Распятый над волнами альбатрос.
А Рим береговою полосой
Выпячивает юлианский мрамор,
И дикою германскою осой
Течёт нектар из кубков или амфор.
И пуля в нарисованных часах
Проскальзывает в тоненькое жало.
Мне этого не жалко, и не мало
Шмелю свинцовой каши на весах.
3.1990
Дальний свет
Когда в высокой колыбели
Я намечал пути светил,
Скрипели горние качели,
И дальний свет плодоносил.
Созвездья сыпались на карты,
И, как волшебник или лжец,
Я наступал на храм Астарты,
Срывая с портика венец.
На то была судьба, и слава
Лелеяла своим крылом.
Жрецов плешивая орава
Струилась в небо напролом.
Но в обнажённом женском теле
Уже крутился патефон,
Пока злословил на прицеле
Исайя или Соломон.
И я чертил ногой окружность,
Перевирая каждый миг,
Пока не вычислил наружность
У неизвестных миру книг.
А небо падало в багрянец,
И над землёй горел закат,
Огромный, как протуберанец
Любви утраченных пенат.
5.1990
"Продолжить с греками союз…"
Продолжить с греками союз,
И за папирусом в Египет!..
Пока из чаши свет не выпит,
Легка вода и прочий груз.
Я вёсла бросить не могу,
Поскольку миром правит Логос:
Качает Нил священный лотос,
И куст горит на берегу…
5.1990
Идиома
1
Египет Айгюптос Страна Та-Кемет
Чёрная Земля где упало мумией в ящик
БЕЛОЕ СОЛНЦЕ ПУСТЫНИ
2
на крышке жрецы начертали
КОМУ СУЖДЕНО ТОТ И ЛЯЖЕТ
3
тайна какая-то здесь
6.1994
Прозрачные импровизации
1. "Прозрачный слон бредёт среди песков…"
Прозрачный слон бредёт среди песков,
Бесплотный призрак, утреннее соло.
Он выжат из восходов и стихов,
Как самое изысканное слово.
Он меньше полосатого шмеля,
Но больше галактической системы.
Шагает слон, и вертится земля
В пределах нерешённой теоремы.
Его переполняют времена,
Прозрачные границы или виды.
Он помнит города и племена
Эпохи легендарной Атлантиды.
Но некому решить простой вопрос
В узилищах обыденности бренной:
Он призрак или просто альбинос -
В негроидном значении Вселенной?..
1991
2. "Прозрачно всё – камин, часы, стена…"
Прозрачно всё – камин, часы, стена…
В моём окне прозрачное свеченье.
И за окном прозрачная Луна
Несёт потустороннее значенье.
Жужжание прозрачного шмеля
Расстреливает светом партитуру,
И в полночь погружается земля,
Как в забытье учитель или гуру.
Пускай он созерцает со спины
Селену на прозрачном небосводе,
Но пропасть в небесах моей страны
Темна, друзья, как мистика в природе.
Но где, скажите, родина слона?
Погонщик где, плывущий величаво?
Несбыточным душа моя полна…
Душа полна, и сказано кудряво.
1993
3. "Всё это существует без меня…"
Всё это существует без меня -
Всё заданной прозрачности согласно.
И всё уже свершилось до меня,
Прошло туда-сюда волнообразно.
Прошло и повторяется. Опять
Начнёт всё щебетать и оперяться.
Но сколько можно перевоплощаться,
И как всё это надо понимать?
Слоны преображаются в слонов,
И люди – в человеков, и обратно.
Но, словно пионер, всегда готов
Я кануть, чтоб вернуться безвозвратно.
Когда бы вправду вечным был покой,
Когда бы мы навек бросали кости…
Но отправляясь к Богу, словно в гости,
Мы снова возвращаемся домой…
1.1995
Стихи во время дождя
В местечке под названьем Камыши,
Вдали от сопредельных территорий,
Я вычисляю путь своей души
Среди других дорог и траекторий.
Размытый вид. Безлюдие вокруг.
Философ-дождь грустит о человеке.
Посмотришь – и подумается вдруг,
Что это всё в другом каком-то веке,
Что миллионы или сотни лет
Пройдут от обусловленной разлуки,
Я снова возвращусь на этот свет
И проливным дождём умою руки,
И ничего не зная о былом,
Пойду бродить среди большого леса,
И пропою рокочущим стихом
Про подвиги Ясона и Улисса.
