Таким образом, критика Нозиком самой идеи распределительной справедливости представляется ошибочной. Но Роулз сам повинен в такой же ошибке, полагая, что его собственный принцип различий прямо вытекает из того факта, что ничьи "природные таланты" не являются личной заслугой. Роулз утверждал, что поскольку никто не обладает исконным моральным правом на врожденный талант, постольку общество имеет право на такую организацию, чтобы все получали пользу от таких талантов, особенно же те, кого лотерея природы обделила ими. Эти таланты, утверждает Роулз, надо считать "общественным достоянием, используемым к всеобщей выгоде" ("Теория справедливости", 107; 92), и именно так "мы приходим к принципу различий" ("Теория справедливости", 102; 87). Употребление Роулзом определения "общественное достояние" нельзя признать удачным, поскольку в нем подразумевается, что личные способности находятся в общественной собственности, - но оставим в стороне эту непреднамеренную и непроизвольную оговорку. Есть более важный вопрос, и он касается отношения между принципом различия и тем обстоятельством, что природные таланты не являются личной заслугой. Тот факт, что наличие природных талантов действительно не является заслугой, позволяет отвести возражения Нозика относительно принципа различий. Но и делать из этого противоположный вывод неверно: сам факт, что природные таланты не являются личной заслугой, практически ничего не значит для справедливого распределения благ, производимых людьми, пользующимися своими природными талантами. Это, например, полностью соответствует утилитарному принципу распределения. Поэтому можно считать ошибочными интуитивные аргументы Роулза в пользу принципа различий.
Государство Роулза
Роулз представляет себе, что его два принципа справедливости позволяют заложить основание системы прав и обязанностей, составляющих базовую структуру справедливого общества. Таким образом, государство Роулза (если это можно так назвать) является, по сути, воплощением рассмотренных принципов. Первый принцип охватывает конституцию и правовую систему государства. Второй принцип определяет политические цели законодателей. Важное применение первого принципа заключается в том, что государство нейтрально относится к религиозным и этническим воззрениям своих граждан, за исключением тех случаев, когда эти воззрения вступают в конфликт с концепцией справедливости как взаимности - концепцией, основополагающей для государства. Таким образом, в нем не может быть господствующей церкви или религии, и защитникам конфессиональных, но толерантных государств Роулз отвечал: несправедливо, когда те, кто не разделяет официальную религию своего общества, лишаются части прав в отношениях с политическими институтами государства. В том же, что касается воплощения второго принципа, то здесь государство Роулза полностью отказывается от нейтралитета. Первая часть второго принципа гласит, что государство должно активно поддерживать равенство возможностей в образовании, на рынке труда и так далее; а принцип различий предполагает, что государство должно играть активную роль в поддержании владеющей собственностью демократии, в которой размыты границы собственности и прав на владения богатствами и капиталами.
Можно отметить, что принцип справедливости не включает обязанность граждан подчиняться законам своего государства до тех пор, пока они являются справедливыми. Поскольку членство в обществе не является результатом добровольного выбора, постольку Роулз допускает, что фундаментальным основанием для таких обязанностей не может быть контрактное обязательство ("Теория справедливости", 335-336; 295-296). Вместо этого, говорит Роулз, обязанности зиждутся на "естественном долге справедливости", понимаемом как долг "подчиняться справедливым учреждениям и вносить свою долю в их деятельность, насколько это в наших силах и насколько это нас касается" ("Теория справедливости", 334; 293). Для Роулза этот естественный долг основывается на образе мышления, данное понятие является центральным в концепции справедливости как взаимности. Размышляя о правилах, с которыми должны согласиться члены общества, признающие друг друга свободными и равными, утверждает Роулз, мы видим, что эти правила, какими бы они ни были, должны включать в себя также требования высшего порядка, согласующиеся с действующими в данном обществе правилами ("Теория справедливости", 334-335; 295). Но одно дело - принять на себя долг подчиняться закону, если закон на самом деле справедлив; а как быть в тех случаях, когда закон несправедлив? Роулз писал "Теорию справедливости" в шестидесятые годы, когда