Ми . Нет, нет! Нельзя. Я устала. Уходите все вместе. Я позвоню прислуге, она закроет за вами двери и посветит. Внизу уже темно.
Подходит к звонку и долго звонит. Входит горничная .
Ми . Проводите их. Только всех. Не забудьте кого-нибудь на лестнице. Смотрите хорошенько! И заприте покрепче.
Банкир (искусственно смеется) . Ха-ха! Это забавно! Поэт может на крыльях пролезать в дверную скважину. Заткните пробкой. Ха-ха! (Уходят.)
Ми одна перед зеркалом. Через некоторое время возвращается горничная .
Ми . Ушли? Посмотрите-ка! Хорошо? Еще бы. От его светлости.
Горничная . Вот красота! Господи! Чего только на свете нет!
Ми . Завтра поеду его благодарить, а послезавтра он уже уедет. Тогда продадим! Продадим! Накупим всякой дряни. Ты получишь новую кофточку.
Горничная . Лучше передничек. Здесь продаются такие хорошенькие! Все на вздержку и сбоку бантик.
Ми . Сбоку? Ну, ладно. Куплю передник. Только бы продать подороже.
Горничная . За этакую штуку немало денег отвалят.
Ми . Еще бы! Она, говорят, тысяч десять стоит… А может быть, и двадцать.
Горничная . Ого!
Ми . Ну, иди спать. Мне ничего не надо. Завтра уберешь.
Горничная . Спокойной ночи! (Уходит.)
Несколько минут Ми ходит по комнате, смотрится в зеркало. Затем подходит к алькову и одергивает занавесь. Вскрикивает, бежит к звонку, хочет звонить, но вор вскакивает и хватает ее за руку, зажимает ей рот и защелкивает дверь на замок. Несколько минут борются молча.
Вор . Молчи! Молчи!.. Попробуй только!.. Я тебя, подлая… Ага!.. Убью на месте!.. (Ми вдруг перестает бороться, смотрит на вора пристально, опустив руки.)
Вор . Ну, то-то! Не будь дурой! (Отпускает ее.)
Ми . Ты! Это ты!.. Нет, быть не может. Подожди… Глаза твои… Никас! Никас! Да, ну же! посмотри же на меня как следует!
Вор (удивленно) . Н-нет. Я вас не знаю.
Ми . Ха-ха-ха! Ты не узнал меня? Ну, вспомни! Миленький, вспомни! Ну, взгляни на мои волосы! Волосы! Уж они-то не переменились, Никас!
Вор . А, ну тебя к чёрту! Не знаю я вас. Сказал, что не знаю.
Ми . Ну, подумай еще! Помнишь, забор на площади? Зеленый забор с калиткой. Ну? А помнишь, на нем три девчонки сидели, давно… лет восемь тому назад… Одна была Эрли, другая…
Вор . А, вот оно что! Ну, как я могу помнить всех девчонок, которые сидят на заборе! Выдумала тоже. Так вы, стало быть, сидели прежде на заборе?
Ми . Ну да! Никас, милый! Ведь я – Ми. Помнишь, долговязая Ми! У меня тогда были такие длинные ноги, а теперь я небольшая. Посмотри, Никас, видишь, какая я?
Вор . Н-да… теперь как будто ростом не вышла. Ну-с, так значит, ты теперь богатая. А мы что же, баловались вместе, что ли? Как будто я припоминаю…
Ми . Ах, нет! Ты на меня и смотреть не хотел. Ты такой был важный! Учился у слесаря. Передник носил, на голове ремешок… Дрался с самыми сильными парнями. Помнишь, на площади с сыном сапожника? Он тебе глаз подшиб. Господи, как я плакала! Кажется, как никогда в жизни!.. Знаешь, Никас, ты мне так нравился! Так нравился! Больше всех на свете. Сижу, бывало, на заборе и мечтаю: вот вырасту я большая, стану красавицей, лучше всех и богатой-богатой. Приду, или нет – приеду к тебе в карете. Ты удивишься – это кто? Это я, известная вам Ми! А ты скажешь – вы еще красивее, чем были на заборе. И… ты меня поце… Ха-ха! Вот смешно!
Вор . А ты теперь богатая?
Ми . И знаешь, когда я ехала сюда, я все думала, всю дорогу думала, неужели я увижу Никаса! Вот мы здесь уже несколько дней. Я все потихоньку бегала по улицам, искала тебя на прежних углах. Такая глупая! Точно ты так сидишь там до сих пор, это восемь-то лет! Ха-ха! Спрашивала про тебя в лавке на углу, хозяин меня не узнал, а про тебя сказал, что давно не видно. Старая прачка умерла. Прямо не знала, куда сунуться. И вдруг! Ха-ха! Ну какая я, право, счастливая! Ну, подумай только. Искала, и вдруг ты приходишь воровать прямо ко мне! Ну точно сказка! Удивительно.
