Екатерина Михайловна . Деточка, ты здесь живешь не одна, и тебя никто не спрашивает!
Люба ( захлебываясь от возмущения ). Конечно, зачем тебе вода? Да ты себе и белье никогда не стираешь! Все мамочка за тебя делает!
Нюра ( наскакивает на нее, как коршун ). Тебе бы только по телефону болтать!
На шум галдящих женщин на кухню заглядывает сосед, затеявший ремонт.
Армен ( седеющий импозантный армянин в спортивном костюме с располагающей улыбкой ). Дамочки мои, красавицы! Зачэм так шумите? А? Толко на один дэн, а вечером опят вода будэт. Мойтэсь на здоровье!
Женщины с Оленьки перекинулась на соседа. Говорят все сразу.
Нюра ( злобно ). Что значит "мойтесь на здоровье"? А туалет? А посуду мыть? Ишь умник какой нашелся!
Люба . А ребенку, знаете, сколько воды нужно: кашку сварить, попку подмыть! А?
Екатерина Михайловна . Действительно, мы – ладно, а вот с ребеночком что делать прикажите?
Армен (виновато). Ну толко на один день, а вечером вода опять будет. Мне только трубы поменяют – и все. (Заискивающе смеется).
Жильцы все хором орут, каждый свое: "Трубы им менять!" "А нам кто поменяет?" "Умные нашлись!" "Перетопчетесь!" Гвалт стоит такой, что Оленька, не выдержав, открывает окно и кричит.
Оленька ( ладони рупором ). Милиция, скорая, пожарная! В квартире № 15 психи взбунтовались, из дурдома сбежали! Помогите!
Армен, закрыв уши руками, бежит из квартиры прочь. Жильцы, размахивая руками и не переставая кричать, бегут за ним следом. Играет военный марш. Все стихает. Никто не обращает внимания на вошедшего в кухню Василия.
Василий ( Оленьке, стоящей у окна ). Простите, у вас тут пожар?
Оленька ( радостно ). И пожар, и потоп, и землетрясение! Спасайтесь кто может! ( Смеется ).
Василий ( улыбается понимающе ). Коммунальные разборки с утречка?
Оленька ( махнув рукой с досады ). Ага, достали! Орут все время, как на уличном митинге, по делу и не по делу! ( Потом с любопытством смотрит на незнакомца ). А вы, простите, случайно, не из пожарной? А то я тут в окно кричала…
Василий ( сделав загадочное лицо ). Я, девушка, из "Службы спасения"! К вашим услугам! ( Шаркает ногой и отдает честь рукой. Смеется ).
Оленька ( понимая, что он шутит ). Нет, ну правда, кто вы?
Василий ( подходит близко к девушке, берет ее под руку и доверительно объясняет ). Я (внимательно смотрит на нее), простите, как вас зовут, девочка?
Оленька . Ольга Нежина. ( Пытается отстраниться от незнакомого человека ).
Василий ( крепко ее держит ). Очень приятно, Оля Нежина! ( Отпускает ее руку и смеется ). Да не бойтесь вы меня, девушка – нежная! ( Потом галантно склоняет голову ). Василий Пескарев, будущий хозяин вашего государства!
Оленька ( восторженно ). Ой, так это вы из Нью-Йорка?
Василий ( обиженно ). Девочка, милая моя, да я этот Нью-Йорк в гробу видел! ( Растопырив пальцы веером ). Я родом из Тихвина, но жить буду здесь! Ясно тебе, Оля Нежина? Нью-Йорк, видите ли! ( Потом громко кричит в коридор ). Я здесь буду – хозяин! ( Поворачивается к Оленьке ). Понятно вам? ( Уходит ).
Оленька задумчиво идет к телефону.
Оленька ( тихо, прикрыв трубку рукой ). Вадик, привет! ( Разговаривает ). Ну, давай у метро "Достоевская". Что? Ну конечно люблю!
Играет мелодия, кухня растворяется в темноте. Освещается площадь.
Явление третье
Владимирская площадь. Полдень. Обычная обеденная суета. Лера с сумками идет с Кузнечного рынка. Навстречу ей Зарина.
Зарина ( ласково ). Послушай, красавица моя, по глазам вижу, тебя ждут большие перемены в жизни. Любовь и богатство! ( Рукой задерживает старающуюся увильнуть от нее женщину ). Да не беги ты от меня, ведь от судьбы не убежишь! Дай на ручку посмотрю…
Лера ( безнадежно усталым голосом ). Глупости все. ( Потом с озорной злостью ). Богатство, говоришь? Десять тысяч рублей в месяц – не хочешь? Или ты думаешь, что наша библиотека станет ночным клубом, а нас переведут в стриптизерши? ( Ставит сумки и протягивает цыганке руку ). Ну а может, моя книга выйдет миллионным тиражом? Любовь, говоришь? Это что, мой муженек вернется из Москвы от своей двадцатипятилетней пассии? ( С напористостью в голосе ). Гадай!
