А может быть, прольёшь ты пару слез
Над сборником моих нелепых грёз.
10
Так плачу иногда над книгой друга,
Иль классика, немного перебрав.
Смеётся надо мной моя супруга:
Ну, ты сентиментален, как удав.
А за окошком то весна, то вьюга,
И наша жизнь – разболтанный состав,
Летит стремглав по рельсам проржавелым,
И где-то ждёт, с базукою упав,
Наш поезд моджахед остервенелый.
Вернёмся же к истории моей -
Вот юность вспоминает Алексей:
11
Куда идут? Куда они идут?
И улыбаются, и затихают.
Подъём наверх. Спиральных лестниц жгут
Кружится. Чёрный ход необитаем.
Здесь дом – не дом, а призрак за спиной.
О, архитектор хитрый! Будто жив ты:
Как объяснение в любви слепой
В прозрачной шахте бродит тело лифта.
Каприз пространства – этот лишний слой,
Но он сейчас так ясно виден тут…
Куда идут они? Зачем они идут?
12
Зачем выдумывают? И волшебный сад
Зима со скрипом на стекле выводит.
Всё по парадным – три часа подряд.
Они друг другу что-то говорят.
Ну, Алексей завидовал ей, вроде -
Она загадочна, она – талант,
И всё смеётся, всё она смеётся!
Бликующий базальтовый атлант,
Окаменев, в парадном остаётся
На пару с братом в темноте угрюмой -
Два сторожа секретного колодца,
Такими архитектор их задумал.
13
На набережную из подъезда вышли.
Весною пахло в воздухе морозном,
А небо лиловело, и над крышей
На этот раз не высыпали звёзды
Галактики, сверкающей величьем,
Сверкающей над жизнью их минутной.
Он что-то говорил наречьем птичьим,
И самому ему понятным смутно.
Вот так дошли до Крымского моста,
А жизнь минутная всё продолжалась,
Евгения – теперь она не та,
Та девочка, что так над ним смеялась.
14
Событий разрушающая лопасть
Уничтожает даже счет потерь,
Но всё звучит, где оборвалась пропасть:
"Я никого не полюблю теперь".
И Алексей узнал ее секрет,
Он был ему доверчиво открыт:
Она влюбилась, но любви предмет
(Ему 15, ей – 13 лет)
К несчастью, неприступен, как гранит.
Он тоже здесь, его старинный друг,
Олег вообще был чужд любовных мук.
15
И звёзд огонь, себя испепеляющий,
Сводящие с ума сцепленья слов,
Движенье невесомых облаков -
И капли блеск, Вселенную вмещающий,
Казалось, всё понять он был готов.
В разреженном и горнем мире формул
Он мог дышать свободно, не шалея,
Как бы ключом гармонии владея.
Такую это всё имело форму.
Но математиком Олег не стал -
Он музыку всему предпочитал.
16
Средневековью душу отдавая,
Упрямо презирал тяжелый рок,
И лёгкий рок с ним вместе презирая,
Попсу терпеть, конечно же, не мог.
Но как бы не был он во вкусах строг,
Сейчас, легко деленьями мерцая,
Крутил мелодии магнитофон,
Олег молчал, неторопливо пил.
А ведь недавно он бы в спор вступил -
Магнитофон для Жени был включён.
На споры не хотелось тратить сил.
17
"…Мишель, ма бэлл…" – таинственно и нежно,
Не надо больше думать ни о чём,
Пусть музыка струится безмятежно,
Затягивает в свой поток безбрежный,
Укутывает всё своим плащом.
А ты сидишь, раскинувшись небрежно
В удобном кресле, и в руке бокал.
В уютной этой полутьме кромешной
Ты растворяешь всё, о чём мечтал.
Цветок в твоем сознанье расцветает.
Что ты хотел сказать? И так все знают.
18
У нас ведь тоже музыка слышна.
А раньше-то, сойдясь на кухне тесной,
Мы спорили об истине чудесной,
Которая всем, в общем-то, ясна,
Непостижима и неинтересна.
Переходил границы это спор,
И общее в нём сталкивалось с частным.
Никто не оставался безучастным,
И возбуждение рождало вздор,
Который говорить небезопасно:
Порой смешок над шуткою убогой,
Заканчивался длинною дорогой.
19
Хоть времена теперь не те, конечно же,
Но если сходишься с людьми легко,
Пожив в эпоху Леонида Брежнева,
На воду станешь дуть и молоко.
