Письмо из Одессы
- Что за город такой взбаламученный?! - спустя несколько дней возмущался Бристоль. - Не пойму я этот Нью-Йорк. То швырнет тебе мешок денег, то все заберет назад…
- Важно не только научиться зарабатывать деньги, но и уметь тратить их, - в раздумье отозвался Ворон.
- А все же лихо мы погуляли! - не разделяя озабоченности друзей, сказал Чумелый.
- Осталась сотня долларов. Пора продавать статую Свободы, - Ворон достал из кармана листок бумаги. - Тем более мнительный Монечка начинает волноваться. Вот, передал через одного нашего земляка писульку.
Серега протянул послание Бристолю. Тот зачитал вслух для Чумелого:
- "Ворон, вы, конечно, талантливый юноша, но лове отшнуривать придется. Пари есть пари.
Насколько я осведомлен, барышня-исполинша с факелом и книжкой в руках почему-то еще является собственностью государства США. А ведь вы бились об заклад, что через три месяца продадите ее в частные руки.
Ждите меня в Нью-Йорке. Можно без цветов, оркестра и шампанского.
С нижайшим одесским поклоном, до гробовой доски ваш - Монечка".
Чумелый аж присвистнул:
- Грозит пальчиком старый шнеерзон!
- Дело шваховое, - кивнул Бристоль. - Вся Одесса станет на его сторону, если не выполним уговор.
- А кто сказал, что дело проигранное? - Ворон хитро взглянул на приятелей. - Монечка желает увидеть купчую на статую Свободы, так он ее получит и, как честный шнеерзон, заплатит проигрыш.
- Хотелось бы верить, - вздохнул Бристоль. Чумелый тоже вздохнул:
- Дай бог, чтобы получилось по-твоему, Серега.
"Серебряный мальчик"
Ворон любил удивлять приятелей. В свои планы посвящал лишь частично, чтобы потом преподнести сюрприз, вызвать у них изумление или растерянность.
Поиском покупателя статуи Свободы он занимался самостоятельно. Бристоль и Чумелый опять выполняли только разовые черновые поручения.
Наконец Ворон объявил:
- Нашелся потенциальный покупатель. Он совладелец нескольких серебряных рудников в Южной Америке. В деловом мире его называют Анжель - "серебряный мальчик".
- Он что, малолетка? - поинтересовался Бристоль.
- Да нет, - усмехнулся Ворон. - Ему уже под сорок, а ума - как у восьмилетнего.
- Как же он с таким умишком управляет своим серебряным хозяйством? - заинтересовался Чумелый.
- Родственники и всяческие советники помогают.
- Вот они-то и забьют ему памороки (укр. - сознание, рассудок. Прим. ред.), чтобы не связывался с нами, - проворчал Бристоль.
Ворон кивнул:
- Верно… Обязательно будут отговаривать покупать статую Свободы. Значит, надо их опередить. И я уже это сделал. Сегодня недоразвитый "серебряный мальчик" получил письмо, которое мне якобы удалось перехватить. А написал его сам президент Америки Вудро Вильсон своему другу - миллионеру из Оклахомы.
- Сам такое фуфло замастырил? - усмехнулся Бристоль.
- Помогли толковые люди, - скромно признался Ворон. - Так вот, в письме говорится, что из-за нехватки в стране финансов президент, при поддержке Конгресса, решил продать в частные руки статую Свободы. И хочет, чтобы его приятель опередил других претендентов на великое достояние государства. Вильсон также просит приятеля пока никому не говорить о предстоящей продаже. Она якобы держится в строжайшем секрете. А "серебряному мальчику", благодаря мне, уже нашептали с разных сторон, что дружка президента можно опередить с помощью продажных чиновников.
- Да не клюнет на твой понт этот Анжель! - разочарованно махнул рукой Бристоль.
- Из-за одного письма, конечно, - нет, - согласился Ворон. - Но в ход пущены и другие документы. Готов контракт, по которому Анжель первоначально должен уплатить всего лишь один процент от стоимости статуи Свободы. А остальное он может внести в течение трех лет после покупки. Согласитесь - выгодное приобретение…
- И сколько ты за нее хочешь поиметь? - поинтересовался Чумелый так, словно знаменитая статуя, гордость Нью-Йорка, принадлежит его другу.
Ворон довольно улыбнулся:
- "Серебряному мальчику" я представил счет на сто тысяч долларов.
- Значит, за все фуфловые бумажки, которые ты ему впарил, он должен отшнуровать одну тысячу?.. - подсчитал Бристоль. - Ну, на это еще можно крючкануть фраера.
- Ясное дело, - кивнул Ворон, - вряд ли во всей Америке найдется придурок, который выплатит сразу всю сумму. А нам и одного процента достаточно. Главное - заполучить копию контракта на продажу статуи Свободы. И тогда наш незабвенный Монечка проигрывает пари. И, как честный шнеерзон, он ведет нас ужинать на Пятую авеню в "Золотое ранчо" и расплачивается не только за ужин, но и за проигрыш.
