Скромности пустыня.
– Место палачу!
Всё твердит богиня,
Как лягушка в тине:
"Нет" и "не хочу".Но Стыдливость чащей
Успокоит вас,
Вам звучит все слаще:
– "Милый, не сейчас!"Озеро Томлений
– Счастье и богам:
Все открыты тени
Взорам и губам.Но на остров Неги,
Тот, что впереди,
Дерзкие набеги
Не производи!Берегись истерик,
Серной кислоты,
Если у Америк
Не скитался ты;Если ж знаешь цену
Ты любви своей -
Эросу в замену
Выйдет Гименей.Июнь 1911
11 июля 1911 г.
Ты, лукавый ангел Оли,
Стань серьёзней, стань умней!
Пусть Амур девичьей воли,
Кроткий, скромный и неслышный,
Отойдёт; а Гименей
Выйдет, радостный и пышный,
С ним дары: цветущий хмель
Да колечко золотое,
Выезд, дом и всё такое,
И в грядущем колыбель.Июль 1911
Когда я был влюблен
Когда я был влюблен (а я влюблен
Всегда – в поэму, женщину иль запах),
Мне захотелось воплотить свой сон
Причудливей, чем Рим при грешных папах.Я нанял комнату с одним окном,
Приют швеи, иссохшей над машинкой,
Где, верно, жил облезлый старый гном,
Питавшийся оброненной сардинкой.Я стол к стене придвинул; на комод
Рядком поставил альманахи "Знанье",
Открытки – так, чтоб даже готтентот
В священное б пришел негодованье.Она вошла спокойно и светло,
Потом остановилась изумленно,
От ломовых в окне тряслось стекло,
Будильник тикал злобно-однотонно.И я сказал: "Царица, вы одни
Сумели воплотить всю роскошь мира,
Как розовые птицы – ваши дни,
Влюбленность ваша – музыка клавира.Ах! Бог любви, загадочный поэт,
Вас наградил совсем особой меткой,
И нет таких, как вы…" Она в ответ
Задумчиво кивала мне эгреткой.Я продолжал (и резко за стеной
Звучал мотив надтреснутой шарманки):
"Мне хочется увидеть вас иной,
С лицом забытой Богом гувернантки;И чтоб вы мне шептали: "Я твоя",
Или еще: "Приди в мои объятья".
О, сладкий холод грубого белья,
И слезы, и поношенное платье.А уходя, возьмите денег: мать
У вас больна, иль вам нужны наряды…
…Мне скучно всё, мне хочется играть
И вами, и собою, без пощады…"Она, прищурясь, поднялась в ответ,
В глазах светились злоба и страданье:
"Да, это очень тонко, вы поэт,
Но я к вам на минуту… до свиданья!"Прелестницы, теперь я научён,
Попробуйте прийти, и вы найдете
Духи, цветы, старинный медальон,
Обри Бердслея в строгом переплете.Июль-август 1911
Жестокой
"Пленительная, злая, неужели
Для вас смешно святое слово: друг?
Вам хочется на вашем лунном теле
Следить касанья только женских рук,Прикосновенья губ стыдливо-страстных
И взгляды глаз не требующих, да?
Ужели до сих пор в мечтах неясных
Вас детский смех не мучил никогда?Любовь мужчины – пламень Прометея
И требует и, требуя, дарит,
Пред ней душа, волнуясь и слабея,
Как красный куст горит и говорит.Я вас люблю, забудьте сны!" – В молчаньи
Она, чуть дрогнув, веки подняла,
И я услышал звонких лир бряцанье
И громовые клекоты орла.Орел Сафо у белого утеса
Торжественно парил, и красота
Безтенных виноградников Лесбоса
Замкнула богохульные уста.Сентябрь 1911
"Какою музыкой мой слух взволнован?.."
Какою музыкой мой слух взволнован?
Чьим странным обликом я зачарован?Душа прохладная, теперь опять
Ты мне позволила желать и ждать.Душа просторная, как утром даль,
Ты убаюкала мою печаль.Ее, любившую дорогу в храм,
Сложу молитвенно к твоим ногам.Всё, всё, что искрилось в моей судьбе,
Всё, всё пропетое – тебе, тебе!Осень 1911
Памяти Анненского
К таким нежданным и певучим бредням
Зовя с собой умы людей,
Был Иннокентий Анненский последним
Из царскосельских лебедей.Я помню дни: я, робкий, торопливый,
Входил в высокий кабинет,
Где издал меня спокойный и учтивый,
Слегка седеющий поэт.Десяток фраз, пленительных и странных,
Как бы случайно уроня,
Он вбрасывал в пространство безымянных
Мечтаний – слабого меня.О, в сумрак отступающие вещи
И еле слышные духи,
И этот голос, нежный и зловещий,
Уже читающий стихи!В них плакала какая-то обида,
Звенела медь и шла гроза,
А там, над шкафом, профиль Эврипида
Слепил горящие глаза.…Скамью я знаю в парке; мне сказали,
Что он любил сидеть на ней,
Задумчиво смотря, как сини дали
В червонном золоте аллей.Там вечером и страшно и красиво,
В тумане светит мрамор плит,
И женщина, как серна боязлива,
Во тьме к прохожему спешит.Она глядит, она поет и плачет,
И снова плачет и поет,
Не понимая, что всё это значит,
Но только чувствуя – не тот.Журчит вода, протачивая шлюзы,
Сырой травою пахнет мгла,
И жалок голос одинокой музы,
Последней – Царского Села.1911
Сон
Утренняя болтовня
Вы сегодня так красивы,
Что вы видели во сне?
