– Это значит, что обративший оружие против Романа погибнет от собственного оружия, иными словами, кто с мечом к нему придёт, от меча и погибнет. Но тот, кто придёт к Роману с миром, будет встречен как лучший друг и обретёт покровительство Северного Бойца навеки.
– Ты хоть и покойник, Акампана, но издеваться надо мной всё равно не стоит: с того света достану.
– Я правду говорю, господин император. Роман непобедим. Не воюй с ним, иначе ты рискуешь всем, включая собственные десять голов, даже те, что закомментированы в тэг <! – ->!
Равана гневно сверкнул очами видимой головы и проревел по-буйволиному:
– Я тебя не отпущу до тех пор, мёртвая твоя душа, пока ты мне не скажешь, как я могу победить Северного Бойца!
Акампана сокрушённо вздохнул и произнёс:
– Ты этого сам захотел, великий император.
– Говори!!
– Есть лишь один шанс справиться с московским бастардом. И тот невелик. Роман женат на Свете – женщине, о которой ходят самые удивительные легенды. Говорят, что она – верховная богиня, спустившаяся с Небес. Что её красота несравненна и вечна. Если ты похитишь Свету, муж её просто умрёт от горя. Он не проживёт без неё и дня. Такова его любовь к ней.
– Свободен, – усмехнулся император, – так вот, значит, за кого вышла замуж прекрасная митхилка!
С минуту Акампана, не веря своим ушам, растерянно моргал, а, опомнившись, робко спросил:
– Так мне можно того, Ваше Величество?
– Можешь, – улыбнулся Равана и дал знак неутомимым санитарам утащить застрявшего между мирами Акампану за пределы настоящего повествования. Санитары не заставили повелителя повторять приказ дважды и, ритмично покрикивая: – Левой!.. Левой!.. – торопливо убежали.
– Ура! Дембель!!! – услышал Равана за дверьми комнаты восторженный вопль повторно преставляющегося Акампаны.
32. Вычислить путь звезды, и развести сады, и укротить тайфун – всё может магия
Дождавшись вечера, по обыкновению почистив зубы, сделав комплекс Сурья намаскар, спев гимн Соединённых Штатов Армении на слова автора всех гимнов всех поколений Сергея Михалкова и прочитав наизусть семьсот шлок Шри Деви, которые именуются в простонародье Сапташати, сиятельнейший изнутри и снаружи император справедливого рабовладельческого Юга, втайне от всех своих подданных, взял ключи от гаража, в котором стоял его любимый шаттл "Пушпака", названный так в честь Александра Сергеевича Пушкина, академика Павлова и Фиделя Кастро, и отправился на Луну. Перед отлётом лично и безгранично преданный Раване персональный компьютер и по совместительству автопилот корабля установленным на жизнерадостный тон голосом с тщательно скрываемым унынием спросил:
– Ну что, опять назад в будущее – три?
– Нет, – ответил Равана, – полетели к Мариче.
– Как скажешь, – вздохнул комп и вывел челнок из гаража.
Включив двигатели вертикального взлёта и подняв шаттл над Ланкой на высоту около сорока йоджан, автопилот врубил форсаж – и корабль с грохотом тунгусского метеорита, прочертив в небе клубящийся копотью зигзаг пламени, исчез в стремительно меркнущем закатном небе.
Половина жителей южной столицы, гуляющих по паркам, площадям и скверам Ланки и предающихся всяческим излишествам, лениво посмотрела в громыхающие небеса и, зевая, наперебой заговорила:
– Ну вот, опять наш император втайне от нас отправился бесчинствовать к противному лунатику Мариче.
– Вот именно! – согласилась другая половина и ревниво добавила: – Можно подумать, что мы умеем предаваться разврату и другим приятным гнусностям хуже обитателей Луны!
И тут же вся столица втайне от своего императора громогласно заголосила на предмет обиды, дескать, нечего нашему великому и всемогущему по разным вертепам шляться: свои не хуже имеются!
Тем временем космолёт Раваны нырнул за лунный диск, всё ярче разгорающийся в небесах мёртвым белым светом и приземлился на поверхность обратной стороны земной спутницы.
– Ёхарный бабай! – вылезая из звездолёта и спотыкаясь во мраке о лунные кратеры, произнёс приветствие Равана и добавил: – Темно как у негра в желудке!
– Выключатель справа, – донёсся приятный низкий голос. Равана щёлкнул выключателем – и обратная сторона Луны осветилась тусклой лампочкой с закопчённым стеклом, на поверхности которого сверкнула серебром инея примёрзшая к ней непонятно как залетевшая на Луну муха. Равана с детства не любил мух и поэтому машинально прихлопнул её мухобойкой, которая всегда была при нём (он её засовывал за широкий атласный кушак красного цвета, с которым не расставался даже в парилке финской бани). Лампочка взорвалась и погасла. В воцарившейся тьме послышалось возмущённое мушиное жужжание.
– Странно, почему я слышу жужжание в вакууме? – подумал Равана.
– Телепатия, – подумали в ответ муха и Марича.
– Спасибо, теперь понял, – подумал Равана.