в самом разгаре шла возглавляемая Мартином Лютером Кингом борьба за гражданские права. Нет поэтому ничего удивительного в том, что Роулз включает рассмотрение проблемы гражданского неповиновения в свои рассуждения о политических обязательствах, хотя, поступая так, он переходит от обсуждения базовых структур идеально справедливого общества к обсуждению законности требований справедливости в ситуации, когда в обществе царит серьезная несправедливость. В то время как сторонники теории общественного договора (такие, как Локк, например) считали приемлемым ответом на крайнюю несправедливость ("тиранию") мятеж и насильственное изменение существующего государственного устройства, Роулз утверждает, что политическое общество, сознающее неизбежные погрешности и недостатки своих политических институтов, должно допускать и оправдывать акты неповиновения, целью которых является не свержение государства, а устранение существующих серьезных несправедливостей: "В самом деле, гражданское неповиновение (так же, как отказ от военной службы по моральным соображениям) является стабилизирующим инструментом конституционной системы, хотя и незаконным по определению... Сопротивляясь несправедливости в пределах соблюдения законов, можно бороться с отступлениями от справедливости и устранять эти отступления, когда они имеют место" ("Теория справедливости", 383; 336). Следовательно: "Понимаемая таким образом концепция гражданского неповиновения является частью теории свободного правительства" ("Теория справедливости", 385; 338). Это был важный этап в понимании справедливости. Похожие взгляды ранее высказывали и пропагандировали Торо, Ганди и Кинг, но благодаря Роулзу они впервые были встроены в систему нравственной основы разумного и справедливого государства.
Политический либерализм
В восьмидесятые годы Роулз пришел к признанию "оправданности разумного плюрализма", поскольку даже у хорошо осведомленных и доброжелательно настроенных мыслителей продолжали существовать непримиримые между собой разногласия, касающиеся основ нравственности, - например, противоречия между кантианцами (к которым относится и Роулз), утилитаристами, интуиционистами и приверженцами великого множества религиозных культов. Хотя Роулз и считал, что эти разногласия не приводят к скептицизму как в отношении нравственности, так и в отношении теории морали, тем не менее они подразумевают, что общественная поддержка требований справедливости, необходимая для обеспечения стойкой приверженности граждан своему обществу, не должна требовать принятия одной общей для всех этической теории (такой, например, как кантианская теория, которой придерживался он сам). В результате Роулз пришел к мысли, что политическая философия требует, чтобы "политическая концепция справедливости" не зависела ни от какой этической теории, и в своей второй большой книге "Политический либерализм" (1993) Роулз попытался представить такого рода концепцию. Это потребовало значительной ревизии философских взглядов, высказанных в "Теории справедливости", хотя в некоторых отношениях изменения были невелики, поскольку Роулз постарался максимально сохранить ядро своей теории.
В "Политическом либерализме" Роулз продолжает настаивать на том, что концепция справедливости является "нравственной концепцией" применительно к социальным институтам, но теперь уже готов принять, что обсуждаемые моральные требования выводятся исключительно из политических ценностей. Вместо того чтобы, положившись на свой "кантианский" конструктивизм, извлечь и развить эти моральные выводы, Роулз предлагает новый способ обоснования политических суждений и решений, называя это "политическим конструктивизмом". Тезис гласит, что требование справедливости может быть обосновано ссылкой на "общественный разум", на проект построения защищаемых обществом правил сотрудничества разумных людей, даже когда они придерживаются различных этических убеждений. В этом смысле "политический либерализм имеет целью создание политической концепции справедливости как непредвзятого взгляда" ("Политический либерализм", 10). Однако, несмотря на внесенные изменения, подход Роулза к проблеме в целом остался прежним, хотя философ и стал более уступчивым в отношении деталей своих принципов:
"Приняв идею общественного разума и сочувственно относясь к ее законности, я не хочу сказать, что принимаю также какую-то конкретную либеральную концепцию справедливости во всех деталях и принципах, определяющих ее содержание. Мы можем не соглашаться относительно принципов и при этом согласиться принять некую концепцию в самых общих чертах" ("Политический либерализм", 226).