ЯВЛЕНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ
Но что там, над домом в эфире?
Иль демоны это? Иль с выси святой
Небесные боги? Стопа человека еще
Туда не ступала… Могу я
Богов различить… Но разве
Им место меж нами?..
Кастор
Внемли, о сын Атрида, Диоскурам
И братьям той, которой ты рожден.
Я Кастор, вот близнец мой Полидевк…
В пучине мы едва волненье злое
Утишили, как Аргос нам явил
Здесь труп сестры, твоей несчастной жертвы.
Она была достойна кары, но…
Но не твоей, Орест. Об Аполлоне,
Как о царе своем, я умолчу,
Иль преступить ума не может мудрый?
Но покорись! А жребий и Кронид
Судьбу твою решили. Вот послушай:
Ты, в жены дав сестру Пиладу, сам
Родной предел покинешь; непристойно
Убившему родную мать входить
В аргосский кремль. Как тень, метаться будешь,
А за тобою прыгать неустанно
И страшные и злые псицы: их
Божественна природа – это Керы.
В скитаниях когда придешь, Орест,
В Афины, там есть истукан Паллады,
Прижмись к нему, – Эринии тебя
Покинут вмиг; тебя эгидой стоит
Ей осенить – и очарует змей…
А в городе есть холм Арея: древле
Впервые там судился бог войны,
Когда убил исчадье Посейдона,
Ругателя дочернего казня.
Решения Ареопага святы,
И хоть теперь должны звучать они
Из смертных уст – все ж слово непреложно…
И ты, Орест, свой примешь приговор
С того холма. И половина скажет:
Виновен ты, а половина – нет,
Но Локсий сам, оракулом смутивший
Тебя, вину Орестову возьмет…
И с этих пор войдет в закон, коль мненья
Где поровну поделятся – прощать.
Эринии ж, сраженные обидой,
У самого холма поглощены
Жерлом подземным будут, чтобы после
Из пропасти, пожравшей их, вещать.
Оттуда путь тебе к брегам Алфея,
В Аркадию, где дивен Зевсов храм.
И в честь твою там город будет назван.
А трупы пусть: Эгисфов – похоронят
Аргосские сограждане, а мать
Царь Менелай, вернувшийся из Трои,
Земле с сестрой Еленой предадут.
В Протеевом таилася чертоге
Сестра моя Елена: только тень
Ее Кронид явил предметом тяжких
И распрей и убийства. Пусть Пилад
Теперь берет себе Электру в жены
И с ней идет в Ахайю, а того,
Который был твоим названым зятем,
Пускай пошлет в Фокиду, и с дарами…
А ты, Орест, стопы направь на Истм,
К брегам Кекропии блаженной ближе…
О, тяжесть мук убийцы пережив,
Свободен ты и долго счастлив будешь.
Корифей
О Зевса сыны! Божественный слух
Мы ваш утрудить дерзнем ли мольбой?
Клитемнестра
Дерзайте: вас кровь, о девы, не кроет!..
Орест
А к речи Ореста склоните ль вниманье?
Клитемнестра
О да, Аполлон подъемлет вину
И крови и зла.
Корифей
Вы боги и братьями были
Убитой жены…
Зачем же, зачем этот ужас?..
Клитемнестра
Тяжелый млат судьбы сковал
Худую речь для вещих уст.
Электра
Иль и меня его глагол
Кровь матери пролить опутал?
Клитемнестра
На общее дело одна вас сковала
Обоих судьба,
Проклятие в роде сгубило…
Орест
Сестра дорогая! Тебя не видал я
Так долго и ласки минутной лишаюсь,
Тебя покидая, тобою покинут.
Клитемнестра
Ей дом остается и муж, и ее
Не в горе покинешь; но город
Аргосский ей, точно, не видеть…
Электра
О, есть ли в груди стенанья больнее
Стенаний разлуки с отчизной?
Орест
Увы! От палат отцовских вдали
Чужими судим я буду за кровь
Родимой.
Клитемнестра
Дерзай! Ты придешь
К священным стенам Паллады… дерзай!
Электра
О милый Орест! Ты грудью ко мне
Прижмись, и нежнее:
Оторваны мы от сени отцов,
О матери кровь, проклятьем твоим.
Орест
Ты к сердцу прильни и плачь надо мной,
О, плачь, как над мертвым в могиле!