Держу ответ, как циркуль над водой,
Философ-дождь напомнил о пропаже.
И вот она, мечта, передо мной
Восходит во вневременном пейзаже.
Ту женщину и целый легион
Событий, уготованных мне Богом,
Уже не вычтет даже миллион
Бегущих лет. Здесь вечность за порогом.
Кружится дождь, как в пропасти слова.
Высокий лес шумит о человеке.
Местечко Камыши – вода, трава…
В каком ещё увидимся мы веке?
8.1991
Поэма о крыльях
Подумаешь, небо!
ТЮРЬМА ФАНТАЗИИ
7.1989
Сентябрь
Сентябрь, как ящик с лимонадом -
В зелёном – жёлтая вода.
Есть время перед листопадом
Принять ещё немного льда.
Но вдруг среди античных статуй
Возник монах и начал петь
Псалмы суровому солдату,
Что держит золото и медь.
Тогда и вспомнил я Египет,
Роняя свет на полотно,
Схватил ладонями эпитет
И осень выпустил в окно.
И день вздохнул песочным зноем,
Весь в белом, словно древний жрец,
Как будто следом за изгоем
Опять бредут стада овец.
И ливнем сколотое солнце,
Внезапно или впопыхах,
Сметает листья, как червонцы,
И лёд сгорает на руках.
И вновь пророческая осень
Берёт своё на старый лад.
Грустит на паперти Иосиф,
И в город входит листопад.
9.1989
Осеннее цветение
Осеннее цветение… Цветы,
Неторопливой жертвенной походкой,
Идут уже в другое бытие
Другого обязательного мира…
Пусть мир неповторим, но что понять,
Запомнить или выкинуть ребёнок
Успеет перед створками дверей -
Какой заряд хранит ликейский мел?
Сентябрь… Гладиолусы, шары,
Левкои, розы, астры, хризантемы -
Все пригодились, чтобы выстлать путь,
Верней, убрать гирляндами однёрку:
Задал им Бог по первое число!
Неповторимой жертвенной походкой
Они идут в анналы сентября,
И падает в гербарий жёлтый лист.
9.1994
Проба воздуха
Проба воздуха вполне криминогенна,
Осень жарит, словно автоген.
Каллиопа, Клио, Мельпомена…
Девять муз, классическая сцена,
И в дырявой бочке Диоген.
Осень отрезвляет лимонадом,
Надвигая шляпу на глаза,
Смотрит криминальным зоосадом
И сгорает вешним листопадом,
Глупая, как будто стрекоза.
Всё красиво, хорошо, спокойно,
Даже грязь присыпана песком.
Трафаретить это недостойно,
Не заметить – вовсе непристойно,
Если даже музы босиком
Входят за решётки или в парки,
И факир с удавом на руке
У кассира требует заварки,
И в партер лучи электросварки
Вносит Чаплин в чёрном котелке!
Это осень? Это просто сцена!
Птичий клин на бронзовом щите.
Это песня в бочке Диогена.
Каллиопа, Клио, Мельпомена…
Девять муз, и море в решете.
10.1990
Цвет и тени
Дождь в акварельной столице
Смыл очертания света:
Плавают красные рыбы
На полотне Фудзиямы…
Вот где скрывается тайна!
Мир евразийской пряжи
Белый, как снег. Император
Смотрится в зеркало Сены…
11.1991
Катунь
В. Шукшину
Рассвет не выловить в реке,
Когда река – поток рассвета,
Когда она, как будто Лета,
Теряет память вдалеке,
Предполагая только грусть
В певце: с рождения и после
Он между нами или возле
Читает реки наизусть.
Его теплом ещё согрет
Былой рубеж былинной славы,
Но возвращается двуглавый
Орёл на брошенный Пикет.
И свет пылает над холмом!
И ангел, словно перед боем,
Простого инока героем
Рисует в русле серебром.
Река не ведает преград,
И поднимая в гневе гребни,
Она выбрасывает камни,
Смывая золото назад,
И обретая берега,
Лишь управляет берегами,
Как свет, струится перед нами,
Вливая кротость во врага.
Сростки– 7.1990