Бернард Шоу - Майор Барбара стр 11.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Январский вечер 1906 года в библиотеке дома леди Бритомарт Андершафт на Уилтон-креснт. Посредине ком­наты - большая удобная кушетка, обитая темной ко­жей. Справа от сидящего на кушетке (сейчас она пуста) - письменный стол леди Брито март, за столом - она сама; позади слева - еще один письменный стол, по­меньше; рядом с леди Брито март - дверь; окно с широ­ким подоконником - слева. У окна - кресло. Леди Брито март - женщина лет пятидесяти; хо­рошо одевается, хотя не обращает внимания на костюм; хорошо воспитана, хотя совершенно равнодушна к собст­венной воспитанности; приятна в обращении, но прямоли­нейна до резкости и ничуть не считается с мнением собе­седника; любезна, но своевольна, деспотична и раздражи­тельна до последней степени; в общем, типичная матрона высшего круга, с которой обращались, как с непослушной девочкой, пока она сама не превратилась в строгую мамашу, не набралась уменья вести дела и не приобрела жизненного опыта, до нелепости ограниченного классовыми и семейны­ми рамками; мир представляется ей чем-то вроде большого дома на Уилтон-креснт, и в своем уголке этого мира она правит, всецело основываясь на этом представлении, что не мешает ей держаться самых широких и просвещенных взглядов на все, что касается книг в библиотеке, картин на стенах, нот в папках и статей в газетах. Входит ее сын Стивен. Молодой человек лет двадцати четырех, корректный до мрачности, весьма уважает самого себя, но все егце побаивается матери, скорее по детской привычке и по застенчивости, свойственной холо­стякам, чем по слабости характера.

Стивен. Вы меня звали, мама?

Леди Бритомарт. Минуту терпения, Стивен. (Стивен покорно идет к кушетке, садится и берет либе­ральный еженедельник, именуемый "Спикером") Оставь газету, Стивен. Мне понадобится все твое внимание.

Стивен. Так ведь это только пока я жду...

Леди Бритомарт. Не оправдывайся, Стивен. Стивен кладет газету на место. Ну вот! (Кончает писать, встает и подходит к кушет­ке.) Кажется, я не слишком долго заставила тебя ждать?

Стивен. Нет, нет, нисколько.

Леди Бритомарт. Принеси мне подушку, Стивен. (Он берет подушку с кресла перед столом, кладет ее на ку­шетку, леди Бритомарт садится). Садись. (Он садится и начинает нервно теребить галстук) Оставь галстук, Стивен, он у тебя в порядке.

Стивен. Простите, мама. (Начинает играть часовой цепоч­кой.)

Леди Бритомарт. Теперь ты меня слушаешь, Стивен?

Стивен. Само собой, мама.

Леди Бритомарт. Нет, не само собой, Стивен. Мне не нужно такое внимание, которое само собой разумеется. Я собираюсь поговорить с тобой серьезно. Оставь, пожа­луйста, цепочку в покое.

Стивен(поспешно выпуская цепочку из рук). Я чем-нибудь огорчил вас, мама? Если так, то это вовсе не намеренно.

Леди Бритомарт(в изумлении). Какие пустяки! (С неко­торым раскаянием.) Бедный мальчик, неужели ты по­думал, что я на тебя сержусь?

Стивен. Так в чем же дело, мама? Вы меня пугаете.

Леди Бритомарт(выпрямляется, смотрит на него до­вольно грозно). Стивен, нельзя ли спросить, когда же ты поймешь наконец, что ты взрослый мужчина, а я всего- навсего женщина?

Стивен(растерянно). Всего-навсего жен...

Леди Бритомарт. Пожалуйста, не повторяй моих слов. Что за отвратительная привычка! Пора тебе смотреть на жизнь серьезней, Стивен. Я не могу больше нести одна всю тяжесть наших семейных дел. Ты должен мне советовать и брать ответственность на себя.

Стивен. Я!

Леди Бритомарт. Да, конечно ты. Тебе в июне исполни­лось двадцать четыре года. Ты учился в Харроу и Кем­бридже. Ты был в Индии и Японии. Ты должен очень Много знать, если только не потратил время зря самым возмутительным образом. Так вот, дай мне совет.

Стивен(в совершенном замешательстве). Вы знаете, я ни­когда не вмешивался в домашние дела...

Леди Бритомарт. Ну конечно, еще бы ты вмешивался. я вовсе не желаю, чтобы ты заказывал обед.

Стивен. Я хочу сказать - в наши семейные дела.

Леди Бритомарт. Ну, а теперь ты должен вмешаться, мне уже становится не под силу.

Стивен(озабоченно). Я и сам думал иногда, что мне следо­вало бы вмешаться; но, право, мама, я так мало знаю, а то, что я знаю, так неприятно: есть вещи, о которых я просто не могу говорить с вами... (Замолкает в смущении.)

Леди Бритомарт. Это ты об отце?

Стивен (почти неслышно). Да.