– Берег, ивы
При луне.А еще? К ночному склону
Не приходят, не любя.
– Дездемону
И себя.Вы глядите так несмело:
Кто там был за купой ив?
– Был Отелло,
Он красив.Был ли он вас двух достоин?
Был ли он как лунный свет?
– Да, он воин
И поэт.О какой же пел он ныне
Неоткрытой красоте?
– О пустыне
И мечте.И вы слушали влюбленно,
Нежной грусти не тая?
– Дездемона,
Но не я.Май 1911
Отравленный
"Ты совсем, ты совсем снеговая,
Как ты странно и страшно бледна!
Почему ты дрожишь, подавая
Мне стакан золотого вина?"Отвернулась печальной и гибкой…
Что я знаю, то знаю давно,
Но я выпью, и выпью с улыбкой
Все налитое ею вино.А потом, когда свечи потушат
И кошмары придут на постель,
Те кошмары, что медленно душат,
Я смертельный почувствую хмель…И приду к ней, скажу: "Дорогая,
Видел я удивительный сон.
Ах, мне снилась равнина без края
И совсем золотой небосклон.Знай, я больше не буду жестоким,
Будь счастливой, с кем хочешь, хоть с ним,
Я уеду далеким, далеким,
Я не буду печальным и злым.Мне из рая, прохладного рая,
Видны белые отсветы дня…
И мне сладко – не плачь, дорогая, -
Знать, что ты отравила меня".1911
Отрывок
Христос сказал: "Убогие блаженны,
Завиден рок слепцов, калек и нищих,
Я их возьму в надзвездные селенья,
Я сделаю их рыцарями неба
И назову славнейшими из славных…"
Пусть! Я приму! Но как же те, другие,
Чьей мыслью мы теперь живем и дышим,
Чьи имена звучат нам как призывы?
Искупят чем они свое величье,
Как им заплатит воля равновесья?
Иль Беатриче стала проституткой,
Глухонемым – великий Вольфганг Гете
И Байрон – площадным шутом… О ужас!1911
Сомнение
Вот я один в вечерний тихий час,
Я буду думать лишь о вас, о вас.Возьмусь за книгу, но прочту: "она",
И вновь душа пьяна и смятена.Я брошусь на скрипучую кровать,
Подушка жжет… Нет, мне не спать, а ждать.И, крадучись, я подойду к окну,
На дымный луг взгляну и на луну.Вон там, у клумб, вы мне сказали "да",
О, это "да" со мною навсегда.И вдруг сознанье бросит мне в ответ,
Что вас покорней не было и нет.Что ваше "да", ваш трепет, у сосны
Ваш поцелуй – лишь бред весны и сны.1912
Баллада
Влюбленные, чья грусть как облака,
И нежные, задумчивые леди,
Какой дорогой вас ведет тоска,
К какой еще неслыханной победе
Над чарой вам назначенных наследий?
Где вашей вечной грусти и слезам
Целительный предложится бальзам?
Где сердце запылает, не сгорая?
В какой пустыне явится глазам,
Блеснет сиянье розового рая?Вот я нашел, и песнь моя легка,
Как память о давно прошедшем бреде,
Могучая взяла меня рука,
Уже слетел к дрожащей Андромеде
Персей в кольчуге из горящей меди.
Пускай вдали пылает лживый храм,
Где я теням молился и словам,
Привет тебе, о родина святая!
Влюбленные, пытайте рок, и вам
Блеснет сиянье розового рая.
В моей стране спокойная река,
В полях и рощах много сладкой снеди,
Там аист ловит змей у тростника,
И в полдень, пьяны запахом камеди,
Кувыркаются рыжие медведи.
И в юном мире юноша Адам,
Я улыбаюсь птицам и плодам,
И знаю я, что вечером, играя,
Пройдет Христос-младенец по водам,
Блеснет сиянье розового рая.Посылка
Тебе, подруга, эту песнь отдам.
Я веровал всегда твоим стопам,
Когда вела ты, нежа и карая,
Ты знала все, ты знала, что и нам
Блеснет сиянье розового рая.1912
На берегу моря
Из Теофиля Готье