Валерий Кузьмин - Вечерние окна Питера... (сборник) стр 7.

С космоса теперь порою,
Стук какой-то долетает,
Все ученые решают,
Что же это означает?

Только наши космонавты,
Сидя с водкой на природе,
Ржут теперь в четыре горла,
Эти рожи вспоминая.

30.03.14.

Послушай, Вань…

"Послушай, Вань, а где теперь наш
Крым?" -
"Не ваш, а наш, ты все проспал, Микола,
Пока покрышки жег назло другим,
Крым вдруг окрасился Российским
триколором!"

Валерии

В день рождения любимой женщины,
Мне с ней хочется рядом быть,
Мы ведь даже судьбой повенчаны,
Чтобы вместе по жизни плыть.

Чтоб с годами лишь ближе мыслями,
Чтоб и горькое пополам,
Чтоб весной молодыми листьями,
Вновь рождались назло годам.

В день рождения любимой женщины,
Так сказать ей, чтоб на года,
Чтобы не было в сердце трещины,
Чтоб любила она всегда.

01.04.14.

Червоточинами плодовыми…

Червоточинами плодовыми,
Как бы крапинами вся жизнь,
Все таскает и бьет ивовыми,
Хоть молись ты, перемолись.

Хоть как с бани отмытый, паренный,
Чуть коснись и прилипла грязь,
И опять ты душой ошпаренный,
И в исподнее хоть не влазь.

Чуть качни языком, покосятся,
Мол, на слух и не воспринять,
Со спины лишь смешок доносится,
Как же все это понимать?

Так и маемся, где по светлому,
Где впотьмах и сквозь бурелом,
И куда же податься бедному,
И что будет вообще потом?

Кто распишет дорожку длинную,
Что зовется в народе жизнь,
Как измерить ее аршинами,
Да и как ее изменить?

08.04.14.

Бывает нечего сказать…

Бывает нечего сказать,
В молчанье вечер, нет беседы,
Она опять ушла в кровать,
Чтоб засыпать свои секреты.

У каждого свой личный мир,
В который вход, как заморожен,
Улыбка как осенний лист,
Немного ссохший и скукожен.

В душе замучившись от дел,
В работе жизнь свою торопим,
А сам в той жизни не у дел,
Ради чего тогда молотим…

Чтоб отрабатывать долги,
И вновь молиться на работу,
А что в семейство принесли,
Чтоб получать и в ней свободу.

Рабы, действительно рабы,
Галеры, видно, были легче,
Мы как подгнившие столбы,
Упавшие на побережье.

Со временем уж заросли,
Иль зарастаем незаметно,
А надо вспомнить, что и мы
Стремились ввысь, а нынче бедно.

Бывает нечего сказать,
И мы молчанью тоже рады,
Такая русская печаль,
Такая русская отрада.

09.04.14.

Весна

Разговеемся аж до коликов,
Видно что-то весна принесла,
Лезут почки, для алкоголиков
Покрывается травкой земля.

Скоро запах шашлычный тронется
Над полянками у реки,
И под ложечкой аж заколется:
Отрываются мужики.

Кто-то взглядом неотрываемым,
Так ласкает свой поплавок,
Кто рассаду всю с подоконников,
В парничок-мавзолей сволок.

Кто-то кистью забор раскрашивал,
Кто-то бабочку увидал,
Кто-то топлесс у стен вынашивал
Петропавловский арсенал.

Всем снесло вполовину голову,
Всем весна чуть дала поддых,
Ну а кто-то так втихомолочку,
Спит по-прежнему, видно, так привык.

10.04.14.

Нам чтоб родиться…

Нам, чтоб родиться, надо постараться,
И постараться, чтоб не умереть,
А жизнь подскажет, как не облажаться,
Если сумеешь в жизни попотеть.

10.04.14.

От экологии уже вампиры дохнут…

От экологии уже вампиры дохнут,
Не знают бедные, чью можно, а чью нет,
Людишки хилые, все потихоньку сохнут,
Все из нитратов и добавок на обед.

И где напиться кровушки почище,
Уж вся разбавлена, с рождения чистой
нет,
Вампира клык, как нож за голенищем,
Но не в кого воткнуть: не кровь, а
винегрет.

11.04.14.

Игуана

Мне морячок-сосед так подсуропил,
На день рожденья чудо приволок
Из жарких стран, где все, наверно,
пропил,
Живую игуану, а ведь смог!

Через таможни и без всяких справок,
С улыбкой, как безбрежный океан,
С запазухи достал, и два стакана,
На радости без закуси сожрал.

Мы с ним весь вечер пили – не хмелели,
К утру, конечно, рухнули под стол,
Когда очнулись, малость протрезвели,
Но эту тварь я утром не нашел…

Сосед ушел, допив что в доме было,
А я за пивом, надо ж отойти.
Пришел обратно, глядь, а эта криво
Сидит на кухне, страшно подойти!