Леди Бритомарт. Милый мой, нельзя же нам молчать о нем всю жизнь. Разумеется, ты был совершенно прав, что не начинал разговора на эту тему, пока я сама тебя не попросила; но ты уже достаточно взрослый, чтоб я могла на тебя положиться и ждать от тебя поддержки, когда придется говорить с отцом о девочках.

Стивен. Но ведь девочки устроены. Они выходят замуж.

Леди Бритомарт(снисходительно). Да, я нашла очень хорошую партию для Сары. К тридцати пяти годам Чарлз Ломэкс будет миллионером. Но это еще через де­сять лет, а до тех пор опекуны, согласно завещанию его отца, дают ему не больше восьмисот фунтов в год.

Стивен. В завещании сказано, что если он увеличит этот до­ход собственным трудом, то сумма может быть удвоена.

Леди Бритомарт. Ну, труд Чарлза Ломэкса может разве уменьшить этот доход, а не увеличить. И в течение деся­ти лет Саре придется откуда-то брать еще восемьсот фунтов в год, да и то они будут бедны, как церковные мыши. А Барбара? Я думала, из всех моих детей именно она сделает самую блестящую карьеру, и что же вместо этого? Она вступает в Армию спасения, рассчитывает горничную, живет на фунт в неделю и в один прекрасный вечер приводит с улицы какого-то учителя греческого языка, который прикинулся сторонником Армии Спасения и записался в барабанщики, а все потому, что влю­бился по уши в Барбару!

Стивен. Да, я, признаться, удивился, когда услышал, что они помолвлены. Адольф Казенс, конечно, очень порядочный малый. Никому в голову не придет, что он родился в Австралии, а все-таки...

Леди Бритомарт. Из Адольфа выйдет очень хороший муж. В конце концов, против греческого языка ничего не скажешь. Наоборот, сразу видно воспитанного человека. Да и семья моя, слава богу, не какие-нибудь тупоголовые консерваторы. Мы либералы и стоим за свободу. Пускай всякие там снобы говорят что угодно: Барбара выйдет не за того, кто нравится им, а за того, кто нравится мне.

Стивен. Я, конечно, имел в виду только его состояние. А впрочем, на что ему деньги?

Леди Бритомарт. Напрасно ты так думаешь, Стивен. Знаю я эти простые, тихие, утонченные поэтические на­туры вроде Адольфа: им немного надо, только давай им все самое лучшее! Они обходятся куда дороже франтов; те - скряги и вообще дрянной народ. Нет, Барбаре пона­добится самое меньшее две тысячи в год. Вот тебе еще два хозяйства. А кроме того, мой милый, тебе тоже нуж­но жениться поскорей. Я не одобряю нынешней моды на флиртующих холостяков и поздние браки. Я и для тебя подыскиваю подходящую партию.

Стивен. Вы очень добры, мама, только лучше уж я сам найду.

Леди Бритомарт. Какие пустяки! Ты еще молод, где тебе самому свататься: тебя поймает первая смазливая дев­чонка, какое-нибудь ничтожество. Разумеется, я ничего не говорю, тебя тоже спросят, ты это знаешь не хуже меня.

Стивен, поджав губы, молчит.

Ну, уж только не дуйся, Стивен.

Стивен. Я не дуюсь, мама. Но при чем же тут... При чем же тут... отец?

Леди Бритомарт. Милый мой Стивен, откуда же мы возьмем деньги? И ты и другие дети без труда проживе­те на мой доход, пока все мы под одной крышей, но я не в состоянии содержать четыре семьи, четыре разных до­ма. Ты знаешь, как беден мой отец, у него теперь еле-еле наберется семь тысяч в год, и, по правде говоря, не будь он граф Стивенэдж, его перестали бы принимать в обще­стве. Он ничего не может для нас сделать. Он гово­рит - и совершенно справедливо, что глупо было бы с его стороны заботиться о детях человека, который ку­пается в золоте. Сам понимаешь, Стивен, твой отец дол­жен быть баснословно богат: ведь всегда кто-нибудь да воюет.

Стивен. Вам незачем напоминать мне об этом. Мне еще ни разу в жизни не приходилось развернуть газету, чтоб не натолкнуться на нашу фамилию. Торпеда Андершафта! Скорострельные орудия Андершафта! Десятидюймовки Андершафта! Самоходный лафет Андершафта! Подвод­ная лодка Андершафта! А теперь воздушный броненосец Андершафта! В Харроу меня звали "наследник арсена­ла". Да и в Кембридже тоже. В Королевском колледже один идиот, вечно носившийся с мыслью о религиозном возрождении, испортил мне Библию - ваш подарок ко дню рождения, - взял и написал под моим именем: "Сын и наследник фирмы Андершафт и Лейзерс, поставщиков смерти и разрушения. Адрес: Христианский мир и Иу­дея". Но это еще ничего; гораздо хуже, что меня ве­зде принимают с распростертыми объятиями только потому, что мой отец нажил миллионы на торговле пушками.