Необходимость вернуться домой – в нашей плоти и крови, в нашей эмоциональной природе. Настоящий нарн никогда не скажет то, что ты сейчас сказал, никогда не сбросит со счета свой родной мир, никогда не будет рассматривать возможность его гибели. Следовательно, хоть ты и выглядишь как нарн, ты не можешь быть нарном. Из всего этого я могу сделать лишь один вывод: то, что я вижу… не то, что есть на самом деле. Если ты не тот, кем представляешься, тогда я должен задуматься о том, сколько здесь еще не настоящего. Эта комната, этот стол, возможно, даже фрукт, который, как я верю, находится в моей руке… но который почти наверняка не существует. Так же как и ты.
Старейшина – или тот, кто представлялся ему старейшиной, – молча некоторое время изучал его перед тем, как заговорить.
– Ты не кажешься мне уверенным в своих выводах.
– Уверенным? Нет. Обеспокоенным? Да. Мне хотелось бы знать, сколько народу побывало здесь до меня, видело то, что хотелось бы вам, ело то, что, как им казалось, было едой, и что не существовало в реальности… и умерло от голода, так и не узнав, что же случилось на самом деле.
Старейшина встал, конечности, ранее казавшиеся нетвердыми, теперь были сильными и крепкими. Он подошел к Г'Кару и встретился с ним взглядом. Г'Кар не отвел глаз.
– Ты самый выдающийся нарн, – сказал он.
Г'Кар пожал плечами.
– Мне уже говорили такое.
– За все время моего существования очень немногие открыли то, что понял ты, да и то в последний момент своей жизни. Ты первый…
Он посмотрел вдаль, как будто пытаясь сосредоточиться на чем-то далеком отсюда.
– Да, первый, но здесь есть еще один, также открывший это, и не так далеко отсюда. Твой спутник.
Он снова взглянул на Г'Кара.
– Может, это и к лучшему. От вас обоих я смогу узнать, какую ошибку я допустил, раз вы так быстро обо всем догадались.
– Раньше я был учителем. Уверен, что смогу быть помощником, – сказал Г'Кар. – Но Лита, однако, может оказаться не столь сговорчивой.
– Посмотрим, – ответил старейшина. – Так странно: встретить другой разум открыто и… поговорить. Пусть и недолго.
– Почему недолго?
– Потому что, как бы не прошел наш разговор, – это не ошибка, я это предвижу – никто из вас не уйдет отсюда живым.
– Может быть, и так, – сказал Г'Кар. – Но, пока что, если ты хочешь, чтобы я преподал тебе урок, то сначала я должен получить урок от тебя. Так что я снова спрашиваю тебя: Кто или что вы такое?
Как только она задала этот вопрос, другие телепаты – или то, что выглядело как телепаты, – замолчали. Она рассмотрела все возможности. "Два человека не могут обладать одинаковыми ментальными узорами. Следовательно, они не существуют. Следовательно, я вижу то, чего не существует."
Она закрыла глаза и впервые заметила легкое телепатическое давление на основание зрительных, осязательных и слуховых нервных окончаний, которые посылали ложные сигналы в ее мозг. Она оборвала эти ложные импульсы и открыла глаза.
Комната была пуста.
Она закрыла глаза, отследила последний искусно спрятанный импульс и снова открыла глаза.
Комната исчезла.
Она стояла в лесу, высокие ветви образовали вокруг нее широкий полог. Перед ней простирались ржавые обломки шаттлов и персональных кораблей с
сотен, а быть может, и тысяч миров. Они заросли лианами и были скрыты в листве. В грязи остались следы от растений, которых затащили – или они сами затащили себя, – на корабли, чтобы их не было видно с орбиты.
Ближайший шаттл, вполне новый и незапятнанный, был помечен символом Пси-Корпуса.
Лите стало грустно при мысли о множестве пассажиров, которые когда-то летели на этих кораблях, а теперь все погибли, но она быстро отогнала эти мысли прочь. Она посмотрела на корабли… и услышала какое-то движение среди далеких деревьев.