И долгими давящими ночами
Научишься в уме перебирать,
Со сколькими сегодня стукачами
Имел ты счастье мило поболтать;
И думать: "Кто из добрых и ребячливых,
С кем я не сплю ночей, с кем водку пью,
Вопьётся вдруг зубами вурдалачьими
В артерию манящую мою?"
Устанешь на вопрос себя нанизывать:
А сам ты что ответишь, когда вызовут?
20
Мы спорили. Тогда мы пили меньше,
Или, из принципа, совсем не пили,
И в девочках не видели мы женщин,
И, кажется, мы веселее были.
Но с возрастом не только боль в затылке,
Хорошего прибавилось немало:
Когда, к примеру, тронуты бутылки,
Одна уже открыта для начала,
И сделан первый радостный глоток,
Вот и тепло по телу пробежало,
И ароматный колбасы кусок
Уже жуётся с диким наслажденьем -
Бесспорно – превосходное мгновенье!
21
Бесспорно, ты пока нечем не занят,
Но не скучаешь, а сидишь, как сел.
И жизнь – не затянувшийся экзамен,
В котором не особенно успел.
И кажется, на собственную шалость
Пришёл взглянуть ты в стереокино.
Так вечеринка славно продолжалась.
Ром кончился уже, но оставалось
Какое-то дешёвое вино.
Дешёвое вино – мечта студента.
Конечно, до какого-то момента.
22
Шло время, и реальность свет тушила.
Вот вечер вышел, дверь не затворив.
На улице, как будто их душили,
Неотвратимо гасли фонари.
Тьма заглянула к ним огромной рыбой,
Готовая вот-вот отпрянуть прочь,
И каменные города изгибы
Волной прибоя затопила ночь.
Ложатся спать. Вот Алексей, сквозь сон,
Увидел: это врач подходит к Жене.
А потолок плывёт, плывёт: "Пижон" -
Подумал, и заснул без сновидений.
23
Спит Алексей, и вовсе ни к чему,
Чтоб знал он, что сейчас произойдёт.
И кажется, я знаю, почему:
Она опять герою моему
Другого ухажёра предпочтёт.
С фигуркой хрупкой, чёлкою смешной,
Юна и независима настолько…
Разденется, и я замечу только -
Под свитером одежды никакой.
Слетает свитер в несколько движений -
Она боится сложных отношений.
24
И в самом деле, если страсти нет,
И нет любви до умопомраченья,
Не лучше ли, как бы сказал поэт,
"Отдаться мимолётному влеченью",
Чем эти реки жалобных угроз,
Рефлексия, картинные мученья,
Его тирады, и потоки слёз,
Какое это, к чёрту, развлеченье?
Хоть был бы он красив, как Аполлон,
Или умом блестящим наделен.
И даже, если думаешь о муже,
Конечно, понадёжней кто-то нужен.
25
И я, и я, как бедный Алексей,
В той школе на Кропоткинской, влюбился.
И я не смел тогда ходить за ней,
А всё глядел и издали "тащился".
Ах, сколько их, разбивших сердце мне,
Таких прекрасных, нежных, словно змеи,
Что сердце это можно бы вполне,
Как артефакт, показывать в музее.
Я так его и вижу при луне -
Всё в трещинах. Tак долго я страдал,
Пока жену свою не повстречал.
26
………………………………………
27
"Весь улей-город – улицы и зданья,
И каждый человечий организм,
Имеет назначенье и призванье -
Часть аппарата мёдособиранья,
Отлаженный, надёжный механизм.
Летят в открытом космосе заводы,
И даже там они находят мёд,
А ты от пчёл свободен, ты – урод.
О, как воздушный шар, внутри – свобода.
Здесь на песке забыл тебя отлив,
Но мёд опасен – он рождает взрыв.
28
Приятно знать, что исключён из списка,
Приятно знать, что далеко волна.
Сама собой идет вперёд страна,
А ты жуёшь ничейную сосиску.
Но это ведь иллюзия одна!
Строй не нарушить, сделав шаг из строя", -
(Бутылки громко сделали динь-динь)
Так думал Алексей, с авоськой стоя,
Покуда не открылся магазин.
Так следующее утро началось,
А дальше как обвалом сорвалось.
29
День скомкан и несвеж. День этот длинный
Припомнится: он к Жене приставал,
И, двинут ею в челюсть, осознал,
Себя не то звездой, не то скотиной.
В магнитофоне переставил ленту,