Известно, что одни и те же идеи, знания, формы поведения повторяются в поколениях, как бы "выныривая" в различные периоды времени. Из истории цивилизаций известно, например, что одни и те же научные открытия совершались многократно, явление электричества, как утверждают знатоки прежних цивилизаций, открывалось не менее 100 раз.
Все необходимое для жизни в этом мире человек уже принес с собой. В глубинных слоях нашего мозга в закодированном виде дожидаются своего часа вся необходимая информация и программы ее актуализации. Как только создаются условия – нужные структуры перемещаются из зон крепкого сна в зоны активного действия, и безразлично, как все это называть – разблокированием программ, перепрограммированием, воспитанием, рекапитуляцией идей, развитием духа, нравственным восхождением.
Теория "врожденных идей" – первая и главная в старинной науке – осталась непонятой. Несколько раз в истории цивилизации она возникала, обсуждалась и снова забывалась. В философии XVII–XVIII вв. ее развивали такие выдающиеся умы, как Р. Декарт, Н. Мальбранш, Г. Лейбниц. После к ней возвращались по разным поводам и в XIX, и даже в XX в., но никто не сумел приспособить ее к нуждам практического воспитания. Идея "чистой доски" оказалась более понятной, она хорошо уживалась с обыденным сознанием, религией, господствующей парадигмой. Но там, где много размышляют о воспитании, пытаются понять его механизмы, источники воспитательной силы, рано или поздно приходят к идее Творца – к существованию врожденных идей.
Дж. Локк был одним из самых ожесточенных критиков теории "врожденных идей". Он категорически утверждал, что у человека нет и не может быть никаких врожденных принципов и его душа есть tabula rasa без всяких знаков и идей, и в качестве доказательств приводил ряд аргументов. Во-первых, люди устроены так, что с помощью собственных природных способностей они "могут достигнуть знания и прийти к достоверности без таких первоначальных понятий или идей". Во-вторых, нет принципов, которые бы признавались всем человечеством. В-третьих, противоречиво утверждение, что в душе имеются отпечатки истины, которые она не осознает, но которые определяют характер познания. Локк говорит: "Запечатлевать… означает не что иное, как способствовать тому, чтобы некоторые истины были осознаны". По его мнению, не являются врожденными и нравственные правила, так как они нуждаются в доказательстве, да и добродетель одобряют не потому, что она врождена, а потому, что полезна. Даже идея Бога не является врожденной, хотя более всего может считаться таковой. Это объясняется тем, что человечество не всегда имело понятие о Боге.
Теория врожденных идей выгодна тем, кто желает править людьми. "Обладать авторитетом диктатора принципов и наставника неоспоримых истин и понуждать других на веру принимать за врожденный принцип все, что может служить целям учителя, – это немалая власть человека над человеком" [52] . Нетрудно заметить, что данное объяснение имеет и педагогический подтекст, поскольку содержит намек на несовершенство традиционной системы образования и воспитания.
Врожденной, по мнению Локка, является лишь способность познавать, а потому знание – вещь всегда приобретенная. Но если от рождения у человека нет никаких идей и его душа подобна чистому листу бумаги, то что же составляет сущность человека? На это он отвечает, что существенным элементом человеческой природы являются чувственные реакции и действия, которые он называет простыми идеями ощущений. К ним он относит прежде всего удовольствие или наслаждение, неудовольствие или страдание, и происходят они в зависимости либо от состояний нашего тела, либо от мыслительных способностей. Они связаны между собой и могут вызываться одними и теми же предметами.
Остроумный и тонкий Э.Б. Кондильяк также пренебрежительно относился к теории врожденных идей и даже упрекал Локка за то, что тот напрасно потратил столько усилий для ее опровержения. По мнению исследователей, Кондильяк доводит понятие Локка о "чистой доске" до крайности. Действительно, с одной стороны, он утверждает, что природные дарования являются мнимыми; от рождения человек подобен статуе, лишенной каких бы то ни было идей, и его сущность есть не что иное, как то, что он приобрел в ходе эволюции. Природа дала человеку только органы ощущения, и единственное преимущество, которое дается человеку при рождении, – это лучше или хуже приспособленные к восприятию органы. В связи с этим Кондильяк говорит о неодинаковой активности способностей у разных людей и наличии двух видов дарований: одни приобретаются посредством насилия над органами, другие являются следствием счастливого их расположения от природы. Поэтому можно говорить и о двух видах изобретательности – таланте и гении. Талантливый человек обладает особенностями, которые есть и у других людей; он более других способен сочетать идеи одной науки или искусства. Гениальный человек обладает свойствами оригинальными и способен изобретать новые искусства или науки [53] .
