Питер был в кузнице. Не будет преувеличением сказать, что он проводил здесь больше времени, чем в любой другой части быстро и с успехом восстанавливаемого им ранчо. Ему всегда нравилось работать с инструментами. Когда-то в далеком детстве, прошедшем на ранчо, он мог часами напролет стучать молотком, пробуя сколотить что-либо из досок, или же подолгу наблюдать за тем, как работает кузнец, живший тогда в Самнертауне, каждый раз подмечая для себя что-то новое и время от времени задавая толковые вопросы, если что-нибудь было непонятно. Кроме того, он всегда был не прочь поэкспериментировать.
Затем он уехал учиться в престижную школу Хантли, где была организована хорошо оборудованная мастерская, ибо директор школы был глубоко убежден, что каждый мальчик с детства должен овладеть хотя бы одним ремеслом! Эти занятия Питер посещал с особым удовольствием. И если на школьной спортивной площадке ему сопутствовали лишь какие-то мгновения счастья, то здесь он проводил многие часы, радуясь возможности поработать на токарном станке и постоять за наковальней.
Теперь на ранчо все было устроено с учетом особенностей его не совсем обычного состояния. Так, в кузнице он мог удобно устроиться на вращающемся высоком стуле, стоявшем между горном и печью, рядом с которой находилась рукоять мехов, все необходимые инструменты были разложены на расстоянии вытянутой руки, а кадка с водой была расположена так, чтобы он мог бы погрузить в неё раскаленное железо, а затем снова достать его оттуда длинными щипцами. В кузнице он чувствовал себя уютнее, чем в какой-либо иной части ранчо.
На следующий день после исторического визита Чарли и Рут МакНэр Питер сидел на своем высоком стуле, орудуя особым молотом, сделанным специально для него. Он удерживал его одной рукой, хотя этот инструмент весил никак не меньше двенадцати фунтов, а укороченная рукоятка была довольно толстой, как раз по его ладони. Грубая сила в кузнечном деле является не самым важным условием, и те, кто видел Питера за работой были неизменно удивлены той легкостью, с которой он управлялся со своим внушительным с виду инструментом. Широкие плечи и длинные, сильные руки ещё не могут служить достаточным объяснением всему. Здесь от мастера требовалось нечто большее, то ритмичное изящество, с которым выполняется работа.
Питер был занят тем, что ковал огромный железный брус, который толщиной был, пожалуй, никак не меньше его запястья. Его разгоряченное лицо было перепачкано в саже. Каждый удар тяжелого молота отдавался звенящим эхом, вырываясь за стены маленькой кузницы, и разносясь широкими волнами над загоном, долетая до самой дороги, где проезжавшие мимо люди придерживали лошадей и говорили друг другу:
- Это Питер Хейл в своей кузнице. Больше некому. Вы только посмотрите, как он он сумел преобразить это ранчо.
Можете не сомневаться в том, что Питер, со своей стороны, предвидел многие из этих восторженных комплиментов. Да и как могло быть иначе? Здесь, на ранчо, царила атмосфера, соединявшая в себе воедино жалость, уважение и восторг, что ощущалось даже в гораздо большей степени, чем в университете, где он все-таки был известной личностью. И Питер, несмотря на присущую его характеру твердость и некоторую суровость, обладал достаточной чуткостью к подобным вещам и умел радоваться им.
В самый разгар работы он заметил, что слева от него произошло еле заметное изменение в освещении. Выпустив из рук молот и молниеносно выхватив "Кольт", он стремительно развернулся на вращающемся сидении, наставляя дуло своего пистолета на грузную тушу мистера Майка Джарвина как раз в тот момент, как тот распахнул маленькую боковую дверь в кузницу!
Глава 15. ПРИЯТНЫЙ ГОЛОС
Кузница была сооружена с таким расчетом, что - когда помещение наполнялось дымом, который не уходил через дымоход или переднюю дверь - можно было открыть боковую дверь, что создавало сквозняк и дополнительную тягу. Теперь перед этой маленькой дверью стоял мистер Майк Джарвин, глядя на великана-калеку; увидев направленный на себя "Кольт", Джарвин торопливо сунул что-то в карман сюртука и поднял руки над головой.
- Вот ты, значит, где! - сказал Джарвин. - Похоже, к тебе уже и подойти нельзя, не оказавшись прежде на прицеле! Не дури, парень, а лучше скажи, чем я обязан такой встрече? К чему это все?
- Не дури, Джарвин, - в тон ему ответил Питер, - а лучше расскажи, какого черта ты подглядываешь за мной через дверь?
- Потому что, - быстро ответил Джарвин, - просто хотел увидеть тебя за работой, не отвлекая от дела.
- Вот как? - улыбнулся Питер.
- Да. По округе ходят легенды о том, как ты ловко умеешь стучать молотом. Слушай, сынок, может быть ты все же перестанешь наставлять на меня свою пушку, а?
- Подойди поближе, - сказал Питер.
- Ближе?
- Делай, что тебе сказано. Иди медленно, руки не опускай. Я никого не хочу убивать, но если вздумаешь дурить, то мне придется всадить тебе пулю в лоб. Имей это в виду, Джарвин!