Зарина ( с мягкой грустью ). Мадамочка моя, не кипятись! ( Смотрит руку ). Ну, что я тебе говорю: любовь на твоем пороге! И деньги! Большие деньжищи! ( Крепко держит за руку Леру, которая возмущенно пытается вырваться ). Да подожди ты! Не дергайся! Я тебе точно говорю: любовь!
Лера ( наконец вырвавшись из цепких рук гадалки, достает деньги ). Вот, только пятьдесят рублей осталось. ( Протягивает ей купюру ).
Зарина ( смеется ). Запомни меня, я – Зарина, цыганка-болгарка! ( Отталкивает ее руку с деньгами ). Разбогатеешь – заплатишь! Найдешь меня здесь, на Владимирке, и отдашь должок по заслугам.
Лера ( недоуменно ). Эх, Зарина-Зарина, растревожила мне душу! И кто тебя просил об этом? ( Поднимает тяжелые сумки и бредет через площадь, опустив голову ). Деньги? Любовь? ( Читает свои стихи ).
Зарина ( Кричит вслед уходящей женщине ). Запомни, любовь уже на пороге твоего дома! ( Разворачивается и уходит ).
Явление четвертое
Кухня. У своего столика возится с посудой Екатерина Михайловна. Заходит Николай Степанович с чайником. Время близится к обеду.
Екатерина Михайловна . Добрый день, Николай Степанович! Чайку попить решили? А зря! Воду-то отключили!
Николай Степанович ( негодующе ). И зачем было спрашивать у нас разрешения? ( С досады плюет ). В советские времена заранее объявление вывешивали, предупреждали! А теперь что хотят – то и делают! ( С грохотом ставит пустой чайник на стол ).
Екатерина Михайловна ( заботливым голосом ). Николай Степанович, миленький, не расстраивайтесь. Давайте я вам чайку налью, только что заварила. ( Наливает чай, ставит стул у стола, усаживает соседа ). Вот так-то лучше будет! И что с них возьмешь, молодых, беда одна.
Сидят рядышком, пьют чай и воркуют, как два голубка.
Екатерина Михайловна . Помнишь, Коля ( замерла на мгновенье ), можно так по-простому?
Николай Степанович ( расслабленно ). Да уж что там, Катя ( улыбается ), между нами, стариками, можно конечно!
Екатерина Михайловна . Помнишь, Коля, когда здесь ремонт был, ну еще при Брежневе?
Николай Степанович ( радостно ). Конечно помню. К Олимпийским играм! Тогда еще предупреждали, если какой иностранец заглянет, не говорить, что коммунальная квартира, мол, одна большая советская семья! ( Смеются ). Ой, Катюша, как давно все это было! Ну, так что, когда ремонт был?
Екатерина Михайловна ( шепотом ). Только обещай, Коля, что никому не расскажешь?
Николай Степанович ( придвинув стул поближе ). Что ты, Катя, клянусь! ( В нетерпении ). И что?
Екатерина Михайловна ( шепчет ). Камин замурованный тогда у нас в комнате обнаружили, помнишь?
Николай Степанович ( ерзает на стуле ). Помню, как не помнить! Дальше – что? Не тяни, Катя!
Екатерина Михайловна . Так вот, Иван Григорьевич, царствие ему небесное, когда там строители днем разрыли, он ночью покопался и нашел…
В это время на кухню входит Петр, как всегда, навеселе.
Петр ( приплясывает и поет ). Ой, теща моя, теща ласковая, за волосики меня все потаскивала… ( Смотрит на соседей ). Чей-то вы здесь притихли? А? Никак квартиру делите?
Николай Степанович и Екатерина Михайловна поспешно встают с места.
Екатерина Михайловна ( громко Петру ). Да уж, Петенька, все разделили и без нас! ( И тихо Николаю Степановичу ). Жду тебя, Коля, на обед у меня…
Николай Степанович ( молча кивает в знак согласия соседке и возмущенно соседу ). Петр Захарович, шли бы вы себе двор подметать!
Петр ( возмущенно ). Я уже два года сикьюрити в отеле "Достоевский" служу. ( Гордо распрямляет плечи ).
Николай Степанович . Ой-ой, и этот туда же: брефест, бойфренд, сикьюрити, мотель! Тьфу, прости меня, Господи! Сторожем, что ли, в гостинице работаешь? Так и говори по-русски!
Петр ( поет частушку ). Я прижал ее к осине, у ней губки стали сини… ( Приплясывая, уходит ).