Грабитель: – Заткнись! Заткнись, тварюга компьютерная!! Гниль очкастая!
Подскакивает к заложнику, бьёт его в челюсть. Тот падает вместе с креслом.
Заложник (уткнувшись в пол): – Вам деньги на лечение мамы нужны?
Грабитель (повернувшись спиной): – Мама умерла неделю назад.
Заложник: – Извините.
Встаёт, ставит кресло, надевает очки, начинает завязывать шнурки на кедах.
Грабитель (стоя к нему спиной, с дрожью в голосе): – Ей нужна была срочная операция. За двести тысяч долларов. Всего за двести тысяч долларов! Я приходил на работу и знал, что здесь сейфы ломятся от денег, а сам получал пятнадцать тысяч рублей в месяц. Я попросил у руководства эти двести тысяч и мне отказали. Я ещё раз попросил, мне опять отказали. Я снова попросил, мне снова отказали, несмотря на то, что я пообещал всю жизнь работать на них бесплатно... Тогда я уволился. Но поклялся, что вернусь в чёрной маске и с автоматом. Я же привык, чтобы меня все боялись... Я знал где, у кого и как требовать деньги... Только мама уже умерла. Я не успел. Но я привык доводить задуманное до конца. Я пришёл и забрал у них деньги! Если бы сигнализация работала в прежнем режиме, меня не загнали бы сюда, на последний этаж...
Заложник (бросая сражаться с непослушными шнурками): – Хотите, я скажу, что вы действовали в состоянии аффекта? Хотите, дам показания, что вы хорошо со мной обращались? Хотите, я скажу им, что я один, что Тетёхина в декрете, а Валентина Ивановна давно уволилась?!
Грабитель (поворачиваясь к нему лицом): – Я заберу эти деньги, чего бы мне это не стоило. Они мне должны. За маму.
Заложник: – Как знаете.
Заложник сидит тихо, не шевелясь. Косится на кофе и сигареты.
Грабитель (садится на стул): – А я тебя не помню, придурь. Совсем не помню, хотя в банке все ходили мимо меня и крупным планом отражались на мониторе.
Заложник: – Я же говорю, мне нравится быть незаметным...
Сидят некоторое время молча.
Грабитель откидывается на спинку стула, прикрывает глаза.
Заложник опять начинает возиться со шнурками.
Мягкий женский голос из динамика: – Иван! Ваня... Меня зовут Елена Петровна. Я очень хочу, чтобы у тебя было всё хорошо. Ситуация, в которую ты попал, заслуживает сочувствия и понимания. Я знаю, что у тебя умерла мама, знаю, что не хватило денег на операцию. Я понимаю, что сейчас ты просто в отчаянии и думаешь, что все вокруг виноваты в твоей беде. Я понимаю... Да, мир бывает жесток и несправедлив, но поверь, несправедливости происходят не только с тобой! Послушай меня внимательно, Ванечка! Маму уже не вернуть, а у тебя впереди вся жизнь! Вся жизнь! Подумай, стоит ли калечить её?! Отпусти заложников, Ваня! Отпусти!!! Я сделаю всё, чтобы тебя не наказывали сурово. Мы наймём лучших адвокатов, Ваня!
Грабитель (удивлённо): – Это ещё кто?!
Заложник (замирая над своими шнурками): – Психолога пригласили.
Грабитель: – Ко-го?!! Они что, за шизика меня принимают?!
Заложник (с лёгкой насмешкой): – Психолога, а не психиатра.
Грабитель: – А-а! А чё ему надо-то?
Заложник: – Наладить с тобой контакт. Затронуть, так сказать, сокровенные струнки твоей души.
Грабитель громко хохочет.
Мягкий женский голос из динамика: – Ты ничего мне не хочешь сказать, Ваня?!
Грабитель (орёт в окно, растянув жалюзи): – Сколько вам лет, Елена Петровна?!
Мягкий женский голос из динамика (с готовностью): – Сорок пять, Ваня!
Грабитель (оскорбительно громко хохочет и орёт в окно): – Пошла в жопу, Елена Петровна! Ищешь себе любовную жертву среди клиентов?! Я не твой шанс! Мне пирожки в тюряге от тебя не нужны! Вот если бы тебе было лет восемнадцать... (Снова оскорбительно ржёт).
Мягкий женский голос шепчет что-то невнятное и неразборчивое.