СЦЕНА ПЛАЧА
Клитемнестра
Прощальная речь… Как страшно звучишь
Ты в сердце бессмертном!
Вы ж, о муки людей, обреченных страдать,
Вы слезой закипаете в боге…
Орест
Не видеть тебя!
Электра
Лучами очей не сливаться!
Орест
С нежных уст, о последний привет…
Электра
Ты, о город, прости!
Будьте счастливы долго, подруги.
(Собирается уходить.)
Орест
Уходишь… так скоро… а дружба и клятвы?
Электра
Лицо мое слезы покрыли… Прости мне…
(Уходит с Пиладом.)
Орест
(вослед Пиладу)
Прощай же и ты, о Пилад,
Будь мужем Электры и счастлив.
Мимическая сцена. Орест болезненно съеживается и делает прыжок. Глаза его беспокойно горят и бегают. Он готов бежать.
Клитемнестра
Оставь их… а сам скрывайся, беги
К Афинам… Ты видишь, уж вот они, вот:
Собаки ужасные рвутся к тебе;
Не лапы, а змеи, как уголь черны,
И сладки им муки людские…
Орест убегает, дрожа, большими прыжками.
А мы к сицилийским волнам поспешим
Спасать корабли среди бури.
Преступное сердце с эфирных высот
Спасенья от нас не увидит,
Но тот, кто и правду, и долг свой хранил,
И жизнь не позорит, тот мил нам:
Его и под грузом нужды сбережем.
О смертный: обид и нарушенных клятв
Страшися. И свят и свободен,
Тебе говорю, как бессмертный и бог.
(Исчезает.)
Корифей
О, радуйтесь… вы, кому радость дана.
Кто бедствия чужд и не страждет,
Не тот ли меж смертными счастлив?
Хор молча покидает сцену под мерные звуки ударных инструментов, отбивающих такт.
ПРИМЕЧАНИЯ
"ЭЛЕКТРА"
Трагедия поставлена скорее всего в 413 г. до н. э.: в ст. 1280–1283 Еврипид набрасывает план своей трагедии "Елена", поставленной в следующем, 412 г., а появляющиеся в финале Диоскуры сообщают о своем намерении отправиться в район Сицилии, чтобы оберегать там от морских бурь корабли (ст. 1347 сл.). Эти слова, не имеющие никакого отношения к действию трагедии, могли быть понятны в Афинах лишь весной 413 г., после того как в Сицилию только что отбыл большой вспомогательный флот во главе с полководцем Демосфеном; в Сицилию корабли прибыли в июле (Фукидид, VII, 20,42), и естественно, что за время их плавания афиняне не раз имели основание тревожиться о судьбе своих близких.
Миф о печальном возврате Агамемнона из-под Трои и о мести, свершенной его сыном Орестом над убийцами отца, восходит, вероятно, еще к микенской эпохе и издавна являлся предметом эпических сказаний. Во всяком случае, воспоминания об участниках этих событий, содержащиеся в "Одиссее" (1, 29 43, 294–296; III, 195–198, 248–275, 303–310; IV, 512–537; XI, 405–439; XXIV, 199–202), показывают, что история убийства Агамемнона была хорошо известна и автору поэмы, и его слушателям. Первую литературную обработку она получила, очевидно, в послегомеровском эпосе – поэмах "Киприи" и "Возвращения". В первой из них уже был подробно разработан мотив жертвоприношения Ифигении (см. вступительную заметку к "Ифигении в Тавриде"), который делал более обоснованным участие Клитемнестры в убийстве Агамемнона; теперь оно могло быть объяснено местью за погубленную дочь. Дальнейшее развитие мифа произошло в хоровой лирике VI в., главным образом в двухчастной "Орестее" Стесихора, во многом использованной Эсхилом в трилогии под тем же названием. Из нескольких трагедий Софокла, принадлежавших к этому кругу мифов, сохранилась только "Электра", дата которой неизвестна, и исследователи до сих пор не могут прийти к единому мнению, какая из двух "Электр" – Софокла или Евршшда – написана раньше. В любом случае несомненно, что в изложении событий, как предшествующих действию "Электры", так и предстоящих после его окончания, Еврипид достаточно близко следует сложившейся традиции, особенно – Эсхилу.