - Немного того, немного этого и ничего конкретного?
- Можно сказать так, - согласился Питер, очевидно, не замечая ноток агонии и горестного разочарования, появившихся в голосе отца. - Я ещё не знаю, чем именно я сейчас могу заняться. Может быть, стану работать учителем. Я могу преподавать в средней школе… греческий или историю… или латынь.