Грабитель (в окно): – Если ещё слово вякнешь, Елена Петровна, я начну убивать заложников! Первой грохну беременную Тетёхину, и виновата в этом будешь ты, Елена Петровна!
Воцаряется тишина.
Грабитель возвращается к своему стулу. Садится на него задом наперёд, перекинув автомат за спину.
Заложник: – Что ты... вы собираетесь делать дальше?
Грабитель: – Ждать. Рано или поздно мне предоставят либо броневик, либо вертолёт.
Заложник (усмехаясь): – Ага, и коридор безопасности...
Грабитель (жёстко): – Да, и коридор безопасности. Я возьму деньги, тебя для прикрытия, и уйду. Улечу или уеду.
Заложник: – Боюсь, будет штурм.
Грабитель (весело): – Не будет. Они не могут рисковать беременной бабой и больной пожилой уборщицей.
Заложник (еле слышно, втянув голову в плечи): – Ты ведёшь себя глупо.
Грабитель: – Что ты сказал?!
Заложник (чуть громче, но ещё больше втянув голову в плечи): – Ты ведёшь себя очень глупо!
Грабитель одним прыжком допрыгивает до него и ударяет в челюсть.
Заложник снова падает вместе с креслом.
Лежит, не шевелясь.
Грабитель (пихает его в бок автоматом): – Эй!
Заложник не шевелится, не дышит, не дрожит.
Грабитель наклоняется, переворачивает его на спину. Поднимает очки, одевает их на нос заложнику, опять пихает его в бок автоматом.
Грабитель: – Эй, придурь!
Заложник не дрожит, не шевелится, не дышит.
Грабитель (немного растерянно): – Мне, что, пульс тебе что ли щупать?!
Заложник молчит, не шевелится.
Грабитель резко поднимает его и ставит к стене.
Заложник съезжая по стенке, падает на пол.
Грабитель: – Блин! (Бьёт легонько заложника по щекам прикладом, поливает водой из чайника).
Заложник (открывая глаза): – Где я?!
Грабитель: – Здрасьте, приехали...
Заложник (в ужасе, приподнявшись на локте): – Кто вы?!!
Грабитель: – Не знаю даже, что и сказать... (Чешет дулом автомата затылок).
Заложник стонет и падает на пол.
Грабитель: – У тебя тоже диабет, что ли, придурь?
Заложник: – Что?! Какой диабет?! Нет, вроде соль-сахар в норме...
Сучит ногами, пытаясь встать, но у него не очень-то получается.
Грабитель следит за ним с интересом.
Заложник всё-таки с трудом встаёт, ставит кресло, садится в него.
Заложник: – Не бейте меня по лицу, пожалуйста. Я с детства этого не переношу. Лучше... сразу из автомата мочите.
Грабитель: – Если я тебя замочу, придурь, у меня не останется ни одного заложника.
Заложник: – Останется! Тетёхина и эта... Валентина Ивановна.
Грабитель: – Мне опять хочется дать тебе в морду.
Заложник (зажмуривается): – Не надо! Лучше сразу убейте!
Грабитель вскидывает автомат.
Целится ему в лоб.
Заложник (приоткрыв один глаз, быстро закрывает его): – А-а-а!!!
Грабитель (опуская автомат): – Ладно, живи пока. С Тетёхиной и Валентиной Ивановной мне не будет так весело.
Заложник (заискивающе): – Нет, не будет...
За окном слышится шум подъезжающих машин.
Грабитель подходит к окну, смотрит сквозь жалюзи.
Заложник открывает глаза, хватает со стола сигареты.
Заложник: – Что там?
Грабитель: – Не знаю. Кажется, привезли кого-то. Ещё одного психолога?
Заложник (робко достаёт сигарету и разминает её): – Вряд ли. Скорее всего, снайпера.
Грабитель отлетает от окна к противоположной стене. Достаёт из кармана чёрную шапочку, вытирает ею лицо.
Грабитель: – Снайпера? Охренели совсем. Нет, чтобы психолога ещё одного подогнать.
Заложник: – Не забывай – они думают, будто у тебя в заложниках женщины!
Грабитель (оценивающе оглядывает заложника): – Может, им правду сказать про Тетёхину и Валентину Ивановну? Тебя, придурь, в окно показать, чтоб сильно не переживали?!