Справа, из темноты, вдруг появились огни Шахтинска, шоссе, забитое сине-красно-оранжевыми маячками и длинной вереницей стоящих неподвижно легковушек, пропускающих тревожно сигналящую колонну, горящий состав с самолетами и бронетехникой и совсем рядом – подъездная дорога, упирающаяся в распахнутые настежь ворота угольного заводика, ставшего последним пристанищем для нескольких десятков солдат. Алексей щелкнул тумблером, убирая шасси, затем потянул штурвал, и вертолет, послушно клюнув носом, пошел вперед, к шоссе, едва не задевая брюхом куцые верхушки сосен. Мигающая, словно новогодняя елка, гудящая колонна красно-белых пожарок, бело-красных санитарных «рафов» и пестрых милицейских «Жигулей» и «УАЗов» шустро втягивалась в горловину подъездной дороги. В эту секунду Алексей и вспомнил о том странном одиноком «уазике», который они встретили, подъезжая к комбинату. Тогда он не обратил на машину особого внимания по той простой причине, что думал, будто подъездная дорога уходит еще дальше, за комбинат, но… Выходит, машина выехала с завода! Черт! Они упустили убийц! Алексей потянул штурвал влево и уменьшил шаг лопастей. «МИ-24» завалился на левый борт, одновременно снижаясь метров до пятнадцати. Шоссе придвинулось и стремительно понеслось навстречу, убегая под брюхо вертолета. Дорога наконец открылась, и теперь машины двигались сплошным глянцево-разноцветным потоком. Дальше, впереди, сплошная яркая река дробилась на отдельные брызги в соответствии со степенью нахальства водителей и мощностью моторов. «УАЗ» не мог уйти далеко. С момента встречи прошло всего минут двадцать. Алексей увеличил скорость, турбина загудела, выдавая предельные обороты. «МИ-24» пожирал километры так же легко, как легендарный Робин-Бобин – коров. Постепенно плотность движения машин на шоссе снизилась. Кто-то ушел вперед, кто-то отстал. Алексей пожалел, что рядом нет оператора. Вдвоем было бы проще. Сейчас ему приходилось одновременно следить за приборами и разглядывать проносящиеся внизу легковухи. «Уазик» появился, когда он уже решил, что убийцам удалось ускользнуть. В самом деле, они легко могли свернуть на проселок или какую-нибудь обводную дорогу, но почему-то не сделали этого. Может быть, не верили в погоню, а скорее всего просто торопились догнать уходящий состав… Значит, можно догнать, можно. «МИ-24» опустился еще ниже, обогнул «УАЗ» справа и пошел параллельно, едва не задевая колесами землю. Деревья отступали от дороги метров на десять, и какое-то время Алексей мог не волноваться о том, что вертолет зацепит лопастями сосны. Убийцы отреагировали моментально. «Уазик» вдруг резко принял влево, задняя дверца распахнулась, и в темноте салона замелькали вспышки выстрелов. Пули зацокали по борту, однако ни одна из них не попала в кокпит. Через секунду Алексей понял, почему. Дело было вовсе не в меткости стрелка, убийцы и не старались попасть в кабину, они целили в двигатель. Розовато-желтый цветок огня продолжал мелькать в полумраке, озаряя лица сидящих в «УАЗе» людей. Алексею показалось, что он разглядел Сулимо, одного из широкоплечих молодчиков и еще кого-то, лежащего на заднем сиденье, прямо на коленях у остальных. «Кто-то из них ранен, – подумал он. – Ну и хорошо. Ну и ладно. И поделом». Пуля ударила в «фонарь», пробив толстое стекло, оставив на нем белесое «солнышко» с аккуратной дырой в центре. «Чуть-чуть правее, и не стало бы капитана Семенова», – подумал Алексей, посылая машину назад и влево. Вертолет послушно сбросил скорость и переместился, оказавшись прямо позади «УАЗа». Впереди, метрах в двухстах, вспыхнули огни идущего навстречу грузовика. Водитель «козлика» был вынужден сейчас смотреть на дорогу. Слишком велика скорость и слишком высока вероятность заноса.