"Вечернее мычание коров…"
Вечернее мычание коров -
Деревни нашей древняя молитва -
Хозяек вызывает со дворов,
Ворота раскрывает и калитки.
Они идут. Им улица узка.
Бык впереди, как будто холм горбатый,
А на рогах дожди и облака,
И чистый пламень тихого заката.
Аркадия, пастушечья страна,
По улице течет живой рекою,
Тяжелые качая вымена -
Колокола домашнего покоя.
Подойники ответно им звенят,
Петух крылом на полотенце машет,
Коричневые кринки встали в ряд,
Стол хлебом-солью, как престол,
украшен.
Поет струя парного молока.
Вы слышите, как цвинькают синицы
И вспыхивают вдруг издалека
Из детства залетевшие зарницы.
Строители дорог и городов,
Солдаты и пилоты космодромов,
Вам всем она с младенческих годов,
Как песня колыбельная, знакома -
Та песенка подойника без слов,
И руки материнские над нею
У розовых с шерстинками сосков,
Полынью отдающих и шалфеем.
Вы слышите строители веков
В местах, ничем другим не знаменитых,
Вечернее мычание коров -
Деревни нашей древнюю молитву.
1967
"Небо лесом огорожено…"
Небо лесом огорожено,
Поле полито луной,
Чуть звенит в простор заброшенный
Звездный ковшик ледяной.
И ни шороха, ни замяти…
Вот он белый-белый свет,
Нарисованный по памяти
Через много-много лет.
Был таким, таким останется.
Лучше нет и не найти.
Может быть, пойти на станцию,
И уехать, и сойти…
1967
"Мы, дети природы, забыли природу…"
Мы, дети природы, забыли природу,
Она нам не враг и не друг,
На лоне ее не бываем по году,
А годы - костры на ветру.
Ревут города нам в усопшие души
Неоном, бетоном, стеклом,
Ракетные скорости кровь нашу сушат,
И мы забываем о том,
Что где-то на сине-зеленой опушке
Стоят неподвижно дубы,
Там дрема ромашки, там слезы кукушки
И вздох журавлиной трубы.
Там ивовый прутик, как радуга, гнется
С цветной стрекозой на спине,
И кольца судьбы в деревянном колодце
Негромко звенят в глубине.
Там пахнет полынью медово и горько
От пыльной и теплой земли,
И солнце встает за ближайшим пригорком,
А не в космодромной дали.
Там вечностью веет от крыл комариных,
От ветра мгновенного смол,
От шлепанья на землю спелой малины
И тихого рвения пчел.
1967
В электричке
А наши песни остаются.
И в пригородных поездах
Они опять вовсю поются,
Как мы их пели на фронтах.
Есть на веревочке гитара,
Своя компания вокруг.
И нет на свете песни старой,
И времени замкнулся круг.
Поют ее, как мы певали,
Вдруг повзрослевшие юнцы.
Поют опять не трали-вали,
А то, что деды и отцы,
Когда им было лет по двадцать,
Когда казалось - тишь и гладь,
А завтра надо призываться,
А послезавтра - умирать.
Летит вагон заре вдогонку,
Ах, как натянута струна!
И мы стоим, грустя в сторонке,
И Родина на всех одна.
1967
"Были годы юны, были рыжи…"
Были годы юны, были рыжи,
Бегали по лужам босиком.
Я из них, как из пеленок, вышел,
Вырос бородатым мужиком.
Ликовал над горсткою махорки,
Над краюшкой хлеба и костром.
Были годы трудны, люты, горьки,
Порохом продуты и огнем.
Стал я стар, и, как мальчишка, ясен,
И доверчив, - видно те года
Одарили верой, и не к счастью,
И уже, как видно, навсегда…
1967