Вор . Ну, чего же тут! Мало ли, где я бываю. Всегда можно встретиться. Раз как-то напоролся на агента сыскной полиции. Он, понимаешь ли, оделся купцом и валяет из себя богача. Ну-с, а я подсел к нему – то да се…
Ми . Нет, это прямо сказка! Знаешь, я бы тебе прежде никогда и не посмела всего этого рассказать про это… Ну, словом, что ты мне нравишься. Ты только подумай! Как я об этой минуте мечтала. А ведь теперь все это сбылось! Сбылось! Никас! Ну, взгляни же на меня!
Вор . Да ведь я уже смотрел же! Откуда, скажи, ты разжилась всем этим, деньжонками и прочим? А?
Ми . Ты прямо удивительный, Никас! (Смотрит на него восторженно.) Сколько я за эти годы народу перевидала! И все такие образованные, важные, знатные! Ухаживают! Любезничают! Но знаешь, Никас, нет, это правда – ни одного не было такого, как ты! Серьезно! И красивые, и молодые, и всякие, – но все не то. Какие-то манеры у них не такие, как у тебя. У тебя, Никас, замечательные манеры.
Вор . Н-да… говорят. Ну, да ладно. Скажи мне лучше, с чего ты так разжилась и за что тебе подарки дарят. Вот какие штучки. (Трогает ожерелье.)
Ми . Ах, да, ведь ты и не знаешь! Я пою. Я чудесно пою! Знаешь, они прямо плачут, когда я пою, так это у меня хорошо выходит. Они говорят, что меня нельзя не любить, что когда я пою… Слушай, Никас, я спою тебе, для тебя… Милый! Я хочу, чтоб и ты… (Подбегает к роялю.)
Вор (хватает ее за руки) . Ни-ни! Одурела! Ночью горланить! Чтоб все сбежались. Вот курица! Ничего не понимаешь! Должен тебе объяснить, голубушка, что у меня со здешним хозяином нелады.
Ми . Да? Что такое?
Вор . Да так, из-за ерунды! Две шубы и золотые часы принци… пиально. Словом, нам неприятно было бы встретиться после этой размолвки.
Ми . Да он не придет сюда. Я имею право петь, когда мне вздумается.
Вор . Много ты понимаешь! Да я и сам не желаю. Ночью слушать пение – это расстраивает нервы. Я нежный.
Ми . Как жаль!
Вор подходит к столу. Берет две ложки и стучит одну о другую.
Вор . Серебро?
Ми . Нет, дрянь. (Вор бросает ложки, берет полупустую бутылку и вливает остатки себе в рот, закусывает пирожным.)
Вор . Ну-с, так значит, тебе платят за пение. Гм! И много? Кто же тебя этому научил?
Ми . Да просто я как-то пела, а старик барон услышал, спросил у бабушки, да и повез меня в город в школу. Сам-то он умер, ну, а уж они меня там выучили.
Вор (подходит к столу, трогает ящики) . У тебя есть деньги? В долг мне нужно.
Ми . Ну, конечно. Сколько тебе? (Берет со стола сумочку.) Да вот бери все! Здесь – два, три… восемь!
Вор . Ты шутишь! Мне нужны большие деньги. Сколько у тебя всего? А? Всего состояния здесь с тобой?
Ми . Да вот – восемь.
Вор . Валяй дуру!
Ми . Честное слово! Импрессарио мне заплатит только по возвращении в город. А здесь все расходы взял на себя банкир. У меня больше ничего нет, Никас!
Вор . Черт! Вот вляпался! Ну, а драгоценности есть у тебя?
Ми . Ничего нет! Может быть, ты возьмешь мои платья, Никас? Ты не сердись. У меня такие дорогие платья! Ты можешь их продать. Ты все возьми, все. Оставь мне самое простенькое. Право! За них дадут много денег! Здесь таких и не видали!
Вор . Тьфу! Вот гусыня! Я пойду по базару с ее тряпками, чтобы меня сразу сцапали! Разве их можно здесь продавать? Из-за них пришлось бы тащиться черт знает куда на пароходе и где подальше. А мне некогда. Мне деньги нужны к завтрему до зарезу. Завтра большая игра. Шулер один приезжает. Ну, да ты все равно не понимаешь.
Ми . Как досадно, что именно завтра… Подождал бы несколько дней или завтра вечером. Я бы выпросила у банкира.
Вор . Ну, да, вот еще! Есть мне время ждать! Завтра потащут в казино миллионы! Я бы подмазался, подкрасился, оделся бы с иголочки – дура! Ведь я мог бы там пошнырять с полчасика, я бы состояние составил! Они, когда играют, совсем ошалевают. Как индюки. Все карманы нараспашку. Только мне в этом платье никак нельзя. И достать негде. Из-за тебя только ночь даром потерял.
Ми . Ах, не говори так. Это больно! Я все бы для тебя сделала.
Вор . Дай мне ожерелье.
Ми . Что?
Вор . Ну, да – ожерелье. У меня есть тут один человек. Он уж сам его дальше сплавит, а мне заплатит. Ну?