– Ни хрена ты не понял. Понял? – подумала муха, замёрзла и исчезла в ледяных просторах космоса.
Марича, осознавая необходимость вставать, рыться в комоде и вкручивать в единственный на обратной стороне Луны патрон новую лампочку, которая к тому же была последней, тяжко вздохнул, охая и кряхтя о грехах своих тяжких, поднялся с кресла, шаркая по лунному полу старыми шлёпанцами, пробрался в темноте в самый дальний угол обратной стороны Луны, споткнувшись о выброшенный кем-то за ненадобностью старый скафандр негритянского певца Луи Армстронга, упав на Луну, вскочив и взлетев метров на 12 над поверхностью, опустившись через 14 часов (на Луне очень слабое притяжение), наконец-то добрался до цели, долго шарил в темноте по ящикам комода, раздавил последнюю лампочку, понял, что натворил и сказал:
– Нет, без колдовства в наше время не проживёшь!
После сказанной фразы он щёлкнул заиндевевшими пальцами, вырвал из бороды седой волос и победно крикнул:
– Ассара-дара-чуккара! – что в переводе на наш язык означает примерно следующее: "Шишел-мышел-пукнул-вышел!"
Луна мигом вспыхнула всеми цветами радуги, наполнилась люстрами, скульптурами, фонтанами, развесёлой челядью, столами с заморскими и инопланетными яствами, играющими Моцарта, Оливера Шанти и Аркашу Северного оркестрами, фейерверками, путанами и дрессированными орангутангами. Неведомо откуда взявшиеся Кристиан Диор и Нина Риччи, отдуваясь от тяжести, приволокли огромное зеркало и поставили его перед Маричей. Тот ещё раз щёлкнул пальцами и превратился из жирного противного горбуна с жабьей мордой и попорченным проказой телом в писаного красавца в чёрном фраке с пуговицами до самой сра… …зу видно: интеллигентный человек!
– Рад приветствовать Императора Всея Земли, Африки и протчая! – обнимая любезного сердцу Равану, радушно пробасил демон Марича, принимая облик певца Юрия Охочинского. – За каким хреном пожаловал, дорогой? А впрочем, сейчас мы с тобой хорошенько оттянемся: предадимся эксклюзивному разврату, нажрёмся до потери памяти, набьём друг другу морды, отлежимся, помиримся, а уж потом обо всём поговорим. Чтоб не думал потом друг мой Равана, что король Луны Марича не по-человечески его встретил-приветил!
– Некогда мне лабудой заниматься, сосед, – сказал Равана и, ковыряясь грязным пальцем в носу, жалобно заплакал.
– Ну, будет тебе убиваться, маленький, – погладил Равану Марича по голове. – Вот тебе ириска. Скушай её, успокойся и расскажи мне, если не хочешь принять смерть жуткую, лютую, что вы в вашем МУРе с Фоксом сделать удумали.
– Не с Фоксом, а с Рамой! – жалобно пролепетал Равана и протянул Мариче окровавленные руки.
– Опять до крови доковырялся! – всплеснул руками Марича, глядя на красные ладони и сопли Раваны и доставая носовой платок. Тут же он заставил Равану хорошенько высморкаться, вытер платком кровь с мулявинских усов гостя и заставил умыться в ближайшем фонтане.
Когда император Юга доел ириску и успокоился, радушный хозяин произнёс:
– А теперь расскажи обо всём по порядку. Чем смогу – помогу.
– Друг мой Марича, – сказал Равана, – на северных границах империи произошло ужасное событие. Непонятно откуда появившийся воин Роман из тех земель, что мне ещё не удалось завоевать, непостижимым образом истребил весь легион Кары и Душмана вместе с ними самими. В одночасье я лишился одной из моих лучших армий и двух братьев.
– Знаю, – кивнул Марича. – Что ещё?
– Мне сказали, что Роман непобедим в битве.
– Это так, – согласился житель Луны.
– Чтобы уничтожить его, надо прибегнуть к хитрости. Ты должен помочь мне похитить жену Романа Свету. И тогда он умрёт от горя.
– Пошли выпьем, дружище, – не задумываясь, произнёс Марича.
– Нет, Маратик! Мы сегодня не будем пить. Садись в "Пушпаку". Мы летим на Землю. Там, северней Алтая, ты превратишься в оленя и отвлечёшь Рому, пока я буду похищать Свету.
Марича щёлкнул пальцами – два визажиста подкатили кресла на колёсиках, почтительно, но твёрдо усадили собеседников и принялись священнодействовать над их имиджем, щёлкая ножницами, шоркая бритвами и перебирая тюбики и флаконы с кремами, мазями и благовониями.
Равана вскочил с кресла, дал пинка своему визажисту, оттолкнул от кресла Маричи второго и, глядя в глаза гостеприимному соседу, недобрым голосом сказал:
– Не думай, Маратик, что тебе удастся отделаться от меня. Я хочу отомстить за моих братьев и присоединить северные земли. И ты поможешь мне в этом. Лучше не теряй времени. На сборы пять минут. Четыре уже прошли.
Марича хладнокровно кивнул визажисту, медленно поднялся и сказал: