Ко мне в жемчужнице, на черных лебедях,
Плывешь, любимая, и простираешь длани,
С глазами нежной и безумной лани
И розой в смольных волосах.Тоскуя ждешь, да примет берег мой
Твою ладью и спутников прилежных.
Два черных лебедя у камней прибережных
Плывут торжественной четой.И камни острые вонзаются им в грудь!
И перья черные развеяны ветрами.
Расширенный мятежными зыбями,
Влечется алый, алый путь…Ко мне в жемчужнице, на черных лебедях,
Плывешь, любимая, и простираешь длани,
С глазами нежной и безумной лани
И розой в смольных волосах.Как недвижимый страж, замерший на часах,
Я жду, когда, недлительно и строго,
Снесут тебя до бедного порога,
Подъяв на траурных крылах.И слезы на обветренных глазах
Туманят даль; и пенистые гряды
Растут, гремят, вздымаются в громады,
Изнемогая на камнях.Тоскуя ждешь, да примет берег мой
Твою ладью и спутников прилежных.
Два черных лебедя у ка мней прибережных
Плывут торжественной четой.Твои глаза подъемлются с мольбой,
И видишь ты угрюмые теснины…
И воют волны с яростью звериной,
И брызжут пеной снеговой.Воздвигнуты над грозною волной,
Презрев истому, лебеди стремятся, -
Но скалы хмурые на встречу им толпятся
Неколебимою стеной.И камни острые вонзаются им в грудь!
И перья черные развеяны ветрами.
Расширенный мятежными зыбями,
Влечется алый, алый путь…
XV. АД
Певучим голоском, колебля тощий посох,
Про муки адские рассказывал монах…
Пел соловей о монастырских розах;
Лучилась звездочка в березовых ветвях,
Дремотно зыблющих сережки и листочки;
И, охмелев, неслись янтарные хрущи…
- "Так сбудется от строчки и до строчки:
Возьмут тебя в каленые клещи"…
И, вскинув посох, сумрачный, грозится.
Замолк; потупился: "Вот так-то, милый брат!"
И теребить плачевную косицу.
- "И подлинно… Уж если ад, так ад -
Пунцовый, с бесами и серными парами!.."
О, звезды нежные! Влюбленный соловей!
И пусть она придет, с губящими глазами,
И этот ад сожжет меня скорей!
XVI. "Вижу там, в багреце заходящих лучей…"
Вижу там, в багреце заходящих лучей,
Паучок раскачался на нити своей.
- Золотая березка, ты сдержишь меня?
- Ты закинешь повыше, - повыше меня?
Мимо мошек огнистых летит, упоен,
Как они - окрылен, как они - озарен.
И на ветер пустил хитроумную сеть.
Не беда ведь осенним деньком поговеть!
- Золотая березка, ты вскинешь меня?
- Золотая березка, ты любишь меня?В багреце заходящих холодных лучей
Ты проходишь, шурша вдоль пустынных аллей.
Вот замедлишь. И глянешь… И сумрачный взгляд
Изольет в мою душу томительный яд.
Вырвут слабый, восторженно-жалобный крик
Эти красные губы и каменный лик.
- Золотая березка, ты примешь меня?
- Золотая березка, ты любишь меня?
XVII. "Я пронжу, пронжу иглой…"
Я пронжу, пронжу иглой
Сердце куклы восковой.
– Жарко, сердце, загорись,
Разорвись! –Много дней и много лет
Целовал я милый след.
– Оглянись ко мне, – шептал,
Умолял.В тихой комнате моей,
Непреклонный чародей,
Ныне я колю иглой
Сердце куклы восковой.– Жарко, сердце, загорись,
Разорвись! –
Неподкупная игла
Так светла…Вот, ты здесь, в моих руках,
Воском таешь… Смертный страх
Здесь со мной, дрожит во мне:
"Я в огне.Приголубь больную грудь,
Осени на смертный путь…"
Сердце куклы восковой
Под иглой.– Здесь я, здесь, твой верный друг,
Обвожу заклятый круг
И в дыханьи тайных чар
Шлю тебе мой лучший дар:– Сердце, сердце, разожгись,
Разорвись! -
Неподкупная игла –
Как стрела.
XVIII. "Он нашел тебя, овца заблудшая…"
Он нашел тебя, овца заблудшая, –
Не пугайся солнечного взгляда.
Для Него теперь ты – лучшая,
Ты – царица белого стада.Забудь об оврагах глубоких,
Где нога твоя тайно скользила.
О ночах забудь темнооких
И о тех, кого ты любила.Отдыхая на росистых травах,
Говори с цветами голубыми;
Но молчи про злую правду правых –
Ты, греховная, взнесенная над ними.
XIX. "Кругом – одна лазурь. Прозрачен небосклон…"
Кругом – одна лазурь. Прозрачен небосклон.
Трепещет речка в искрах золотистых.