Философы, и среди них весьма видные, немало колебались: с одной стороны, влияние чувственного опыта очевидно и выстроенные на этом основании теории кажутся логичными, с другой – если чувственному опыту не за что зацепиться, то как он может вызывать какие-то преобразования и даже рост в человеческом сознании? Среди колеблющихся был большой знаток человеческой природы К. Гельвеций, который в своей работе "О человеке" писал, что "душа есть не что иное, как наша способность ощущать, и вот почему, как это доказал Локк и как вытекает из опыта, все наши идеи получаются нами через наши ощущения" [54] , но тут же автор спешит себя поправить и объясняет этот тезис по-другому: "Это следует понимать, что ощущения являются катализатором, ускорителем вытягивания из подсознания необходимых идей: то, что сами ощущения оказывают содействие рождению идей в сознании и возникновению знаний, не подлежит сомнению и признается как материалистами, так и идеалистами. Получая одни и те же самые ощущения от одних и тех же предметов, он (ребенок. – И.П.) вспоминает о них, и воспоминания эти тем ярче, чем чаще повторяется влияние предметов на них. Их влияние следует рассматривать как важнейшую часть его воспитания" [55] . И далее: "Человек рождается невеждой: он не рождается дураком и не без усилий даже становится им" [56] .
Впрочем, скоро автор уходит от высокой теории и свои усилия сосредоточивает на практике человеческого воспитания. Больше всего его занимает вопрос: являются ли различия между людьми следствием природы или воспитания? Ответ однозначен: это следствие воспитания. Но какого бы совершенства ни достигло воспитание, не надо думать, что оно сделает гениальным, любого, кто способен его получить. С помощью воспитания можно вызвать соперничество между гражданами, приучить их к вниманию, раскрыть сердца для гуманизма, а ум – для истины, сделать из граждан если не гениальных, то добродетельных и понимающих людей. "Квинтилиан, Локк и я твердим: неравенство ума есть результат известной причины и эта причина – различия в воспитании" [57] .
Категорически не отрицает наличия у человека врожденных идей и Д. Дидро. Он полагает, что человек рождается со способностью приобретать знания с большей легкостью и удовольствием, чем все другое в жизни. С его точки зрения, душа – ничто без тела, и все идеи идут от тела к душе, а не наоборот. Поэтому их нельзя рассматривать как разнородные субстанции.
Собственный оригинальный взгляд на теорию врожденных идей был у Гердера. О них он говорил лишь как о "предрасположении к восприятию", соединению и развитию определенных ассоциаций и образов. Таким образом, врожденный характер имеют лишь задатки внутренних способностей, которые не самодостаточны.
Принципиально и обстоятельно теорию "врожденных идей" отстаивали Р. Декарт, Н. Мальбранш, Г. Лейбниц. Я.А. Коменский поддерживал ее безоговорочно. И для нас его свидетельства самые ценные: "Интеллект сам по себе ничего не понимает, и, лишь будучи приложен к вещам, он озаряется вещами и озаряет вещи… В нашем уме от природы заложены контуры всей вселенной и всей гармонии мира. Поэтому не очень удачно Аристотелево сравнение ума с чистой грифельной доской, хотя не лучше и ее сравнение с закрытой книгой у одного из новых писателей (Герберта). Тот заставляет понимать ум как чисто пассивную потенцию, этот – как уже законченный акт; но ум ни то ни другое, а нечто среднее между этими крайностями: он активная потенция, актуализируемая своей собственной силой, но под воздействием внешних объектов … Следовательно, нет необходимости что-либо привносить человеку извне, но необходимо развивать, выяснять то, что он имеет заложенным в себе самом, в зародыше, указывая значение всего существующего" [58] . Вспомним и Сенеку: "Врождены нам семена всех наук, а Бог, как учитель, выводит способности из таинственной глубины" (О благодати. IV. 6).
К.Д. Ушинский также не отрицал идеи врожденного ума. На вопрос о пределах воспитания он отвечает: "Придавая большое значение воспитанию в жизни человека, мы тем не менее ясно осознаем, что пределы воспитательной деятельности уже даны в условиях душевной и телесной природы человека и в условиях мира, среди которого человеку суждено жить" [59] . И далее: "Мы уверены, что воспитание, совершенствуясь, может далеко раздвинуть пределы человеческих сил: физических, умственных и нравственных" [60] .
К этому вопросу К.Д. Ушинский возвращается многократно, последовательно растолковывая свое понимание реализации врожденных идей.
Философия и педагогика ХХ в. совсем отказались от идеи врожденного ума, предпочитая твердо стоять на позициях возникновения знаний из чувственного опыта.