Говорят, тому, кто учил детей в школе, уже ничего не страшно. Даже «Ералаш» как-то был по этому поводу.
– Я смотрел, – кивнул Максим.
– Ну так рассказывай. Или как там у вас говорят – колись.
– Она засмеялась.
– Нет, «колись» говорят у милиционеров. – Максим тоже попытался улыбнуться. Вышло мрачновато.
– Да ладно. Там следователи, ты тоже следователь, – продолжала допытываться жена. – Так что колись, гражданин начальник, колись. Все равно говорить придется… Давай… Максим подумал примерно с полминуты, а затем рассказал Ирине о найденном вчера трупе.
– Ну и что тебя беспокоит? – нахмурилась она. – Случай, конечно, неприятный. Может быть, даже и странный. Но не настолько, чтобы из-за этого не спать по ночам.
– Да ты понимаешь, – Максим взъерошил волосы на затылке, – непонятная какая-то штука получается. Этот парень не самовольщик. Самоволку можно исключить сразу. Самовольщика добивать незачем. Тогда кто он? Дезертир, беглец, ползунок? Предположим. Допустим, он дезертировал не один, а с кем-то, с каким-то вторым человеком.
– Почему это? Максим поперхнулся, а затем произнес недоуменно:
– Но кто-то же его застрелил?
– Да, – кивнула жена, смутившись. – Да, верно. Извини.
– Ладно. Тогда что получается? Парню чем-то раздавило ногу, и попутчик его пристрелил. Так?
– Похоже, что так.
– Тут-то и начинается необъяснимое.
– Что, например?
– Смотри. Я поговорил с сержантом из опергруппы. Он сказал, что крови на асфальте практически не было. Всего пара капель. Но при ранениях такой тяжести ее должно быть много.
– Мальчика убили в другом месте? – догадалась Ирина.
– Правильно, молодец. Я подумал о том же. Но следов крови нет и на обочине, из чего можно сделать вывод, что тело…
– Привезли на машине?
– Точно.
– А…
– Тогда попробуй ответить на такой вопрос: зачем тело перевозили с места на место и почему бросили именно там, на дороге? Ирина задумалась.
– Ну, может быть, понадобилось срочно избавиться от трупа? Скажем, за машиной увязалась ГАИ.
– В такой ситуации труп не бросают патрульным на ноги, а, наоборот, прячут поглубже. Еще есть версии?
– М-м-м… Пожалуй, нет.
– Вот именно. Не имеет смысла оставлять тело посреди дороги. Кроме двух случаев. Первый: если убийцы хотят, чтобы труп обнаружили как можно скорее. Второй: если они уверены, что их не найдут, и им плевать, подберут тело или нет.
– Да, вполне логично.
– И я ума не приложу, какой из этих двух вариантов более правдоподобен. Теперь следующий вопрос: зачем вообще убили этого солдата? – Максим потянулся за сигаретой, закурил.
– Мы же говорили…
– Мы, Ира, говорили о приятеле-дезертире, но теперь ясно, что никакого приятеля-дезертира не было. Парня убили сознательно и целенаправленно. Зачем? У него раздавлена нога, так?
– Да.
– Его надо везти в больницу, верно?
– Верно, верно.
– Может быть, именно в этом все и дело? Может быть, его нельзя было везти в больницу?
– Почему?
– Ну откуда я знаю, Ира? Знал бы – не стал бы вопросов задавать, а пошел бы и арестовал убийцу.
– Сомнительно.
– Что сомнительно? Что убийцу арестовал бы?
– Насчет больницы сомнительно, – вздохнула жена. – Ну подумай сам, почему бы и не отвезти этого мальчика в больницу? Несчастный случай? Ну и что? Это ведь не повод человека убивать, правда? На стройках вон сколько несчастных случаев, и никто никого не расстреливает.
– Да. Все вроде бы так, и если парнишка покалечился где-нибудь на работе, тогда действительно скрывать нечего. А если он, скажем, выполнял личную «просьбу» командира части? Строил дачу, например… В таком варианте ЧП – это стопроцентное уголовное дело с далеко идущими последствиями. Вплоть до тюрьмы.