Мой друг обгоняет коршунов, которые уже раскрыли свои клювы, бросается ко мне, срывает с моей головы шапку и быстро прячет ее в заранее приготовленный им пакет. Это все нужно было видеть! Потом он берет меня за руку и рывком выдергивает из– под прицела противника. И что характерно. Как только с моей головы исчезла шапка, они подрастерялись! Эти уважаемые люди настолько привыкли жить на рефлексах, что сразу же дезориентировались, как только один из раздражителей исчез. Самый главный и, по-видимому, самый умный из них, хотел что-то сформулировать. Но ведь для этого ему нужно было время. Необходимо было проделать мощнейшую аналитическую работу и найти в голове хоть одну мысль. Затем поймать ее, вытащить из подсознания, перевести в сознание. А после этого – преобразовать ее в человеческую речь и, наконец, что-нибудь произнести. Ясно, что так долго я не собирался стоять и мерзнуть. Тем более, уже без шапки.
В России, как и везде, мне нужно было быть на связи, поэтому через пару дней я отправился в ближайший офис первого попавшегося мобильного оператора, чтобы купить элементарную симку за десять долларов. Такие стартовые пакеты на Украине можно приобрести за пять секунд в любом киоске. Здесь же это вылилось в целую церемонию. Сначала мне предложили заполнить "небольшую" анкету. Когда я выезжал за настоящую границу, анкета была меньше. Пришлось ответить на такие вопросы, которые сам я себе ни разу в жизни не задавал. В конце концов, я добросовестно все заполнил и уже надеялся получить заветную карту. Но не тут-то было! Меня еще ждал договор, написанный на четырех страницах мелким и убористым шрифтом. Наверное, контракт с Дьяволом по объему меньше. Я решил при случае поинтересоваться у Джоан Роулинг, сколько страниц в этом контракте. Я уже не удивился бы, если бы в этот момент меня отправили за флюорографией. Но, к счастью, этого не потребовалось. Когда мне вручали заветную карточку, я ожидал, что сейчас торжественно грянет марш Мендельсона, знаменуя это выдающееся в моей жизни событие по оформлению законных отношений с компанией сотовой связи.
В другой день, когда я, сделав все свои дела, спокойно присел на автобусной остановке, мне пришлось удивиться не меньше. Я сразу и не заметил, что невдалеке стояла машина с посиневшими номерами. Когда подошел автобус и все кроме меня уехали, эта машина, заподозрив неладное, тихо подкралась к остановке. Чтобы не спугнуть меня. Своим странным поведением я, очевидно, вызвал подозрение у блюстителей правопорядка. Они остановились, просканировали меня сквозь затемненные стекла, затем, видимо немного посовещались: застрелить меня сразу или сначала для порядку все-таки задать пару формальных вопросов. Дверь открылась, и в нее вывалилось грузное серое тело с коротким автоматом наперевес. На этот раз это были не коршуны, а то ли ястребы, то ли беркуты, но точно не орлы. Не покидая машины, а может быть, просто застряв в дверях, тело спросило, "а че это я здесь сижу". Мой ответ, наверное, был полной для него неожиданностью, не предусмотренной уставом. Я сказал: "Отдыхаю". Дверь закрылась, машина продолжала стоять. Из нее слышались сдавленные рацией голоса его коллег. А может быть, это были их собственные голоса? По-видимому, они связывались со своим начальством, чтобы уточнить, что делать и куда стрелять в такой нештатной ситуации, когда человек просто, без всяких на то объективных причин, сидит на автобусной остановке, да еще нагло заявляет, что он, видите ли, отдыхает. В то время, как вся страна работает, неуклонно повышая и без того слишком завышенный уровень ВВП. Начальство ничего путного им не подсказало. А может быть, где-то еще кто-нибудь отдыхал. Как бы там ни было, машина вдруг с визгом сорвалась с места и унеслась в вечереющий мегаполис.
