- Пожалуйста! Слово для информации имеет товарищ Арбузов.
Чекист, на ходу поправляя зеленую гимнастерку, подымается на трибуну и с злобной яростью обрушивается обвинительной речью.
- Большевистская прямота и непримиримость, против, врагов учит нас не взирать на лица. Начнем с головы, Бывший член оппозиции Иван Шеболдаев, будучи начальником "Металлургостроя", создал вокруг себя окружение из недобитых последышей рабочей оппозиции!
- Вы молокосос! Как вы смеете мне говорить такую чушь! Мне, старому большевику, которого принимал в партию сам Ленин… - возмущается руководитель "Металлургостроя".
- Замолчи, Шеболдаев, не мешай докладчику. Будешь говорить потом! - резко обрывает Коробов - Будем голосовать! Кто против исключения Ивана Шеболдаева из партии?
Никто не поднял руки в защиту старого большевика, собутыльника и друга. Вчерашние приятели холодно смотрели на Ивана Лукича.
Создалась неприятная и гнетущая пауза. Каждый из присутствующих был всецело поглощен собой, размышляя - не явится ли он очередной жертвой молодчика с малиновыми петлицами.
Фамилии следующих обвиняемых посыпались, как из рога изобилия. Коммунистическая партия по сигналу вождя, будто стоголовая фантастическая гидра, начала уничтожающее самопожирание.
Партийные билеты осыпались, как листья в бурный листопад.
Шеболдаев, пользуясь замешательством, медленно удаляется из зала.
25. Дитя Алтайских гор
Клубятся седые вершины Алтая. Темно-серые тяжелые облака сталкиваются с горами и катятся вниз, цепляясь за зубчатые вершины скал.
- Гроза! Быстрее! - кричит Ирина, идущему с ягдташем за спиной Де-Форресту. Они бегут по склону сопки, поросшему мелким перелеском и высокой, в рост человека, зонтичной травой.
Величественная панорама горного кряжа быстро темнеет, как завуалированная фотопленка. На головы бегущих падают первые капли, а за ними сразу льются потоки дождя.
- О, Господи! Разверзлись хляби небесные, - шепчет девушка.
Де-Форрест, заметив шорскую хижину, показывает Ирине. Путники бегут к ней.
На темных деревянных стенах висит нехитрая охотничья утварь. Широкие лыжи, обтянутые оленьей шкурой, прислонены к прокопченному срубу. В полумраке едва виден лежащий на полатях человек.
- Это женщина, - говорит Ирина, прикасаясь к плечу хозяйки хижины и рассматривая ее худое лицо.
За окном сверкает молния, отражаясь яркой искрой в косых монгольских глазах. Мгновенье и искра гаснет, Так тухнет под пеплом ярко вспыхнувший в последний раз догорающий огонек.
- Что с вами? Мы хотим помочь, - шепчет Ирина.
- И ушла белка… бежал бурундук, - шепчет в беспамятстве по-шорски женщина. - Ушли охотники и некому прогнать голод! О, яман, яман ! И ушел бурундук и пришла ко мне голодная смерть! Уйди прочь! - вскрикивает шорка, пытаясь подняться, но обессиленная вновь падает на свое ложе.
- Она галлюцинирует! - Шепчет Ирина, осматривая жилье. У пустого чугунного котла, над давно потухшим очагом, брошен полуизжеванный кусок кожи, - она голодает! - вскрикивает девушка.
Инженер протягивает фляжку с кофе и Ирина поит больную. Едва шевелятся выдающиеся скулы на исхудавшем лице. Ее губы едва шепчут:
- Ушли охотники…
- Мне кажется, это молодая девушка… Но какой у нее жалкий вид? - растрогана Ирина, - мы должны помочь ей. Нельзя оставлять умирающего человека на произвол судьбы.
Де-Форрест утвердительно кивает головой.
- Если мы не поможем ей - она умрет. Она давно оставлена охотниками… Очевидно с ними в тайге произошло какое-то несчастье.
- Мы ее заберем отсюда, - соглашается инженер.
26. Последний визит ветерана
В ветреную весеннюю ночь в квартиру Мак Рэда входит взволнованный Шеболдаев.
