А преследователи уже втиснули, впихнули свои квадратные тела в крохотный сортир, выдавив из него воздух, ветер, все, кроме стального унитаза и болтающегося в оконном проеме темно-коричневого башмака. Один из них взмахнул рукой, намереваясь поймать ногу Алексея, но именно в этот момент стоптанный ботинок исчез в темноте. Алексей повис на руках. Левое плечо словно пригвоздили к борту электрички стальным раскаленным штырем. Он отлично осознавал, что ему не провисеть долго – максимум десять секунд, – посмотрел влево и увидел метрах в двадцати надвигающуюся железную оградку платформы. И закричал, потому что понял: еще две секунды – и его размажет по стальным перилам. Ветер забил ему в рот морозный кляп, наотмашь хлестнул по щекам мокрой ледяной ладонью, приводя в чувство. Захлебнувшись криком, Алексей подтянул ноги вверх и прижал колени к груди. В это время голова одного из преследователей появилась над срезом рамы. Парень ухмылялся. В руке он держал что-то похожее на рукоять ножа. Окно туалета проскочило стальное заграждение, Алексей почувствовал, как обтянутый пластиком поручень скользнул по пояснице, а в следующее мгновение невероятная сила рванула его назад и вниз. Пальцы вдруг сами собой оторвались от рамы, платформа уплыла за спину, а вместе с ней и весь мир, наполненный светом фонарей, повалился вниз. Алексей сообразил, что переворачивается в воздухе и приземляется на правое плечо. Закрутило кубарем, он покатился, растопырив пальцы, скользя ладонями по шершавому, как наждак, снегу. Что-то горячо коснулось лица, прошло от скулы к правому уху, а мгновением позже послышался странный звонкий щелчок. Тело прошила острая боль. Возникшая в желудке тошнота рванулась к горлу, и Алексей подумал, что его сейчас, пожалуй, вывернет. Он успел заметить на перроне повернувшихся к нему и раскрывших от удивления рты людей, успел сообразить, что электричка уже останавливается и убийцы вот-вот выскочат из вагонов и рванутся к нему. Перевернувшись на живот, он поднялся. Сделать это оказалось непросто. Ох как непросто! Алексей коснулся длинного пореза на лице. Это не был след от пистолетной пули, да и выстрела он не слышал. Алексей оглянулся и увидел примерно в метре от себя торчащую из бетонной платформы узкую полоску металла, похожую на лезвие перочинного ножа. Он быстро наклонился, схватился за нее и принялся дергать из стороны в сторону, пытаясь извлечь из бетона. Металл тускло отливал сизым. «Стреляющий нож? – подумалось без удивления. – Кто же эти ребята, черт их побери?» Еще два рывка, и лезвие осталось у него в руках. Сунув клинок в карман пальто, Алексей побежал. Электричка катилась все медленнее. Секунд через десять-пятнадцать она остановится.
Убийцы, стоящие в тамбуре третьего вагона, достали из-под пальто рации. Второй нажал на клавишу передачи и быстро сообщил:
– Первый, я – Двойка, как слышите?
– Слышим хорошо, Второй, – мгновенно ожил динамик. – Что у вас? Какие новости? Широкоплечий молодчик вновь нажал на клавишу передачи.
– Он здесь. Только что выскочил из электрички на платформу. Бежит к хвосту состава.
– Понял, Второй. Молодцы. Передам остальным. Отбой. Преследователь сунул рацию за отворот пальто и оглянулся. Кроме него, в тамбуре стояли еще человек шесть, если не считать валяющегося на полу бородача, все еще утирающего с густых усов сочащуюся из носа кровь и тяжело всхлипывающего. Напарник Второго казался абсолютно невозмутимым. Он не обращал внимания на пассажиров столь же демонстративно, как не обращают внимания глубоко обиженные люди на своих обидчиков. Второй мягко улыбнулся, достал из кармана безликую красную книжицу и помахал ею в воздухе.
– Все в порядке, товарищи, – торопливо, но спокойно и уверенно возвестил он. – Мы из уголовного розыска. На лицах пассажиров отразилось облегчение.