В этой связи я вспоминаю еще одну историю. Было это в конце девяностых годов, через несколько месяцев после того, как в Москве террористами было взорвано несколько жилых домов. Впоследствии эта взрывная волна прокатилась по всей России. Я тогда занимался бизнесом и после напряженного рабочего дня изрядно уставший возвращался домой. День был удачный и насыщенный работой, я провел несколько прибыльных сделок. "Сделок с совестью", как я их всегда называл. По пути я забрал ребенка. Пару дней назад ему исполнилось одиннадцать лет, и я подарил ему пластмассовый китайский автомат. Оружие так понравилось парню, что он не расставался с ним даже дома. Автомат был сделан на удивление тщательно и правдоподобно: черного цвета, в натуральную величину и со всеми мельчайшими подробностями. При желании с ним можно было успешно ограбить какой-нибудь банк. Воин сидел рядом со мной, на переднем сиденье, а его оружие лежало на заднем. Несколько слов нужно сказать о машине. Это был черный БМВ, доставшийся мне в наследство от одной из бандитских группировок, с которой мы давно и плодотворно сотрудничали. Все их машины имели специальные номера, для того чтобы милиция при нормальном ходе событий лишний раз никого не тормозила и не отвлекала от дел. В то же время, при неблагоприятном раскладе милиционеры могли отследить любое перемещение и без труда выдернуть того, кого нужно. Естественно, с учетом специфики моей работы, не было особого резона перерегистрировать машину и менять эти замечательные номера. В тот день машина была не совсем чиста, так как у меня все не хватало времени заехать на мойку. На улице начинало темнеть.
Я как всегда несусь по последнему длинному мосту на пути домой. И в самом его конце замечаю постового милиционера со своим светящимся жезлом. Он, в свою очередь, замечает меня и легким движением волшебной палочки останавливает машину. Олега пересаживать назад было поздно и, останавливаясь, я сказал ему: "Если спросят, сколько лет, скажешь четырнадцать". Детям, не достигшим этого возраста, запрещается сидеть впереди. Остановивший нас гибэдэдэшник (это слово так же трудно написать, как и выговорить) был каким-то стажером и несмотря на повышенную боеготовность, кроме полосатой дубинки ему ничего не доверили. На улице моросил дождь, и мне очень не хотелось выходить из машины. Стажер сразу же отдал мне свою честь, взамен попросив документы. Опустив стекло, я протянул ему права, "случайно" лежащие в одной корочке с визиткой начальника ГИБДД. Бегло глянув на документы, он спросил, сколько лет ребенку. Ребенок писклявым голосом прокричал: "Пятнадцать", на всякий случай добавив год от себя. Посмотрев на небритого отца с полукриминальной внешностью, милиционер посочувствовал мальчику, заметно отстававшему в развитии. При таком папе это было не удивительно. Положив документы в карман, он решил осмотреть машину и начал медленно ее обходить. И вот он замечает лежащий на заднем сидении автомат. И если до этого он безостановочно постукивал жезлом по руке (этому психологическому приему всех стажеров обучают в первый же день), то теперь буквально застыл на месте. Придя в себя, через несколько секунд он как бы продолжает обход, но его походка постепенно теряет свою былую уверенность. В конце концов, он подходит к окну и с надеждой спрашивает: "Это же у вас игрушечный автомат?" А я же – шутник известный, поэтому, сдвинув брови и пальцем поманив его поближе, вкрадчивым голосом говорю: "Брат! Посмотри на меня внимательно! Как ты думаешь, буду я ездить с игрушечным автоматом?" Гаишник "понимающе", но как-то кривовато улыбнулся и попросил подождать. Другого выхода у меня, бесправного, в общем-то, и не было. Он направился в свою будку и через несколько долгих минут вышел оттуда в сопровождении старшего по званию товарища. У этого через плечо висел короткий и, по-видимому, вполне настоящий автомат со сложенным прикладом. Он подошел к окну и заглянул в него. Я как человек воспитанный снова опустил стекло. Вооруженный милиционер пристально посмотрел мне в глаза и, отдавая документы, сказал: "Можете ехать!" С тех пор я опасаюсь шутить с представителями правопорядка. Вообще, нужно будет как-нибудь написать о тех замечательных временах. Там есть что вспомнить, а кое-что можно и детям рассказать!