Я чуть опешил, но куда деваться,
Та тварь в стакане вертит языком,
Наверно, жарко, я решил сближаться,
И жизнь ее разбавил тем пивком.

Не отказалась, только глаз скосила,
И шмыг под ванну, может спать пошла?
Я мирный сам, вот жизнь как
подфартила,
Пусть отдыхает, мне до фонаря.

Попил пивка и думаю, что дальше?
А как кормить, а может с ней гулять?
Вставать придется поутру пораньше,
И с поводком, как с жучкой щеголять.

Вдруг тихие щелчки пошли из ванной,
Я потихоньку пригляделся в щель,
А эта тварь сидит как изваяние,
И тараканов глушит точно в цель.

Вот это польза, я пивка ей в банку,
И на работу, благо знал, что жрет.
Найдет, если захочет эту склянку,
Теперь то точно скоро не помрет!

Через неделю я в нее влюбился,
И ветвь от дерева приладил на окно,
От одиночества давно бы спился,
А тут сидит и смотрит, вот чуднО.

И тараканы массово исчезли,
Клопов не стало, видно, тоже жрет,
Страшна на вид, но так она полезна,
Бывает даже муху бьет на взлет!

Прозвал Кузьмой, ведь надо как-то
кликать,
Ей все равно, на солнце греет таз,
А ночью по углам давай пиликать,
Но я привык, я бывший водолаз.

Но как-то раз я зазевался малость,
А может просто наступил на хвост,
И что ей дуре, что ей оставалось,
За палец цап и у меня понос…

Я терпелив как бык, а эта сволочь,
Глаза в глаза, замаливать грехи,
Проснулся от чего-то как-то в полночь,
А рядом Кузя греется с тоски.

Мне жаль его, прикрыл чуть одеялом,
И он заснул под ним, как верный кот,
Но палец ныл, я весь покрылся жаром,
Но все терпел, а может так пройдет?

Через неделю пальцы онемели,
А этот гад за мной все по пятам,
Не вылезает больше из постели,
И все в глаза мне смотрит, вот шакал…

Я к доктору, а тот к ветеринару,
Что тот получше знает – отчего,
Я Кузю показал, тот выдал с жару,
Что Кузя очень редкое дерьмо!

Что этот вид немного ядовитый,
Добыча и не знает, но живет,
И он за ней таскается несытый,
И выжидает, когда та помрет!

Я замутненно посмотрел на Кузю,
От удивления приоткрывши рот,
А он молниеносно в него плюнул,
Какой же я по жизни идиот!

12.04.14.

Гимн корюшке

Сезон созрел и корюшка пошла
И Питер заволокся огурцами.
От запаха поет моя душа,
Жена на кухне в радостной печали

На сковородках, как на алтаре
Читаются молитвы: чтоб не боле.
Икра поджарилась уже на рукаве.
Ну сколько можно? Но конец не вскоре.

Все даже впрок, кто умный – в маринад
Зимой откроешь и весной пахнуло.
Лови момент, иначе ты в наклад
И ты вздыхаешь, хоть уж все уснули.

Недели три по Питеру аврал
И даже общий праздник объявили!
Я – питерец и этой рыбке рад,
Но, главное, чтоб всю не изловили.

12.04.14.

Галстук

Кто б рассмотрел под ссохшеюся кожей,
Ту красоту, что много лет подряд,
Я так люблю и как она похожа,
На ту девчонку, что вела отряд.

Тех очень, очень первых пионеров,
В рубашках белых, в красных галстукАх,
Улыбки в лицах тех пенсионеров,
Не понимающих, зачем такой наряд.

Как по Гороховой к Дворцовой, без
оркестра,
Под барабан и горн, все на парад,
И там на площади, где очень много
места,
Их начинание вставало плотно вряд.

Какие-то речевки и призывы,
Махание рук с флажками в унисон,
Я у колонны, под зонтом тоскливо,
Смотрел на них и был так удивлен.

Куда стремится это поколение,
Сжигая все, что было до него,
Стереть легко, создать надо терпение,
А дотерпеть, как это нелегко.

Я тихо подошел после парада,
И пригласил в приличный ресторан,
Девчушка испугалась и не странно,
Я был тогда роскошнейший жиган.

Но что-то по глазам вдруг прочитала,
Дала согласие, к вечеру пришла,
Весь вечер спорили, какое это счастье,
Она меня, наверно, поняла.

И до меня дошло, что привалило,
Раз в жизни вдруг мне выпало зеро,
Я руку предложил и все поплыло,
Она сказала: "Да", – мне повезло.

Я долго в ней ломал ее устои,
На утро вдруг сказала: "Я твоя,
Но галстук не отдам, меня устроит,
Чтоб остальное только пополам.

Вот эти пополам и делим дальше,
Уж семьдесят восьмой как за горой,
В Париже на Монмартре мы все чаще,
Гуляем очень раннею весной.

Она в каталке, ноги отказали,
А я толкаю, в памяти храню,
Тот вечер, когда вовремя удрали,
И пережили эту кутерьму.