Все-то мы живы верёвочкой, лентой, цепочкой,
все-то мы славим и славим свою несвободу,
все распеваем ручными сверчками за печкой -
вот изменюсь, значит, в корне и тоже так буду
или не буду… опять не явившись к обеду.
Дело напрасное – умничать, нервничать, дуться:
если мы дети, так пусть уж и мир распадётся,
как пирамидка, на праздные плоские диски,
снова не станет порядка, растает единство:
вот, укатились – и пахнет изменой, крамолой!
А соберёшь ли… да кто ж тебя знает, мой милый!
Из сербских песен
1
Вымерзла водица, ты говоришь.
Некуда податься, ты говоришь.
А пойдём осокой, где водоём,
по траве высокой в сердце твоём -
по траве высокой в сердце твоём.Нету ни травинки, ты говоришь,
в сердце у Йованки, ты говоришь.
А пойдём долиной: лёгок подъём
по горе зелёной в сердце твоём -
по горе зелёной в сердце твоём.Нету ни тропинки, ты говоришь,
в сердце у Йованки, ты говоришь.
А летим с тобою, поводырём,
в небо голубое в сердце твоём -
в небо голубое в сердце твоём.Нету ни кровинки, ты говоришь,
в небе у Йованки, ты говоришь.
Так зажжём все свечи и будем вдвоём
на последней встрече в сердце твоём -
на последней встрече в сердце твоём.2
В белой метели голуби летели,
голуби летели – ах, благодать,
голуби летели, голуби метели:
нечего дать им… но – ах, благодать!Ехали сани, бубенцы плясали,
бубенцы плясали – ах, благодать,
бубенцы плясали, душу вытрясали:
нечего дать им… но – ах, благодать!А из дальней дали две слезы бежали,
две слезы бежали – ах, благодать,
две слезы бежали, жизнь опережали:
нечего дать им… но – ах, благодать!Над слезами сжалясь, ангелы кружились,
ангелы кружились – ах, благодать,
ангелы кружились, в сердце отражались:
нечего дать им… но – ах, благодать!
17 марта
Ю.В.
А вот тут тебе – значит, к празднику -…что-нибудь.
То, что собрано мною в пригоршню – нет, в щепоть:
это, стало быть, одна памятка – чтоб забыть,
это, стало быть, одна песенка – чтоб не петь.
Потому что… да знать бы мне ещё – почему!
Потому что плывём по-прежнему мимо вех,
потому что бросаем яблоки за корму,
потому что не получается – на словах.Но на пальцах не буду пробовать: не учён,
а когда не учён да пробуешь – дело швах.
И к тому же я всё равно ведь тут – ни о чём,
а когда ни о чём, то лучше уж на словах!На словах, дорогой, на старых моих словах,
на качелях, значит, заоблачных – или нет,
каруселях… на львах, на тиграх и на слонах
покатаемся по планетам и меж планет -
покатаемся за околицу, за черту,
да воротимся – на горящую на свечу:
вдруг, дружок, да заденем клавишу на лету,
или, скажем, струну заденем… молчу, молчу.
"Там пока ещё не враг ты…"
Там пока ещё не враг ты,
там на завтрак будут фрукты,
а тебя уносит поезд.
Там, одевшись посветлее,
несмотря на время злое,
выйдут посидеть в аллее,
а тебя уносит поезд.
Там, забыв, что, аты-баты,
все давным-давно убиты,
новые дадут обеты
на окраине субботы,
а тебя уносит поезд.
Станут жить (и с Богом, с Богом!) -
то по звёздам, то по книгам,
но потом, под новым флагом
перессорившись друг с другом,
все получат по заслугам,
а тебя уносит поезд.
И отправятся в смятеньи
прямо нб небо их тени
и получат сыр в сметане.
А тебя уносит поезд…
а тебя уносит поезд,
а тебя уносит поезд -
до свиданья.
"Я написал да забыл, то есть не написал…"
Я написал да забыл, то есть не написал -
нащебетал, накурлыкал, на… – как-у-вас-там:
я ведь слуга облаков, я ведь неба вассал,
я ведь слуга облаков из числа дураков.
Я ничего не храню – никогда не хранил:
что же хранить, не имея… а я не имел
тут ничего, кроме баночки чёрных чернил
за обшлагом рукава, где цветы и трава.
Я никого не люблю – никогда не любил,
ибо никем не владел, а владел – охладел,
только над тем и трясусь, как упрямый дебил,
что не имеет цены, – драгоценные сны.
Крутится плёнка – и сходит с ума кинозал:
вот и достаточно счастья в луче золотом.
