Однако отнюдь не случайно, что памятная шкатулка запиралась на бронзовую цепочку, пропущенную через шесть перстней и скрепляемую замком, запирающимся специальным ключом. Звенья цепочки символизировали узы родства и непреходящей дружбы, объединяющие навечно детей прусского короля Фридриха-Вильгельма III и его красавицы супруги Луизы Мекленбург-Стрелицкой. Когда Александра Феодоровна открывала ларец, в её памяти как живые вставали пятеро милых братьев и сестёр, поскольку камни колец соответствовали их именам, а в шестом перстне было зашифровано девичье имя счастливой супруги русского императора Николая I. Начинала вереницу самоцветов крайняя слева бирюза, за ней следовали жемчужина, сапфир, хризолит, изумруд, а завершал разноцветный ряд лазурит.
Однако не так-то просто оказалось понять, каким же образом названия этих каменьев заменяют инициалы имён прусских принцев и принцесс. Именно секрет позволял таить от посторонних глубоко личные переживания.
Легко поддались расшифровке последние три камня. Не приходилось сомневаться, что под лазуритом (Lazurit) таилась самая младшая принцесса Луиза (Louise-Augusta-Wilhelmina, 1808–1870), отдавшая свою руку принцу Фридриху Нидерландскому второму сыну короля Вильгельма I. Изумруд, по-немецки называемый смарагд (Smaragd), обозначал принцессу Александру (Frederica-Wilhelmina-Alexandra, 1803–1892), вышедшую в 1822 году замуж за Карла Мекленбург-Шверинского (Стрелицкого). Ведь Прусскую королевну Александру в семье обычно ласково называли Сандрой. Третьего сына короля Фридриха-Вильгельма III, принца Карла (Friedrich-Carl-Alexander, 1801–1883), взявшего в жёны принцессу Марию Саксен-Веймарскую-Эйзенахскую, старшую дочь русской великой княгини Марии Павловны, символизировал желтовато-зелёный хризолит (Chrisolit).
Однако с расшифровкой значений трёх левых камней пришлось повозиться. Стало понятно, что они должны соответствовать первым буквам имён трёх старших королевских детей, причём сапфир (Saphir) приличествует Шарлотте (Frederika-Louisa-Charlotta-Wilhelmina, 1798–1860), жемчужина (Perl) – Вильгельму (Wilhelm-Friedrich-Ludwig, 1797–1888), а бирюза (Türkis) – кронпринцу Фридриху-Вильгельму (Friedrich-Wilhelm, 1795–1861). Казалось бы, ничего похожего… Однако потом, по размышлении, всё встало на свои места. Зашифрованы были, оказывается, не имена, данные при рождении, а "домашние имена", употребляемые только в кругу семьи.
Первой, как ни странно, поддалась разгадке жемчужина. Во французском языке слово perle означает не только "жемчуг" или "бисер", но также каплю росы на цветах, а, самое главное, в переносном смысле, ещё и "сокровище". Да и неудивительно. Второй сын прусского монарха Фридриха-Вильгельма III был поистине "сокровищем" королевской семьи. За легендарные отвагу и неустрашимость, проявленные в 1814 году этим семнадцатилетним юношей, увлекшим за собой в победную атаку Калужский полк в кровопролитной битве при Бар-Сюр-Об с наполеоновскими войсками, принц удостоился русского Георгиевского и прусского Железного крестов. Своим характером он напоминал средневекового рыцаря, особенно когда много лет был подлинным и верным паладином своей дамы сердца, прелестной княжны Элизы Радзивилл, а затем пережил подлинную трагедию, оставившую навсегда след в его душе, так как по государственным соображениям влюблённым пришлось навеки расстаться. Во время неизлечимой и страшной болезни старшего брата младший взял на свои плечи бремя правления Пруссией. Оказавшись после смерти Фридриха-Вильгельма IV на отчем престоле, Вильгельм I проявил железную волю, знание людей, умение использовать их таланты. С помощью "железного" канцлера Отто Бисмарка он объединил немецкие земли в Северогерманский союз, а после полного разгрома при Седане французского императора Наполеона III был провозглашён 18 января 1871 года в Зеркальной галерее Версаля первым германским императором.