Бристоль почесал затылок. Хотелось ему верить в удачу, но все же что-то настораживало его.
- А где будет происходить сделка?
- Есть два варианта: либо в отеле, где остановился "серебряный мальчик", либо в нашей конторе, - охотно пояснил Ворон.
- Значит, опять на один денек снимем помещение, - усмехнулся Чумелый.
- Нет, на сей раз - на три. Пацаны Анжеля перед самой сделкой будут вынюхивать, с кем предстоит иметь дело, и наверняка захотят наведаться в нашу контору, - ответил Ворон. - Так что три дня аренды - в самый раз.
Ранние визитеры
Не было еще семи утра, когда в номер приятелей настойчиво постучали. Чертыхаясь и позевывая, Ворон распахнул дверь.
На пороге стояли двое крепких ребят - явно выходцев из Южной Америки.
Они сообщили, что "серебряный мальчик" готов подписать контракт завтра, но требует немедленной встречи. У него возникли кое-какие вопросы.
- А чего в такую рань? - недовольно спросил Ворон. Гости лишь развели руками.
- Наш "серебряный мальчик" любит серьезные дела начинать с рассвета… - пояснил один.
- Какой трудяга ваш хозяин! Неужели вкалывает с рассвета до заката?
- Но, - поправил другой гость, - с полудня синьор Анжель предпочитает отдаваться удовольствиям и развлечениям.
Тем временем проснулись Бристоль и Чумелый.
- Серега, мы с тобой, - заявили оба.
- Сам справлюсь, - отрезал Ворон. - Думаю, разговор не долгим будет. Раз Анжель готов завтра подписать контракт.
Бристоль поморщился:
- Не нравятся мне такие ранние визиты…
Ворон махнул рукой, но ничего не ответил. Он быстро собрался, прихватил нужные документы и отбыл с парнями "серебряного мальчика".
Бристоль и Чумелый хотели снова завалиться спать. Но все нарастающее беспокойство прогнало сон.
Как нередко бывало в минуты напряженного ожидания, Бристоль взял гитару.
Родом я с шальной Молдаванки
И с Одессой с пеленок на "ты",
Где под теплый шелест акаций
По ночам я мастырил тырки…
Обычно эту песню Чумелый мог слушать по нескольку раз в день. А здесь, в Нью-Йорке, вдали от родимой Одессы, когда ее затягивал под гитару Бристоль, даже пускал слезу.
Но в то утро ему было не до песен.
- Кончай трындычить, и так на душе муторно, - сказал Чумелый приятелю.
Но тот, прикрыв глаза, самозабвенно продолжал.
Фарт меня подталкивал в спину,
Но однажды, видать, он уснул.
И под фраерский "хай"
И под псовую дудку
На семерку меня замели…
Чумелый принялся нервно вышагивать по номеру. А Бристоль повалился на кровать, не выпуская из рук гитару.
До свиданья, моя Молдаванка.
Ты прости, Одесса, меня.
Может свидимся?
А может, мне амбу
Уготовила тетка Сибирь.
Будет бить она холодами,
Лед вгонять в молодую кровь.
Но и там, под ее минусами,
Никогда не забуду - Что?..
Родом я с шальной Молдаванки
И с Одессой с пеленок на "ты",
Где под теплый шелест акаций
По ночам я мастырил тырки.
Опоздавшие стволы
В дверь снова постучали. Но теперь тихо и робко. Бристоль отложил гитару и вскочил с кровати. Приятели переглянулись.
- Может, заявилась прислуга угомонить твое песнопение? - предположил Чумелый.
- Вряд ли… Но точно: это не Ворон, - сказал Бристоль и пошел открывать дверь.
В номер вошел юркий человек неопределенного возраста, но с явными криминальными замашками.
- Вам посылочка, джентльмены, - суетливо оглядев комнату, сообщил гость. - Здесь все, что заказывал ваш приятель. Кстати, где он? - юркий человек снова зыркнул по сторонам.
- Скоро вернется, - недовольно ответил Чумелый.
- Зачем он тебе? - поинтересовался Бристоль.
- Приятель вам сам объяснит… Ладно, мне ждать некогда. Раз все оплачено, сматываюсь, - заявил гость.
Он положил сверток на стол и мгновенно исчез. Друзья осторожно развернули плотную бумагу.
- Ого!.. - Бристоль даже присвистнул. - Два кольта, маузер и не меньше сотни патронов… Пушки-духарики в хорошем состоянии. Видать, Серега почуял недоброе, раз такое снаряжение заказал.
- Сам почуял, а нам ничего не шепнул, - проверяя оружие, пробормотал Чумелый. - Как бы не запоздавшими оказались эти стволы…
На тропинке Центрального парка
Его слова оказались пророческими: Ворон не вернулся.
Лишь на следующий день Чумелому и Бристолю удалось выяснить, как погиб их друг.
Знакомые воры с Пенсильванского вокзала сообщили одесситам, что Ворона привезли не в отель к "серебряному мальчику", а в Центральный парк.