А написал, так… подумаешь, кто ж не писал:
парочка свежих манжет да бродячий сюжет!
"Ничего мне не надобно, рыбче…"
Ничего мне не надобно, рыбче,
ничего мне не надобно… – робче
всех на свете склоняю чело,
не заказывая – ничего.
Не заказывая, не завязывая,
ибо жизнь – одноразовая -
скоро-скоро сорвётся с крючка
и – пока!
Столько много мы тут надурили,
столько много нам тут надарили,
что последних трёх тактов кадрили
дожидаться уже невтерпёж,
и они от меня не зависят,
но висят в ослепительных высях -
там, где пламя чудак один высек
и куда я, простите, не вхож.
Не пеняя на практику визовую,
ничего, говорю, не заказываю:
ни валют, ни билета на скорый,
ни гонца – ни с наградой, ни с карой,
ни порядка в неровной строфе
и ни музыки в этом кафе…
"С этим можно не делать совсем ничего…"
С этим можно не делать совсем ничего -
это для красоты, это я Вам на счастье:
чтобы в Вашей судьбе мог случиться… случаться,
совершенно ненужный Вам праздник, – а всё ж!
На какой-нибудь улице Старых Надежд
или Прежних Обид, в три часа пополудни,
да прервутся вдруг Ваши кромешные будни,
да слетятся к Вам полусмешные слова -
из времен поклонения Вашим шагам,
поклонения шелесту Вашей одежды,
из безгрешного нашего с Вами однажды,
безутешного нашего с Вами тогда,
да поднимут Вас эти слова в небеса,
да закрутят-завертят Вас справа налево!
А что дальше – да вот… покрошите им хлеба
или что у Вас есть.
Или то, чего нет.
"Это просто такой язык…"
Это просто такой язык
позабытый
или просто такой возок,
понабитый
чем ни попадя, на глазок:
набивали спеша, в слезах,
говорили терпи, казак…
и работай!И поехал себе возок
по дорогам,
за зигзагом чертил зигзаг -
и оврагам
раздавал своё барахло,
сокрушался, что всё прошло,
то сарматом считал себя,
то варягом.А остался на самом дне
некий ящик,
полный глупостей – не вполне,
но звенящих:
они тенькают в глубине,
да уже не слышны и не
привлекают на стороне
даже нищих.
"Если б жить по старинке…"
Если б жить по старинке -
пребывая в сторонке
от всего, что несётся вперёд… ах, несётся вперёд!
Да фортуны-тиранки
торопливые струнки
всё равно не успеть перебрать – хоть и вечность пройдёт.Сколько лет этой строчке,
пролежавшей в горячке
столько зим, что теперь и не знаешь – жива, не жива?
Вроде дышит, и вроде
при хорошей погоде
различимы слова… только странные очень слова.Так и помню: задумал
на скамейке за домом
(там одна золотая скамейка по небу плыла) -
на-ри-на, на-ри-на-на…
из какого тумана
эти старые песни и старые эти дела -эти жалобы птичьи
на нездешнем наречьи
непонятной народности, всё растерявшей в дыму?
Где ж теперь та народность,
чья смешна инородность
и давно не нужна никому, не видна никому!
На языке Пираха
1
Небосвод говорит река: добрый день, река.
Говорит река: добрый день, – говорит река.
Над река есть облако тёплого молока.
А в река есть облако холодного молока.
Стая рыбы плещется в заросли тростника.
Стая птицы машет крылом сухого песка.
И толпа ребёнка сбегается издалека.
Хорошо возиться в глина у бережка.
Рыба с рыба трудно соединить.
Птица с птица трудно соединить.
У ребёнок есть такая длинная нить,
но ребёнок с ребёнок и нить не соединить.
Хорошо лепить из глина разная снедь.
Хорошо не уметь число, хорошо не знать
никакого сколько: сколько – такая нудь!
Впрочем, нет у пираха и самого слова нудь.2
Горький кофе молодой травы
пьётся прямо с ветка в цвету.
Песня отпущенной тетивы
держит длинная стрела на лету.
Видишь, горечь не превращается в сласть -
кофе пьётся прямо с ветка в цвету.
И ничто не может ни созреть, ни упасть -
Песня держит стрела на лету.
Видишь, дерево не превращается в пень -
кофе пьётся прямо с ветка в цвету.
И беспечен путь из теперь в теперь -
песня держит стрела на лету.
Мелководное время просвечивает насквозь,
кофе пьётся прямо с ветка в цвету -
и внезапно возникает всеобщая связь,
песня держит стрела на лету.
И внезапно возникает общая родня
у одного и другого бережка,
и неслышная походка легконогого дня
начинают узнавать с полшажка.