Раскинулись ковры подснежников звездистых,
И слышен зябликов задорный перезвон.Березки белые, как дружные сестрицы,
Лепечут что-то… Трудно их понять!
Высоко надо мной едва-едва видать
Последних журавлей отсталые станицы…Праматерь смуглая, благослови меня!
Я – сердце, полное терзаний
Неутолимого огня.
Я – блудный сын среди твоих созданий.
Я только блудный сын, – благослови меня!
XX. "Над пустынными полями видится…"
Вячеславу Иванову
Над пустынными полями видится
В облачках серебристая лествица.
До меня ли Любовь унизится?
Ты ли, Крепкий, грядешь из-за месяца?Через грудь мою руки скрещаются,
Я вступаю на путь неизведанный, –
И ступени так томно качаются
Под пятой, землистому преданной.От низин задымились туманы,
Голубые с алыми отливами.
Чей-то смех прозвенел так странно.
Белый образ под черными ивами.Устоишь ли, воздушная лествица?
Отойдешь ли, чудо недостойному?
Серый зверь притаился у месяца.
В очи смотрит небесному Воину.
XXI. СТРАСТНЫЕ СВЕЧИ
Отвращайте свечами страстными
Тучу белую, тяжелую градом.
Призывайте Господне имя:
Смилуйся, Пастырь, над стадом!Синеалых молний изломы
Плещут крыльями, как гневные птицы.
Прогремят многотрубные громы,
Долу велят склониться.И презрительно туча минует,
Взыскуя нив не заклятых,
Где сожгли уже свечку страстную
В темных, пугливых хатах.
XXII. НАПРАСНО
Колючей молнией венчанное Чело
Точило кровь с высот… Печальный, тихий дождь
Багрил поля. Сквозь желоба несло
Рубинную струю. И мы взывали: "Вождь!
Божественная жертва! За тобой
Все потечем… Неизреченный час!
Покинем очаги и бледною толпой
Все устремимся на призывный глас!"Пролился тихий дождь. И огненный закат
На клочьях сизых туч гневливо трепетал,
И сладкий свет надоблачных лампад
Блеснул – и ночь сошла… И каждый засыпал!
А поутру докучный, белый свет,
Как бич, сгонял к заботам и трудам.
И дню угасшему мы говорили: "Нет!
Ты был ли там? Нет! Как верить облакам?"
XXIII. СОРАСПЯТЫЕ
Горькая складка скривила уста.
Кровь пролилась на ланиты.
– "Если Ты – Бог, сойди со креста!
С нами вместе сойди Ты"…Мертвенно тело на древе, – в ночи
Руки так бледны, так хилы.
Слабо у Лика струятся лучи;
Тлея, мерцают, унылы.– "Ветру ли славу Твою унести?
Ночь ли украдет победу?
Вместе по крестному шли мы пути,
Ты не поможешь соседу?Или погибнем, пройдем без следа?
Будут злодейства – забыты?
Если Ты – Бог, сойди со креста!
С нами вместе сойди Ты!"
XXIV. ЭОЛОВА АРФА
Ты, да ветер, да арфа эолова
На столбе, в голубой вышине.
Тяжко дремлется… Мало веселого!
Как в горячечном пышет огнеИзнемогшая степь. Трескотание
Замирает усталых цикад.
И растет, искушая, стенание,
Оловянные петли звенят…Через степь, через степь дымносерую
Преклоняется нудный быльняк…
Нынче горестно в Господа верую:
Нынче Бог – будто тот же бедняк.На крыльце прикорнул Он у хижины,
Загляделся в бесплодную степь…
И, к Предвечному странно приближены,
Все влекут бесконечную цепь:Ты, да ветер, да арфа эолова…
Ах, уснуть бы, уснуть… Не могу!
Затомила коробка из олова:
Топором бы хватил по столбу!
XXV. В НЕДРАХ
Плесень по сводам, осклизлые стены.
И рудокоп, ночью и днем,
С чахлым огнем.
Вянущим, тающим, – в долгие смены
Медленным мерно стучит молотком…Кони понурые вдоль галереи
Гулко катят груды камней.
Окрики: гей!
Плавно дрожат седоватые шеи,
Вислые губы темничных коней.Словно над гробом, поют молотками…
Слышишь удар? То динамит
Скалы громит.
Цепи тележек бегут за конями.
Снова и снова гремит и гремит.Мнится, рассядет утроба земная.
Дух заняло… В глубях земли –
В желтой пыли –
Скорбные тени, огнями качая,
Движутся, движутся. Мимо. Прошли…
XXVI. В МУЗЕЕ
Зародыши людей! примите мой привет,
Бессмертные в спирту, меж кукол восковых,
Желудком пьяницы (что тоже много лет
Черпал бессмертие из чарок огневых) –И слепком гнусных язв, карающих порок!..
Зародыши людей! я знаю: ваша пыль
Мрачит лазурный день, и сточных труб поток
Подземной Летой мчит неявленную быль…