Впрочем, только что высказанные соображения о насилии и тиранах - не более чем умозрительные соображения, отдающие к тому же некой романтической мечтательностью. Жизненная практика еще ни разу не продемонстрировала примера, когда бы бескорыстные революционеры поступились властью. Напротив, она повсеместно показывала другое - как революционные жертвенные свершения, направленные против тиранов, по большей части тут же перерастали в разгул стихии, массовое истребление людей, захват имущества - то есть те "революционные акции", в осуществление которых тут же включались люди из криминального мира и которые неизменно завершались достижением революционерами и их попутчиками вершин власти.
И все же уроки есть уроки. Они ничего не стоят, если из них не делаются надлежащие, практически значимые выводы.
И вот из всех невероятной сложности хитросплетений исторических событий, последовавших за Французской революцией, наиболее важными, непреложными представляются по крайней мере три вывода, имеющих самое непосредственное отношение к теме настоящей работы.
Во-первых, это то, что дух свободы, ее значительность для человека, для будущего всего человечества со времен знаменитых американских и французских деклараций и Конституций оказались в конечном счете все же неистребимыми; они, несмотря на все ужасающие минусы и издержки, стали выражением, знаком и символом человеческого прогресса, спасения и благополучия людей.
Во-вторых, при всей важности свободных выборов (всеобщих, равных, прямых, при тайном голосовании) в процессе формирования властных учреждений государства, они еще не обеспечивают демократического развития обществу в известных же исторических и ситуационных условиях свободные выборы (плебисциты, референдумы) приводят к результатам, обратным тем, в отношении которых строились демократические надежды и расчеты, - к установлению диктаторских, тиранических режимов власти.
И, в-третьих, более чем двухсотлетний период существования демократической культуры, рожденной французской революцией и североамериканской государственностью, показал, что ее утверждение требует (вслед за внедрением в жизнь великих лозунгов свободы и учреждения институтов демократической государственности) всестороннего развития позитивного права, закона. При этом - такого позитивного права, такого закона, которые способны воплотить начала свободы в само бытие людей, а саму прозу жизни, в быт и повседневную практику людского общения.
А в этой связи - более конкретное замечание по поводу отмеченной ранее сложной диалектики развития философии права. После того, как в главных своих очертаниях сложилась философская основа философско-юридической науки, дальнейшее накопление интеллектуального материала, уготовленного ходом Истории для философии права, происходило при все большем утверждении в жизни западноевропейских стран и США демократической и правовой культуры, рожденной французской революцией, а главное - в процессе развития позитивного права как нормативно-ценностного регулятора, в потоке многообразных событий, в сложных, порой драматических взаимосвязях позитивного права с его человеческой основой - естественным правом и с властью.
Ключевым звеном в этом многосложном процессе стали гражданские законы.
Гражданские законы.
Развитие законодательства, всего комплекса институтов позитивного права в Европе, странах Америки, Азии в XIX-XX веках представляет собой пеструю, многоплановую картину, охватывающую все сферы общественной жизни - от конституционного регулирования до юридической регламентации фабрично-заводских, бытовых и семейных отношений.
Но что же все-таки может быть отмечено как наиболее важное, существенное из происшедшего в характере и содержании законов, во всем позитивном праве после того, как в эпоху Просвещения в громогласных революционных документах - декларациях, конституциях прозвучали лозунги и формулы свободы, были провозглашены их верховенство, неотделимость от личности? И в чем должна была бы состоять миссия позитивного права - в том, чтобы придать реальность указанным лозунгам и общим формулам? И не допустить те беды, которые обрушились на общество? Подобного рода вопросы тем более оправданны, что по внешним показателям юридический быт позднего европейского средневековья отличался как раз такой максимальной детализацией, казалось бы, предельной насыщенностью многообразных юридических документов, регламентов, уставов, дотошно регламентирующих "все и вся", что создавалось впечатление, что возможности позитивного права вроде бы полностью исчерпаны.
Решающую роль среди законов, появление которых было равнозначно "прорыву" в праве континентальной Европы, а затем и всего мира, сыграли гражданские законы. Это французский гражданский кодекс 1804 года (Кодекс Наполеона) и Германское Гражданское Уложение 1900 года.
При указании на достоинства этих законодательных документов можно было бы ограничиться некоторыми авторитетными свидетельствами и объективными данными. Допустим, в отношении Французского гражданского кодекса тем общеизвестным фактом, что Наполеон, кстати, принимавший непосредственное участие в его подготовке, уже в изгнании оценивал кодекс "выше своих сорока побед". Или (уже в отношении Германского Гражданского Уложения) - тем, что именно этот кодекс оказался той главной силой, которая после всякого рода неудачных попыток фактически объединила разрозненные германские земли в целостное государство. Или (в отношении обоих документов) - я, что оба эти документа дали подробное и отработанное юридическое регулирование всего обширного спектра разнообразных отношений собственности, договорно-рыночных отношений, наследования, отношений интеллектуальной собственности, личных благ - всего того, без чего современное цивилизованное общество, построенное на свободной рыночно-конкурентной экономике, функционировать не в состоянии.
Но все же, как и в других случаях, тут важна сама суть дела. Есть значительные основания утверждать, что именно гражданские законы - это те главные факторы, с помощью которых идеалы свободы, требования демократической и правовой культуры фактически реализуются в повседневной жизни граждан, и тем самым с юридической стороны обеспечивается реальное формирование современного свободного гражданского общества.
Здесь следует отметить ряд существенных моментов.
Прежде всего, гражданские законы, как ничто иное, выражают "связь времен", причем по основополагающим институтам человеческой культуры . Ведь гражданские законы Франции и Германии, как и гражданские законы других стран, - это прямые преемники одного из великих шедевров культуры, заложенных в античности, - римского частного, права, его уникального, непревзойденного юридического богатства, выраженного в отточенных юридических инструкциях, строгой и точной лексике, математически стройных формулах и классификациях. Можно с достаточной определенностью утверждать, что юриспруденция оказалась, в сущности, единственным участком современной культуры, который напрямую, по большей части чуть ли не в первозданном, готовом виде воспринял одно из высших достижений культуры античности.
И в этой связи - еще один существенный момент. В гражданских законах воплотились такие достижения культуры, которые обогащены разумом. Об этом ранее, и как раз в отношении римского частного права, уже упоминалось: большинство древнеримских юридических формул и сентенций - не результат сглаженной и усредненной коллективной проработки, характерной для законодательного правотворчества, а плод сильного и оригинального ума. Но не менее существенно и то, что древнеримские конструкции и формулы стали уже после периода расцвета древнеримской правовой культуры, во II-III веках, предметом интеллектуальной обработки, раскрывшей их значение "писаного разума", - сначала в юстиниановской систематике (VI век н. э.), а затем, тысячелетие спустя, - в проработках глоссаторов и постглоссаторов, приведших к формированию нового интеллектуально-правового шедевра - "права университетов" средневековой Европы.
А теперь - самое существенное. Гражданские законы в нынешнее время восприняли не просто тысячелетиями отработанную с технико-юридической стороны и в этом отношении совершенную юридическую материю. Они восприняли частное право - такое подразделение права, которое со времен античности как будто уготовано для современной эпохи. Ибо частное право - это как раз такая юридическая сфера, которая непосредственно не зависит от усмотрения власти. Оно, стало быть, в демократическом обществе при достаточно развитой юридической культуре и есть один из тех элементов права, который позволяет юридической системе возвыситься над властью.
Ведь частное право - потому и "частное", что оно юридически закрепляет автономный, суверенный статус личности и свободу личности в ее, данной личности, делах - частных делах.