- Извините, мистер Мак Рэд, за беспокойство. Сейчас очень поздно?
- Второй час, - отвечает инженер, всматриваясь в обезумевшее лицо начальника строительства.
- Я увидел у вас огонек и решил зайти… На прощанье… Мне жутко одному… Нет ли у вас стакана водки?
- Пожалуйста! Что случилось? - удивлен Мак Рэд необычайной таинственностью визита.
- Они сошли с ума… Главный повар приготовил для русского народа острое, кровавое блюдо…
- Я не совсем понимаю вас!
- Вождь, заподозрив в измене, объявил "врагами народа", четверть населения страны и требует потрясающих жертв. Безумная и неудержимая волна террора охватила всю страну. Число арестованных на нашем заводе достигло тысячи человек! Меня, старого идейного большевика, который перенес подполье, ссылку и отдал все силы революции, исключили из партии и объявили врагом!
- Не понимаю! Но почему же вы, русские коммунисты, не подымаете своего предостерегающего голоса?
- Вот именно это и послужило причиной потрясающего разгрома всей оппозиции. Когда-то я тоже подымал голос предостережения. И сегодня наказан за это… Мы сами совершили революцию и теперь от нее же и гибнем…
- Я не могу понять этого.
- К сожалению наша действительность настолько трагична, что становится непонятной. Дракон пожирает самого себя!
- Может быть, это неправда?
- Это, к сожалению, правда… "Любимый" вождь сильнее огня боится своих подданных…
- Я ничего не понимаю… Ничего решительно, - произносит Мак Рэд, наливая Шеболдаеву еще стакан водки.
- Выпьем, мистер Мак Рэд, в последний раз. Немного осталось пить водку… старому большевику… - говорит Шеболдаев. Его зубы выбивают нервную дробь о край стакана.
* * *
За окном в густом утреннем тумане медленно плывут гулкие удары часов.
По коридору управления "Металлургостроя", идут Мак Рэд и Де-Форрест. Их взор задерживается на массивной, обитой кожей, двери кабинета Шеболдаева.
- Что случилось? - удивлен Де-Форрест. Кивнув на новую надпись "Врид . Нач. строительства тов. Коробов он вопросительно смотрит на Мак Рэда. Войдя в кабинет удивленные инженеры видят сидящего за столом Коробова.
- Сегодня ночью арестован Шеболдаев! Он оказался враг народа, - сообщает новость Коробов.
- Вы так думаете? Я уверен, что Шеболдаев очень честный и порядочный коммунист, - отвечает Мак Рэд.
Коробов, смерив иностранца холодным взглядом, начальническим тоном произносит:
- По всем техническим вопросам я буду принимать лично ежедневно от трех до четырех пополудни…
- Он не совсем корректен, - входя в свой кабинет недовольно произносит Мак Рэд.
- Эти Коробовы, Арбузовы, Егоровы, Петровы являются типичными представителями советской аристократии, рабски подражающей во всем своему вождю. Они хамоваты, грубы и бездарны…
- Да, мне кажется здесь на "Металлургострое" не совсем удачно подобраны кандидаты носителей коммунистического прогресса.
- Вот именно прогресса, - криво улыбается Де-Форрест, - как надоел этот средневековый прогресс! Мне очень хочется домой. Ночами меня мучают кошмарные сны и неприятные предчувствия.
- Какой ты суеверный Джордж… Все это тебе кажется…
- Не кажется ли тебе, Дуг. что ты страдаешь дальтонизмом и черное тебе кажется белым? - иронизирует Де-Форрест.
27. Противники идеи Маркса
Таинственный полумрак. Убогая кладбищенская часовня. Темные лики святых скупо освещены нарой темных свечей.
- Господи! Спаси и помилуй мою многострадальную родину! - страстно произносит коленопреклоненная Ирина. Рядом с ней молится Илья Шахматов и несколько пожилых рабочих.
После вечерни люди тихо и незаметно расходятся. Они озираются по сторонам, соблюдая меры предосторожности.
- Это мне напоминает гонения язычников на заре христианства, - шепчет Ирина.