В 1812 году оба старших королевича и их сестра, называвшие себя "юным населением Шарлоттенбурга", так зачитывались творением барона Фридриха де ла Мотт Фуке "Волшебное кольцо", что кронпринц, отправляясь в "крестовый" поход против тирана и оккупанта Наполеона Бонапарта, сунул в походную сумку столь любимый роман. Одной из героинь этой литературной сказки выступала нежная, чистая и благородная, похожая на белую розу Бланшефлур, чей "ангельский девичий образ с ясным приветливым взором, с бесконечной грацией в каждом движении стройного стана" являлся в волшебном видении очарованному рыцарю. Братья находили в ней поразительное сходство с милой сестрицей, и, даже когда Шарлотта, выйдя замуж за великого князя Николая Павловича и перейдя в православие, стала русской императрицей Александрой Феодоровной, для родных она всегда оставалась незабвенной Бланшефлур. А белая роза, поскольку имя чарующей красавицы Blancheflour в переводе с французского обозначало "Белый цветок", стала своеобразным символом прелестной высокородной пруссачки.
И.-В. Кейбель (?). Браслет эмалевый с бриллиантами
Всё бы хорошо, но оба инициала, причём ни "В" (Blancheflour), ни "С" (Charlotta) никак не ассоциируются с "S" – первой буквой названия василькового сапфира (Saphir). Казалось бы, опять тупик. В какой-то момент меня озарило: ведь в 1812–1815 годах вышли в свет ставшие сразу популярными сказки братьев Якоба и Вильгельма Гримм. Среди них невольно привлекли моё внимание две – "Schneewittchen" ("Белоснежка") и "Schneeweisschen und Rosenrot" ("Беляночка и Розочка"), их героини обладали столь нежной кожей, что своей белизной она напоминала снег (по-немецки Schnee), а поэтому имена красавиц, соответственно, начинались с буквы "S". Почему бы теперь прусским принцам не обращаться к любезной сестрице на родном языке, уточнив, что "цветок" не просто "белый", а "белоснежный", и тогда калькой с французского будет "Schneeweisse Blume". Вот и появилась буква "S", с которой начиналось домашнее имя русской императрицы, совпадающее с названием лазоревого яхонта.
Уверенность в правильности моего предположения окончательно окрепла, когда в описании Берлинского праздника 1829 года в честь высокой гостьи – прусской принцессы Шарлотты, а ныне русской императрицы Александры Феодоровны, мне встретились строки, как торжественно, под звук фанфар и дробь барабанов "под руку с королём-отцом появилась Она – Бланшфлур, Белая Роза – в шитом жемчугом и бриллиантами "средневековом" платье, белоснежном, как её символ".
Более всего пришлось помучиться над загадкой соответствия бирюзы "вензельному имени" кронпринца Фридриха-Вильгельма. Но даже уменьшительно-ласкательные варианты имён от "Фридрих" "никак не желали" начинаться с буквы "Т". Правда, из-за того, что королевич был чересчур толстоват, за ним закрепилось домашнее прозвище "Камбала", но он не обижался и зачастую вместо подписи рисовал эту плоскую рыбу или её немецкое название "Butt". Кстати, на Берлинской королевской фарфоровой мануфактуре в 1832–1837 годах по рисунку престолонаследника для его любимой резиденции в Шарлоттенхофе исполнили целый сервиз с красочными изображениями камбалы.
Но как же неожиданно, бывает, приходит разгадка, причём там, где её и не ожидаешь найти. При чтении автобиографических воспоминаний фрейлины Александры Осиповны Смирновой-Россет мне вдруг бросилась в глаза одна фраза. "Черноглазая Россетти", как её называл А.С. Пушкин, помнила не только проведённые под Одессой детские годы, но даже потрясающее изобилие рыб, царившее тогда в Чёрном море, а потому (вот оно, счастье исследователя!) теперь заботливо перечисляла: "ловили камбалу (le turbot), были сельди, бычки, очень костлявая рыба вроде наших ершей, но вкуснее, были превосходные устрицы, а снетки вдруг наплывали в таком количестве, что их ловили простыми ситами и чем попало, и готовили впрок". Итак, всё встало на свои места, французское название камбалы "turbot" (тюрбо) по первой литере "Т" абсолютно соответствовало бирюзе "turquoise" (тюркуаз).