Уж в окно заползает распахнутое
Новой жизни змея подколодная,
И земля лежит нераспаханная,
И страна ковыляет голодная.
...
1991
"Небо топим яблонями синими…"
Небо топим яблонями синими
В очи звезд уткнувшись конопатинами.
Конопляный лес рассветим дынями,
И морщины лиц утопим впадинами.
Правды дым глаза не выест вороном.
Кладбище надежд за топким берегом.
Выпишет судьба разлуку скоро нам,
Чтоб любовь наружу вышла передом.
У тоски коса остра на стремени.
Бьет наотмашь струями осенними.
И души во сне полет вне времени
В зеркалах увитых пра-растеньями.
На полей шатры телеги выкатим.
Хоть коли шары – дорога тёмная.
В пене дней степной дурман-травы хотим,
Как Луна, раскатимся, паромная.
Бакенбарды гроз причешем пламенно.
Языки ветрами вздыбим молнии.
Раздуваем угли в Белокаменной
Куполами, рдевшими в безмолвии.
Не тревожим нересты религии,
Где поет костром в садах идиллия.
Кто сидит с сумой в замшелом флигеле -
Это все суде́б иных флотилия.
На плечах зари скупые отсветы.
Ждем, когда из мрака солнце выпрется.
За семь верст видать чужих невзгод следы.
Неводом зрачка играет рыбица.
Тлен багряных туч, печаль без окрика.
Отвалили жернов с неба мельничный.
Слёзы рос ковром накрыли мокренько
И в постель набили пух земель ничьих.
На смерть Башлачёва
Облака соткали саван песнями,
Лохматят пиками, кромсают крестями.
Выводит трель в окне метель.
Февраль шаманит бубнами.
Грохочут трубными
Фанфарами Архангела басы.
А травы полегли, косой отмерены,
Да в поле мерины
Согнулись под сохой.
Вздыхают в синеве поля пшеничные,
Дымы фабричные
Чихают порохом.
Шарится с пустым ведром луна,
Шерстится кошкой гладкою
Печаль украдкою.
И кровь на пестике.
Плетут наперсники
Разврата теплого густые кружева.
А неба ширь, налей,
Да пей ее, бездонную
Отраву сонную,
Без соли, за́куси…
Да, накось, выкуси.
Да, нет уже у рта той пули голоса,
Живого колоса,
Что радостью пророс в коврах берёз.
Навстречу дню не сделан шаг.
Старик на лесенке
Косою песенке
Причешет кудри алые
И щеки впалые
Заварит кипятком.
Взбесились кобылицы ветра ярого,
У дня поджарого
Хомут не выпросишь.
Не запряжешь, ядрена вошь,
Пока живешь!
Да над долинами
Все перышки былинного
Финиста Ясна Сокола.
Сердечко на уздечке
Билось, ёкало,
Росло и ширилось до звёзд.
Зарею купола плывут надраены,
Горят окраины,
Водой невенчаны.
Стирают женщины
Грехи на скатерти у вечности в шатрах.
Кострят цветы пестры,
Дорожка торная,
Да брань отборная.
Босого повели пытать на крутояр
В одеждах пламенных,
В молитвах раненных.
Надежды покрова в печи обуглены,
Перины вспороты,
Концы отрублены.
Да памяти зазубрины, затрещины
Добром завещаны.
Душа простерта как
У нищего в руке пятак,
До днища чаем выпита,
Сквозит заплатами,
По кровелькам скользит
Седым савраскою
За зимней сказкою.
Натянув впотьмах перила тонкие,
Подпорки ломкие,
Фланель из золота,
Ступает важно часовой.
И сердце-колокол
Серьгой к губам приколото.
На звездном мостике портной
Рубаху шьет допятную,
Всю крови пятнами,
Взрывает в темени,
Часы без времени.
И ходу нет назад под неба синь
Аминь.
Мы
Воют сосны вековые.
Топора узор на вые.
На ветрах следы онучей
Нашей братии летучей.
Мы гонимы облаками,
Сыты ветром с матюгами.
Все свое с собою носим,
Ничего взамен не просим.
Лес багряный в дымке тонет,
В сон столетний души клонит.
Зори плачут лисьим лаем,
Где трамваем проплываем.
Мы бредем от брода к броду,
Огибая непогоду.
Где узрим тоску с уныньем
Шутки неводом раскинем.
Мы царице с государем
Янтаря в крови заварим.
Брюхо выдраим боярам,
Чтоб сияло самоваром.
Патриарху и синоду
Соберем колоду меду.
Млечный путь сольем доярно,
Китежно и светлоярно.
Мы попам поставим чарку,
Чтоб дела не шли насмарку.