- Боже мой, - охнул Джарвин, - так ты задумал убить меня!
- Ты и так слишком задержался на этом свете! - сказал Питер. - Тебя уже давным-давно следовало бы отправить к праотцам, Джарвин. Единственное, чего я никак не могу понять, так это, почему тебя ещё никто не пристрелил. Уверен, что многие ломают голову над тем же вопросом. Так что, полагаю, если я и прикончил бы тебя, то окружающие, и прежде всего шериф, были бы только бесконечно благодарны мне за это!
- Ну-ну, - сказал Майк Джарвин, неожиданно расплываясь в широкой ухмылке. - Полагаю, ты не слишком далек от истины. Но только охота тебе об меня руки марать?
Джарвин покорно подошел поближе, и в тот же момент Питер ловким движением сунул руку в боковой карман его сюртука, выхватывая оттуда миниатюрный пистолет и покачал им у него перед носом.
- Вот в этом ты весь, Джарвин. По-моему, это достаточное основание для того, чтобы вышибить тебе мозги. Эта игрушка была у тебя в руках, когда ты прятался за дверью, рассчитывая на то, что тебе удастся распахнуть дверь, нашпиговать меня свинцом и беспрепятственно смыться. Единственное, что я пока не могу понять, так это какого черта тебе понадобилось желать моей смерти!
- Ты ошибаешься, Питер, - возразил толстяк.
- Мы что так близко знакомы, что ты называешь меня по имени?
- Ну да, конечно, а ты можешь называть меня Майк.
- Да кто ты мне такой? Приятель, что ли?
- Я уверен, что мы сможем подружиться с тобой, Питер. Во всяком случае, я на это очень рассчитываю!
- Джарвин, ты редкостная старая сволочь.
- Старая сволочь ничем не хуже сволочи молодой, Питер. Так что давай не будем больше ругаться и поговорим, как друзья!
- Что ж, - сказал Питер, слегка прищуриваясь, - давай поговорим. Начинай.
- Спасибо. Я только хотел сказать, что пришел сюда вовсе не для того, чтобы убить тебя, сынок. Мне просто нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.
- Это с пушкой-то, нацеленной мне в голову?
- Точно так! - воскликнул толстяк, елейно улыбаясь.
- Хм! - сказал Питер. - Ты очень откровенен. Ну так давай, выкладывай, что там у тебя. Я весь во внимании, Джарвин.
- Отправляясь сюда для разговора с тобой, я чувствовал, что было бы не плохо во время нашей беседы иметь хотя бы небольшое преимущество. Вот я и подумал, что это мое преимущество могло бы принять форму направленного на тебя пистолета.
- Спасибо, - сказал Питер, - но зачем вообще было приходить-то?
- Я скажу тебе и это, - ответил Джарвин, - хотя к объяснениям придется перейти гораздо раньше, чем это было задумано мной изначально. Дело в том, Хейл, что я все знаю.
Выражение лица Питера ничуть не изменилось, и взгляд его оставался непроницаемым и безразличным, оставаясь спокойно сосредоточенным на лице собеседника.
- Все знаешь? - переспросил он. - Очень рад за тебя! Мало кто отваживается говорить об этом вслух. Обычно таких смельчаков стараются почему-то поскорее упрятать в дурдом. Тебе что, и в самом деле открылось какое-нибудь сокровенное знание?
В ответ мистер Джарвин тихонько засмеялся.
- Я так и знал! - сказал он. - Видит Бог, я догадывался, что ты ответишь мне что-нибудь в этом роде. Знал, что не спасуешь и ни в чем не признаешься! Был уверен! Но это тебе уже не поможет, Пит. Я восхищаюсь твоей выдержкой, но уже слишком поздно. Я знаю тебя как облупленного!
- Вот как?
- Именно так.
- Ты говоришь так, как будто и в самом деле уверен в этом, - заметил Питер.
- Ладно, перестань. Мы же взрослые люди. Я уж совсем поседел, да и постарше тебя, пожалуй, лет на сорок буду; короче, достаточно пожил на этом свете, хоть кое-кому это и не нравится.
- Кое-кому?
- Именно так.
- Так, может быть, все же назовешь, кому именно. Для примера, так сказать.
- Могу привести даже парочку.
- Продолжай.
- Братья Баттрики. Ты ведь тоже, небось, уже знаком с ними, Пит? А? Ну как, здорово я тебя подловил, а? - и он разразился смехом, сотрясаясь при этом всей своей заплывшей жиром тушей, словно огромная медуза.
В волю насмеявшись, он продолжил прерванный монолог:
- Ну, Пит, что ты на это скажешь? Тебе не кажется, что хватит уже прикидываться дураком?
- Можешь опустить руки, - разрешил Питер.
- Молодец. Будь благоразумен. И отдай мне мой пистолет.
- Премилая вещица. Мне очень понравилась. Пожалуй, я добавлю её к своей коллекции.
- Ладно, сынок. Пусть он останется в твоей коллекции. Я не стану мелочиться. Но теперь я открыто заявляю тебе: Я все знаю и у меня есть доказательства. Ты меня слышишь?
- Продолжай говорить, - сказал Питер. - У тебя очень приятный голос.