Куполами заиграем,
Приземлим за неба краем.
Что за пазухой нашарим -
Папе римскому подарим.
Для услады Далай-Ламе
Пропоем колоколами.
Мы ораве скоморошьей
Натрясем с березы грошей.
Отдадим шузы и шкары,
Гриф от сломанной гитары.
В трубки дерн забьем лентяям,
Кто дубиной понукаем.
Для отребья и босоты
Неба вымоем высоты.
Мы потопа течь учуем,
Буем на волнах кочуем.
Тесто с кровью замешаем,
Усмирим борзых лишаем.
Кто поспел в боях кулачных,
Кто сопел в чертогах злачных,
Тех мы ниткой вдвое ссучим,
Роем вылечим липучим.
Ордена дадим солдатам,
Краски радуг – конопатым.
Писарю и казначею -
Щучий хвост по назначенью.
У кого калач не пекся,
Кто бакланить не зарекся,
Жар в печи пургой раздуем,
Осьмикратно помордуем.
Мы для пальцев ротозея
Возвратим из неба змея.
Плот построим из осины,
Поплывем на дно трясины.
По гумнам и по овинам
Пот прольем по пряным спинам,
Окропим поля крестьянам
Киселем дождя овсяным.
Где в светелке лён не прялся,
Конь на пашне не валялся,
Мы грозой зажжем лучины
На тулупах из овчины.
Мы деревья раскачаем,
Небеса заварим чаем.
И на скатерти заката
Месяц ляжет как заплата.
Мы расправим утром рано
Крылья дурака Ивана,
И в ушко у кобылицы
Все протащим небылицы.
Скоморошины
Колоды, моло́ды, во́роты.
У вечера роды пороты.
На небо чёрно дитя
Прет, чрево разворотя.
С топориком, да за подкладкою
Тихо лыбится люлей сладкою.
Ох, ты, кесарево!
Ох, ты, бесарево!
Эх, взнуздали бы бедра дланью,
Да зазвали бы бабку Маланью,
Да гнали б гнедого коня,
Да чтоб не споткнулся у пня.
Не пришлось бы выей крутя
Причитать о чёрном дитя.
Приняли бы белое
Да не загорелое.
Туманы, дурманы, всполохи.
Прозевали ночь, дурни, олухи.
Раскуражилась, темна бесина,
Жемчугами луну обвесила,
Мелким бисером звезды ссыпала,
Нам на головы лихом выпала.
Ох, и месиво,
Ох, ты, бесьево.
Эх, да стали бы в изголовие,
Да прорвали бы вымя коровие,
Лили, лили на голову лешему,
Да поили бы конного, пешего.
Отбелили бы черного ворона
И пустили б его на все стороны.
То-то было бы дело,
Вот бы было бело.
Терема, закрома, закорючены.
У рассвета чертоги навьючены,
Жарка греет перина. Испарина
Как от змея идет Тугарина.
Солнца-карапуза родня
Красит розовым пузо дня.
Ох, и марево!
Ох, и жарево!
Кабы знали мы все заранее,
Приложили бы много старания,
Картузом бы небо накрыли
Да раздали бы каждому крылий,
Чтоб летели в сени соколом
И ложились бы тени около.
Вот бы было песенно,
Хоть и околесина.
Ботало, мотало, полосы.
Куда вы, наши колосы?
Что посеяли рано по́утру,
Все к полудню летело по́ ветру.
Бабы ведрами их собирали,
Лишь о грабли платья порвали.
Ох, и ветрено.
Ох, и ведрено.
Эх, собрать бы небесную рать
Да заставить их все подбирать,
Чтоб зерно смолотили нагайками,
Ну а мы б веселили их байками.
Нам цепами лишь бить по баклуше,
Чтобы уши тряслись у макушек.
Ох, тяжело без крыл реять,
Да кабы не жать и не сеять.
Сопаты, лопаты, бороны.
Летят в слободку вороны,
Чтоб удои коровьи вылакать,
Чтобы слезы вдовьи выплакать.
Чтобы дня спины натруженны
Были к ужину отутюжены.
Ох, мычим, мычим,
С воем, вымучим.
Кабы знали мы наперед,
Собрали б честной народ,
Каялись бы, душу бороня,
Просили б прощенья у дня,
Замолили б грехи по мере сил,
Чтобы жить потом в новой ереси.
Эх, все-то по-нашему,
По-верхтормашьему.
-
Мы дудели вам на свирели,
Не артачились, аж сопрели.
От Калязина до Осташкова
Все по грязи шли по ромашковой.
Где мы пели – коноплю не веяли,
Где мы спали – хлеба посеяли,